Дом на краю - Женя Онегина

– Приедем, и позвонишь! – поставил он брата перед фактом.

Митя хмуро кивнул.

Окунинка оказалась весьма оживленным курортом. Множество кафе и ресторанчиков с летними верандами, из которых доносились музыка и смех, были заполнены посетителями. Небольшой парк детских аттракционов, уютная пристань, высокие ограды частных домов и ухоженные территории отелей, расположенных прямо на берегу озера, – все вокруг утопало в зелени и цветах.

Пока молодые люди на рецепции на смеси английского, русского и польского пытались объясниться с администратором, Соня и Ника поспешили на берег. Кирилл наблюдал за ними через огромные, во всю стену, окна и улыбался. Глупо. И отчего-то счастливо. Возможно, от того, что этот безумный день подходил к концу. И завтра он обязательно увидит Настю. Или потому, что Ника, подняв столп брызг, носилась по воде у самой кромки широкого песчаного пляжа. А Соня смотрела на нее и хохотала. Легко. По-детски. Ее фиолетовые волосы сейчас загадочно блестели в искусственном свете фонарей, и она казалась Киру неземной. Эфемерной. Ненастоящей.

Наконец ключи были получены. Митя принес из машины сумки и отправился за девочками на берег. Кирилл вышел на балкон, сделал глубокий вдох и включил телефон. Первые полминуты ничего не происходило, и мужчина уже решил, что буря миновала. Но тут посыпались сообщения. Все как одно – от матери.

«Кирюша! Ты где?».

«Кирилл, ответь немедленно!».

«Где Дмитрий? Почему я не могу до него дозвониться?».

«Кирилл! Только не говори мне, что ты уехал вместе с Никой в Варшаву!».

На это сообщение он решил ответить:

«Не буду, мам. Мы в Люблине. На Белом озере. Ника со мной. И Митя. Настя ждет меня в Праге».

Мама перезвонила мгновенно:

– Аня родила. Снова парня. Почти четыре килограмма. Бедная девочка.

Киру было не совсем ясно, относится последняя реплика к полу внука или к его весу, но он решил не уточнять.

– Передавай ей от нас поздравления, – Кирилл улыбнулся и даже на мгновение зажмурился от удовольствия, представив толстого, орущего, похожего на сестру младенца.

– Почему ты уехал, Кирилл?

– Мам, здесь связь плохая. И очень дорогая, – сделал он отчаянную попытку уйти от ответа.

– Кирилл!

– Я накосячил, мам. Сильно накосячил.

– А она просто сбежала. На твоей машине, между прочим. Один ли ты виноват в том, что произошло? Может, Насте нужно дать время подумать?

Кирилл смотрел, как Соня играет с Никой в догонялки на пляже. Как мелькают в сумерках ее длинные загорелые ноги. И пытался представить на ее месте Настю. Невысокую, мягкую и такую домашнюю. Его Настю.

– Нет, мам. Я не хочу, чтобы она думала. Я хочу, чтобы она всегда была рядом. Со мной и Никой.

Он отключился первым. Раздраженно кинул телефон на широкую двухспальную кровать и отправился в душ. В конце концов, Соня сама вызвалась быть нянькой.

Стоя под струями горячей воды, он думал почему-то не о жене. А о глупой девчонке с фиолетовыми волосами и в ультракоротких джинсовых шортах. О дерзких взглядах синих глаз, которые она бросала на него. Об обманчиво мягком голосе. Об узких ладонях, что так доверчиво лежали на его плечах… Кирилл выругался сквозь зубы и включил ледяную воду.

Едва он успел выйти из душа, как в дверь постучали. Ника ворвалась в комнату, радостно визжа и полностью игнорируя тот факт, что за окном уже стемнело.

– Папа! Там лодочки! Пойдем кататься на лодочке?

Кирилл подхватил дочь на руки, и она мгновенно прижалась к нему, обняв за шею.

– Лично я хочу не лодочки, а хорошую отбивную. Говорят, здесь готовят потрясающее мясо на углях. – Митька зашел в номер следом за племянницей, и теперь стоял, облокотившись на стену, всем своим видом выражая готовность идти ужинать.

– Я за ужин! – поспешил обозначить свою позицию Кир. – Лодочки уже спят, котенок.

– Соня тоже так сказала, – ответила Ника и недовольно надула губки.

Дочь была копией Насти. Мягкие светлые кудри, серые глаза и аккуратный курносый носик. Кукла, а не ребенок.

– Поэтому мы с тобой сейчас помоем ручки и щечки, а потом пойдем ужинать. – Ника скривилась, и Кир поспешил добавить: – И я закажу тебе огромный молочный коктейль!

– Клубичный? – подозрительно уточнила дочь.

– Клубничный! – подтвердил Кир.

– Я к Соне, – Митька, наконец, прекратил подпирать стену, наблюдая за родственниками. – Встретимся в ресторане.

К счастью, клубничный молочный коктейль в меню был. Но Нику теперь куда больше интересовали рыбки в огромном аквариуме. Митяй сделал заказ и самоотверженно вызвался развлекать племянницу. Отказавшись от пива, Кирилл медленно потягивал вишневый сок из высокого запотевшего стакана и наблюдал за дочкой и братом.

Если бы не фиолетовые волосы, он бы ее не узнал. На Соне был легкий белый струящийся сарафан до пят. Невероятно простой. И не скрывающий ничего. Изящная шея. Тонкие ключицы. Высокая грудь. Узкие запястья, на которых блестели браслеты. Смуглая кожа. Он сходит с ума? Кажется, она покраснела под его пристальным взглядом. И Кирилл поторопился отвернуться.

Митя бесцеремонно притянул девушку к себе и поцеловал. Собственнически. И беспардонно. Кир поморщился, не скрывая своего отношения. А Соня бросила на него взгляд из-под ресниц. Оценивающий. И понимающий.

Черт возьми! Эта девица сведет его с ума!

Но, вопреки ожиданиям, ужин прошел в спокойной дружеской обстановке. Ника щебетала и теребила Митю, добровольно принявшего удар на себя. Соня скромно ковырялась в овощном салате и не притронулась к заказанному его братом красному вину. А Кирилл не чувствовал ног от усталости. Часы показывали только двадцать три ноль ноль, а казалось, что прошла целая неделя с их отъезда из Москвы.

– Спасибо за компанию, молодежь. Мы спать, – сообщил он, вставая из-за стола.

Ника скорчила недовольную рожицу. Митька радостно улыбнулся, а Соня, почему-то помрачнела.

– Завтрак в восемь. Выезжаем сразу после, – напомнил Кирилл.

– Не хочешь нормально отдохнуть? – спросил Митя серьезно. – До Праги не так уж и далеко.

– Хочу поскорее добраться, – ответил Кир и покачал головой, – а потом уже отдыхать. Спокойной ночи!

И он подхватил Нику на руки.

Тихий, но настойчивый стук в дверь раздался, когда Ника уже спала. Кир сам удивлялся, откуда у него взялось столько терпения: укладывать расшалившуюся дочь всегда было нелегкой задачей, которую Настя брала на себя. Но сегодня он справился. После изматывающей дороги и бесконечного дня он нашел в себе силы не рычать. А тихо напевать какие-то ничего незначащие глупости. И девочка уснула, доверчиво свернувшись у него под боком.

Осторожно переложив ребенка подальше от края кровати, Кирилл поднялся и как был, в боксерах и футболке, отправился открывать, ожидая увидеть на