Владимир Прибытков - Потерянный экипаж

Солдаты застыли, не веря.

— Глядите, — сказал солдат. Он протянул к венграм руку с пилоткой, на которой засветилась красная звездочка. — Видите?

Раздетые солдаты смотрели на звездочку как завороженные. Капитан, вскрикнув, бросился в сторону. Телкин был начеку на этот раз…

Тогда солдаты поверили.

— Русские! — проговорил один. — Советы! Товарищи!

— Расходитесь по домам! — сказал солдатам Мате. — Не возвращайтесь в свою часть. Уходите!

— Да теперь и не вернешься, — бросил один из солдат. Он глядел на Кротову, обрезавшую рукава у кителей и шинелей и спарывавшую погоны. — Как вернешься?

— Возьмите нас с собой, — сказал другой солдат. — Лучше возьмите нас с собой.

— Не можем, — сказал Мате. — Расходитесь. И знайте: Гитлеру и Салаши капут. Красная Армия скоро освободит страну. Война кончилась.

— Пусть спросит, есть ли впереди КПП! — попросил Бунцев у Нины. — Побыстрей!

Лучше всех был информирован водитель. Он заявил, что ближайший КПП в четырех километрах, а если ехать в обратную сторону, там КПП вообще за одиннадцать километров. Только на третьем километре ремонтируют мост.

— Кто ремонтирует?

— Солдаты нашего батальона и местное население.

— Немцев нет?

— Нет.

Бунцев принял решение, не колеблясь.

— Возьмите нас с собой! — опять попросил солдат-венгр.

— Уходите! — сказал Мате. — Вы же видите, все в машину не уместятся. Уходите!

— Куда же мы в таком виде?!

— Прячьтесь у крестьян! Уходите!

— О чем они? — спросил Бунцев.

— Вот этот очень просит взять его с собой, — сказал Мате.

— Некуда! — сказал Бунцев, но вдруг отпустил ручку дверцы. — Хотя… Как его зовут?

— Ласло Киш, — сказал Мате, узнав имя солдата.

— Пусть садится, — сказал Бунцев.

Они кое-как забрались в машину: трое впереди, четверо сзади.

— Давай! — приказал Бунцев Карлу, севшему за шофера…

Местами разбитая и наскоро отремонтированная дорога была перекрыта шлагбаумом с красным фонарем.

— Здесь только один солдат, — пояснил Ласло. — Он указывает объезд.

— А впереди?

— Впереди разбитый мост. Там идут работы.

— На объезде не застрянем?

— Наш капитан боялся застрять…

— Поехали прямо! — решил Бунцев. — Карл, потребуешь у часового открыть шлагбаум!

Шлагбаум им открыли. Часовой не рискнул возражать немецкому полковнику.

— Ну, теперь — господи помилуй! — сказал Бунцев.

Машина медленно шла по шоссе, объезжая наспех заделанные воронки. Под откосами валялись искореженные, сгоревшие грузовики.

— Наши поработали! — сказал Бунцев. — Лихо!

Показалась речушка с разбитым мостиком. Возле мостика копошились люди. Один замахал фонарем, указывая вниз по течению речушки.

— Там наплавной мост, — объяснил взволнованный Ласло. — Надо туда…

Наплавной мостик был еле заметен на черной, взбухшей после дождей реке. Машина сползла к мостику, он заходил под колесами…

— Кто здесь работает? Сколько солдат? — спросил Бунцев.

— Двадцать солдат под командой лейтенанта Ференца и мобилизованное население, — сказал Ласло.

— На той стороне есть шлагбаум?

— Да, конечно.

— Там тоже один солдат?

— Да.

— А лейтенант?

— Хм! — сказал Ласло. — Если он здесь, то сидит в палатке, а скорей всего ушел в деревню, к бабам.

— Остановитесь у шлагбаума, — приказал Бунцев Карлу.

Они благополучно перебрались через реку, благополучно въехали на шоссе, добрались до шлагбаума.

Обезоружить часового ничего не стоило. Он узнал Ласло, вытянулся перед немецким полковником и уже через минуту стоял без винтовки, онемевший и беспомощный.

— Скажи людям, что работы прекращаются, — приказал Бунцев Ласло. — А солдатам скажи, что Венгрия вышла из войны и они могут расходиться.

— Но… они могут не поверить… — замешкался венгр.

— Поверят. Ты прикажи людям подойти к машине без оружия. С ними наш полковник поговорит.

— Я пойду с тобой, — сказал Мате. — Идем…

Окликнутые Мате и Ласло венгерские солдаты с явным удовольствием разогнули спины. Вскоре пятнадцать солдат без винтовок приблизились к автомобилю.

Карл объявил, что Венгрия вышла из войны и что солдаты могут идти домой. Венгры заволновались.

Сбегались мобилизованные жители.

— Э, черт! — сказал Бунцев и вышел из машины.

Радость венгров как рукой смыло. Солдаты отступали от рослого эсэсовца.

— Не бойтесь! — крикнул Ласло. — Ребята! Не бойтесь! Это русские разведчики! Они кокнули капитана Сексарди! Русские уже здесь! Можно расходиться!

— Райта! — заревел какой-то солдат. — Райта! Капут война!

Кротова тронула Бунцева за рукав.

— Это саперы… Нет ли у них взрывчатки?

Ласло тут же сказал, что взрывчатка есть. Только она в палатке у лейтенанта.

— Надо взять, — заволновалась Кротова. — Взять все, что можно. Запалы, бикфордов шнур… Мате!

Мате потолковал с Ласло, тот подозвал трех приятелей. Поговорили, бегом припустили в темноту.

Солдаты еще толпились вокруг машины, разглядывая русских, одетых в немецкую форму, и некоторые, недавно подошедшие, еще ничего не могли понять.

— Держите оружие наготове, — сказала Кротова Телкину и Нине. — Рискованно поступаем… Нельзя так…

Однако солдаты не проявляли враждебных чувств. Видно, досыта нахлебались войны. А местные жители — те уже расходились.

Ласло с приятелями притащили два ящика тола, запалы, круг маслянисто блестевшего бикфордова шнура, гранаты.

— Лейтенанта нет, — задыхаясь, сказал Ласло. — Конечно, поперся в деревню.

— Он может явиться, узнав о русских, — сказала Кротова. — Поехали, товарищ капитан.

— Скажите им что-нибудь! — попросил Ласло, указывая на солдат.

Мате подсказал Бунцеву, что говорить. Капитан снял фуражку, помахал ею:

— Да здравствует свободная Венгрия!

Нина перевела его слова Мате, Мате — солдатам.

— Райта! — неуверенно откликнулись солдаты. Но через мгновенье подхватили дружно, громогласно: — Райта! Райта! Райта!

…Машина вновь мчалась по блестевшему от дождя шоссе. Ласло что-то быстро говорил Мате. Мате перевел его слова Нине, та остальным.

— Никто не хочет воевать! К черту войну! А капитана весь батальон ненавидел. Барон, белоручка, хам, сукин сын!.. Лейтенант — тот безобидный. Мальчишка, бабник. Но капитан Сексарди — негодяй, подлец, туда ему и дорога!

— Больше так рисковать нельзя, — сказала Кротова.

— Разве мы рисковали? — спросил Бунцев. — Не узнаю тебя, партизанка.