Путь Святозара. Том второй - Елена Александровна Асеева

и придерживая за руку наследника откликнулся Дубыня и в голосе его слышалось одновременно осуждение и участие. – Совсем тебе отца не жалко… На тебя же со стороны смотреть больно. Исхудал весь, словно тебя не кормят, черные круги под глазами от недосыпа, дерганный какой-то… Я на тебя смотрю, и душа моя слезами обливается, а отцу то как. У него какой этот год тяжелый: жену похоронил, сын средний чуть не умер, ты в Беловодье уехал, мы уж и не знали с Храбром, как его поддержать, что сказать. Одна у нас надежа была, что ты вернешься, и хоть что-то у него в жизни наладится, а чего ж сызнова. Он уж из-за тебя весь душой изболелся. Говорит, что на тебе тяжкая ноша лежит и сил у тебя, верно, не хватает ее нести, а как помочь он и не знает. Что у тебя за ноша, а Святозар? Может Стояну расскажешь, он, чем поможет?

– Нет, – останавливаясь около дверей опочивальни, тихо ответил наследник и свесил вниз голову так, что съехала на бок восседающая на ней шапка. – Никто мне Дубыня не поможет. Ни отец, ни Стоян, ни даже Боги, и знаешь видно нет никакой у меня надежды эту ношу с плечей моих снять, потому как я во всем виноват… я и более никто.

– Ну, вот опять… ты виноват и все. Согласен я с Ярилом, что ты всю вину на себя берешь, во всем себя обвиняешь, разве это дело? А насчет Искрена и Звенислава, даже и не подумаю за них заступаться, потому как слышал я, что им троим перед началом занятий Стоян говорил. А говорил он им, чтобы были осторожны, без Храбра не занимались с тобой, так как ты к себе не справедлив, и жалеть себя не станешь, а значит пожалеть тебя надо им твоим другам. Так что не знаю, что Искрену скажет правитель, но догадываюсь, что ему скажет Стоян. А теперь иди… а, то, и, правда сознание потеряешь, вон какой бледный, – добавил Дубыня, и подтолкнул Святозара к дверям.

Наследник не стал спорить с наставником, так как чувствовал, что кровь не только окрасила рубаху и кафтан, но уже и обильно залила штаны. Войдя в покои, Святозар бросил шапку и кунтыш на табурет, прикусив губу, снял кафтан и рубаху и кинул их в угол, потом взял утиральник намочил его в тазу с водой и отер им рану. Да, Звенислав постарался на славу, разрыв был широкий, и как верно приметил отец, были сломаны два ребра. Святозар направился к ложу, и, улегшись на него, приложил пальцы к ране да зашептал заговор. Кости внутри тела хрустнули и встали на место, а мгновение спустя на месте раны образовался небольшой рубец. Все еще держась за бок, так как он продолжал болеть, наследник поднялся с ложа и отер кровь с тела утиральником, переоделся в чистые штаны, подпоясал их кожаным поясом, надел голубую рубаху и синий опашень, долгополый кафтан с короткими рукавами, который в основном носил весной. И как только привел себя в порядок, вышел из опочивальни, да придерживаясь за бок, поспешил в гридницу на выручку Искрену. Однако не успел он подойти к двери, как та распахнулась, и из гридницы выскочил красный, будто вареный рак, Искрен:

– Что? – едва слышно спросил друга, Святозар.

– Ты, как? – переспросил Искрен.

– Да, со мной все хорошо. Поболит еще денек и пройдет. Тебя, что ругали? – больше беспокоясь за друга, поспрашал наследник.

– Ругали, ругали, – долетел из гридницы зычный голос правителя. – А ну-ка заступник покажись.

Святозар обошел Искрена, напоследок похлопав его рукой по плечу и войдя в гридницу, порывисто закрыл дверь да направился к столу за оным сидели правитель и его други.

– Ты, что пришел, Искрена выручать? – спросил правитель и ухмыльнулся.

– Ну, да, – останавливаясь возле отца, ответил Святозар.

– А, вот не повезло тебе, не успел выручить друга своего. Уж мы с Храбром его хорошенько поругали, – заметил правитель, и, улыбнувшись, окинул беспокойным взглядом сына, на миг остановившись на прижатой к раненному боку руке.

– Можно я сяду с тобой, отец, я хочу послушать Ратибора, – поинтересовался наследник.

– Я думаю, что ты вообще зря пришел, после раны надо отдохнуть и полежать, а не бегать. Потому иди к себе в покои и отдыхай, – строго сказал правитель, и улыбка покинула его лицо.

– Ярил, пусть Святозар останется, – заступился за него Дубыня. – Это же его тоже касается. Сам говорил, что это он тебе посоветовал посланников послать к неллам, а значит, он заслужил первый услышать сказ Ратибора.

– Тебе, Дубыня, лишь бы тока заступаться, а он не заслуживает, чтобы ты его защищал, – вступил в разговор Храбр и легохонько пихнул его локтем в бок. – И я согласен с Ярилом пусть идет отдыхать. Потому как на него последнее время страшно смотреть… Мало того худой стал, с черными кругами под глазами, так который день замечаю, слышишь Ярил, я тебе уже этого говорил, качает твоего сына из стороны в сторону. Ты, вообще, проверял… нет ли… он у тебя спит?

– Слышал Святозар, что я и Храбр тебе велели, раз ты не спишь по ночам, иди и сейчас же ложись отдыхать, а я прикажу, Борщ тебе поесть, принесет в опочивальню, – негромко, но очень сурово произнес правитель.

– Отец, прошу тебя, разреши мне остаться… Прости меня, пожалуйста, за сегодняшнее, но я очень хочу послушать Ратибора. И потом, помнишь, что я сказал тебе, когда мы вышли из тронного зала? Мне надо с тобой поговорить, и поверь, сон мой подождет, а этот разговор нет, – молвил наследник и так взглянул на отца, что тот сразу двинулся, уступая ему место рядом с собой на лавке.

– Вот, ты его разбаловал Ярил, – бросив несогласный взор на правителя, добавил Храбр. – И немудрено, что он меня не слышит, после.

– Храбр, – обидчиво откликнулся Святозар, усаживаясь на лавку возле отца. – Ну, чего я тебя не слушаю, ну скажи мне? Ну, раз не взял щит, и всего-то, а так я все выполняю, как ты велишь. Это я просто устал, и прав Дубыня, сегодня и вообще не надо было ходить на Ратный двор. Надо было после приема в тронном зале идти спать, потому как… потому как… ладно, пусть сначала Ратибор расскажет, а позже я. И может ты на меня Храбр гневаться то, и перестанешь тогда.

– Даже и не подумаю, перестать на тебя гневаться, – буркнул в ответ Храбр, перевел взгляд с лица наследника и уткнулся им куда-то