Михаил Алексеев - "Приведения" древнего замка

Почему же все-таки Меченый волк вновь появился у нас? На этот вопрос ответить трудно. Может быть, просто потому, что немецкая разведка за многие годы войны понесла большие потери и теперь стала привлекать старые кадры, по тем или иным причинам отстраненные от непосредственных операций. Возможно, и другое. Известно, что немцы, желая во что бы то ни стало сдержать это решительное наступление войск нашего фронта, пытались взорвать большой мост на одной из наших важнейших коммуникаций. С такой задачей, естественно, мог быстрее и лучше справиться многоопытный, старый шпион и диверсант. А таких у немцев к концу войны действительно осталось немного. В этих условиях гитлеровцы могли рискнуть и пренебречь физическим недостатком одного из опытнейших своих разведчиков, и эта операция была поручена Меченому волку. Вы уже знаете, что попутно он должен был выполнить второстепенные поручения, а именно: сигнализировать немецким самолетам, при помощи провокации восстанавливать против нас местное население и т. д. Но, как видите, у нас с ним повторилась та же история, что и в 1941 году… Только в худшем варианте. Второе появление Альфреда фон Штиммера за линией нашего фронта оказалось для него, при вашем участии, товарищи разведчики, роковым. Это — поистине конец Меченого волка. Что же касается известных вам старика и девушки, это были его помощники, завербованные еще задолго до этого из местного населения.

Глава девятая.

НАКАНУНЕ

Это было начало конца. Напрасно майор Шредер метался от радиостанции к телефонным аппаратам, угрожал пистолетом телеграфисту — связи с частями не было. И не могло быть. Как страшный ураган, русское наступление разметало весь немецкий корпус.

С жалким растерянным видом Шредер вбежал в блиндаж к начальнику штаба. Но полковник Ланге встретил его спокойным, почти неподвижным взглядом своих светлых холодных глаз.

— Мне не нужен ваш доклад, майор Шредер. Случилось более страшное, чем вы думаете, — и Ланге указал на шифровку, лежащую перед ним. — Восьмое мая… Запомните эту дату, господин майор. Игра, которую мы начали в 1941 году, закончена. Мы ставили ва-банк и проиграли… У нас больше нет армии. Третья империя погибла. Но, повторяю, запомните эту дату — восьмое мая… С этого дня мы вновь начинаем борьбу за великую германскую империю… Союзники? Полагаю, найдутся и союзники — не все же радуются нашему крушению… Но сейчас речь не о них, а о нас с вами. Мы уходим в подполье. Мы становимся оборотнями. Пусть вас не пугает это слово, господин фон Шредер. Думаю, наше подполье не будет слишком продолжительным. А пока что вам придется стать оборотнями, тайной силой, невидимой и неуловимой. Если хотите, мы будем привидением, — Ланге говорил часто, все более воодушевляясь. Майор испуганно глядел на его лицо, которое в эту минуту было страшным. — Да, привидением. Что может быть грознее этой тайной силы?! А когда настанет час, мы выйдем из подполья. Вновь по Европе загрохочут немецкие танки. Самолеты с черными крестами закроют солнце. Борьба продолжается! В этой борьбе мы будем еще более жестокими и беспощадными. На своем щите мы напишем девиз великих инквизиторов: «Цель оправдывает средства!» Мы не остановимся ни перед какими средствами, чтобы весь мир лежал у наших ног!…

Полковник взглянул на майора и увидел его бледное испуганное лицо и растерянно мигающие глаза за стеклами роговых очков.

— Вы боитесь, вам страшно, вы удивлены, господин майор, — вновь заговорил Ланге, в упор глядя на своего собеседника. — Вы думаете, я сошел с ума. Уверяю вас, я абсолютно здоров. Пощупайте, у меня даже пульс нормальный. Все, о чем я здесь говорю вам, продумано нами еще задолго до этого рокового дня. Два года знали мы об этом и готовились. У нас в тайных местах есть оружие. Скажу больше — там, на Западе, нам не особенно мешали, чтобы мы заблаговременно прибрали все, что нам нужно… Есть сотни, даже тысячи людей, верных фюреру и его идеям. Эти тысячи стоят десятков тысяч солдат… Итак, борьба продолжается. Сейчас мы с вами отправимся в наш новый штаб. Оттуда на сотни километров расползутся страшные, невидимые щупальца. Придет время, и они смертельной петлей захлестнут горло врага.

Фон Шредер плохо верил в слова своего начальника. Честно говоря, ему хотелось бежать от этого человека, который тащил его в новую пропасть. Майор не прочь был бы сейчас же выскочить на дорогу и вместе с тысячами своих солдат, так же как и они, подняв руки, сдаться русским.

Но, как бы угадав его мысли, вновь заговорил Ланге:

— Я посвятил вас, господин фон Шредер, в нашу большую тайну, — жестким голосом сказал он. — Не пытайтесь бежать. Я найду вас всюду и буду так же суров и беспощаден, как мой великий предок Ульрих Ланге!

При упоминании этого имени майор весь съежился и стал быстро собирать вещи.

— Они нам больше не нужны, — обратился к нему полковник. — Мы пойдем трое — я, вы, господин майор, и мой денщик.

— Франц! — окликнул полковник.

Услышав грозный оклик своего офицера, денщик, прослуживший у Ланге десять лет, быстро вбежал в комнату.

…Они шли по глухой лесной тропе. Впереди полковник Ланге, за ним — фон Шредер и позади денщик с небольшим чемоданом.

Недалеко от полянки они остановились.

— Франц, пройдите вперед, нет ли кого на поляне, — приказал полковник денщику.

Высокий худощавый Франц пошел вперед, но тут же был остановлен голосом начальника:

— Возьмите оружие.

Ланге вытащил из кобуры свой пистолет, и, когда денщик подходил к нему, полковник в упор выстрелил ему в лицо. Разрывная пуля обезобразила лицо солдата.

Полковник раскрыл чемодан и вынул оттуда два штатских костюма. Он и фон Шредер быстро переоделись в потертую одежду. Затем они, сняв обмундирование с только что убитого денщика, натянули на его еще не остывшее тело мундир и брюки полковника.

Ланге вынул из кармана своего мундира, надетого на солдата, документы, посмотрел на них и снова вложил. Затем, глядя на кресты на мундире, взволнованно произнес:

— Полковника Ланге больше нет. Запомните и это, господин Шредер!…

Глава десятая.

НОВЫЙ «МЕЛЬНИК»

Всему виной был злосчастный шатун, сломавшийся в дороге. Вот уже несколько дней из-за него шофер Ваня Большинин стоял со своей полуторкой во дворе старой водяной мельницы и, скучая, ожидал, когда приедут и возьмут его машину на буксир. Каждое утро он подходил к своему старенькому «газику», сокрушенно качал головой, выходил на улицу и смотрел на дорогу. За эти дни общительный Ваня успел узнать почти обо всем, что творилось в этом маленьком горном селении, расположенном вдали от больших дорог. Постоянным его собеседником был старый австриец — одноногий сторож, побывавший в русском плену в первую мировую войну. Он поведал бойцу все были и небылицы, слышанные им от дедов.