Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

Я тебе не кисейная барышня, я в монастырском приюте выросла! А эту двуличную гадину я бы собственными руками удавила! Да-да, о Белояре речь! В любви клялся, подонок, и стихи читал, а сам думал, как бы на приданое лапу наложить!

— Ну уж не только об этом, — покачал я головой. — Рядом с тобой только о деньгах думать никак невозможно!

Заряна покраснела и принялась оправлять платье со слишком выразительным для незамужней барышни вырезом.

— Перестань! — потребовала она.

— Его теперь только в стирку, — покачал я головой. — И в починку.

— Сожгу! — отрезала Заряна, уставилась на меня и поджала губы. — Ты зачем Белояру рассказал, что меня наследства лишат, если я прямо сейчас в Черноводск не поеду?

Отрицать я ничего не стал, пожал плечами.

— Если честно, просто решил за нашу прошлую встречу поквитаться и перед турниром ему нервы немного помотать.

— Ты злой, Лучезар!

— Серый. Меня зовут Серый, — поправил я барышню. — И ещё хотел проверить, не морочит ли он тебе голову.

— А что тебе до того? Какое до меня дело?

— Ты мой друг.

— Друзей не бросают!

— И ты лучшая подруга моей невесты. Случись что с тобой, мне Беляна этого в жизни не простит.

У Заряны задрожала нижняя губа.

— Друзей не бросают! — повторила она.

«Всё же шок» — подумал я, обнял барышню и прижал к себе.

— Что у вас там стряслось?

Девчонка зашмыгала носом.

— Я к Белояру пришла, а он заявил, что мне непременно нужно с отцом увидеться. Мол, надо понять его и простить, ведь семья — это самое важное, что только есть у человека! И без денег возвышение затянется на десятилетия, необходимо думать о будущем. Я от такого лицемерия аж дар речи потеряла. Он меня распоследней дурой считал! Да я и была дурой, когда в его чувства поверила!

«Сложно не поверить, когда совсем нет друзей», — мысленно вздохнул я и спросил:

— Дальше вас Горислав нагнал?

Заряна зябко поёжилась.

— Это был какой-то кошмар! Он сразу угрожать начал, велел нам даже не смотреть друг на друга, иначе худо будет. Белояр тогда озверел просто. Сказал, что он своего шанса не упустит. Он меня своим шансом выбиться в люди считал, представляешь? Инструментом, Серый! Своей вещью! — Барышня задрожала, тут же взяла себя в руки и чуть отстранилась. — Они оба считали меня вещью! Белояр желал войти в семью — как асессор он получил бы право основать младшую ветвь, а Горислав и сам этого хотел. Атаковал сразу, как только что-то в стороне арены рвануло…

Тут бы мне сказать какую-нибудь утешительную глупость, да только что тут можно было сказать?

Всё, что ни делается, делается к лучшему?

Ну так я прекрасно знал, что отнюдь не всё и отнюдь не всегда. Даже заикаться об этом не стал — хоть и врун, но не дурак.

— Если б не ты, Горислав бы и меня прикончил! — заявила Заряна.

— Если б не старший наставник, он бы прикончил нас обоих, — скривился я. — Ладно, идём!

Не тут-то было!

— Я никуда не поеду! — отрезала барышня, повернулась к стоявшему поодаль священнику и выкрикнула: — Никуда не поеду! Здесь мой дом!

— Уже нет, — возразил отец Бедный.

За стеной на полнеба полыхнуло оранжевым, и мне захотелось поскорее убраться отсюда, так что я принял сторону священника.

— Да и что ты теряешь? — спросил я у барышни. — Друзей у тебя тут не осталось, и в ближайшее время точно не до занятий будет.

— У меня вообще друзей не осталось! — буркнула Заряна. — Если б не отец, ты бы и палец о палец не ударил… — Она осеклась и покраснела. — Прости, Серый…

Я сделал глубокий вдох, ощутил боль в рёбрах и с шумом выпустил из лёгких воздух.

— А поступай-ка ты в университет! — предложил, осенённый неожиданной идеей. — Скорее всего я там вольным слушателем останусь, смогу за тобой присматривать. Нет, ну а что? Ты уже аколит — если дополнительная закалка у источника и понадобится, то не слишком частая.

— Предлагаешь пойти на поклон к отцу?

— Понять и простить не предлагаю, но поговорить-то ты с ним можешь? В крайнем случае год обучения я тебе оплачу.

— Ты — что? — У Заряны глаза так и распахнулись. — Серый, ты не боярин, а я не твоя содержанка!

Последнюю фразу она вколотила в моё сознание с помощью мыслеречи, я внутренне поморщился, а вслух заявил:

— Рассчитаешься, как на ноги встанешь, если вдруг с папенькой окончательно рассоришься. И не волнуйся — я такие траты даже без родичей-бояр осилю. Сколотил небольшой капиталец за морем.

И с этим утверждением я душой нисколько не покривил, ведь грядущая встреча Заряны с отцом привела бы к списанию долга за восстановление ноги, а тысяча целковых покроет большую часть платы за первый курс.

— Заряна! — послышался вдруг оклик Дарьяна, и я посильнее натянул на лицо капюшон.

— Обо мне ни слова, — попросил я барышню и отошёл к отцу Бедному.

— Ну? — коротко выдал тот. — Она собирается ехать в город?

— Шансы на это велики, — заявил я и отмахнулся от священника, начав прислушиваться к разговору Заряны с Дарьяном, но книжник что-то негромко бубнил, словно ему не хватало дыхания, а барышня внимала моему товарищу молча. При этом, судя по напряжённой позе и растерянным взглядам, которые кидала на меня девчонка, услышанное ей нисколько не нравилось.

Уж не знаю, что она в итоге сказала Дарьяну, но книжник кивнул и обречённо ссутулился. Правда, сразу совладал с разочарованием и расправил плечи, обратно к соученикам двинулся, источая уверенность в собственных силах.

— Просит Агну из семьи Рыжепламенного лиса в Черноводск отвезти. Или хотя бы в Крутогорск, — пояснила мне Заряна.

— На кой чёрт? — озадачился я.

Вместо Заряны ответил священник:

— Её семья тесно связана с домом Огнедуба, а тот непременно выступит на стороне Черноводской торговой компании. Молодой человек совершенно резонно опасается, что тернии возьмут девицу в заложницы.

Заряна с изумлением воззрилась на отца Бедного.

— Поразительная проницательность!

— Просто умею читать по губам, — улыбнулся священник. — Никаких распоряжений на сей счёт я не получал, но, если пожелаете, можем взять