Левиафан - Роберт Рик МакКаммон

Vendemmia.

Прохладный воздух на возвышенности наполнял пьянящим ароматом темную почву. Здесь пахло пышной зеленью, мускусом и свежестью. Мэтью подумал, что здешний воздух можно практически пить, настолько насыщенным он казался.

Внизу, где начинался виноградник, дорога вела к нескольким белым строениям. Вероятно, это были склады, офисы и тому подобное. Именно туда Хадсон и направил повозку. Арканджело и Трователло последовали за ними.

На винограднике обнаружилось несколько рабочих, но они, похоже, просто осматривали виноград. У самого большого из зданий, в котором, судя по всему, располагались кабинеты управляющего и бухгалтера, Камилла попросила Хадсона остановиться и вошла внутрь, чтобы расспросить о Бразио Наскосто. Она вернулась через несколько минут.

— У меня возникли небольшие проблемы с помощницей, но я убедила ее, что я родственница, которая хочет передать ему немного денег, оставшихся от покойного дядюшки Пьетро. Он закончил работу на сегодня и уже ушел домой, — сообщила Камилла. — Его дом находится выше по склону, у окон желтые рамы.

С этими словами Хадсон дернул вожжи, и повозка сделала небольшой круг, после чего снова выехала на главную дорогу. Они поднялись на холм вдоль сосновой изгороди, которая тянулась по всему винограднику. На вершине холма среди деревьев стояло с полдюжины домиков, а справа — тот, что с окнами в желтых рамах. Рядом с ним располагался амбар и небольшой загон для двух крепких на вид лошадей.

Хадсон остановил повозку перед домом, поставил ее на упор и начал подниматься с сиденья, однако Камилла остановила его, коснувшись его руки.

— Тебе лучше пока остаться здесь, — сказала она.

— Почему?

— Потому что ты производишь впечатление. Мы не хотим тревожить его больше, чем, вероятнее всего, и так встревожим, если это действительно Валериани. Мэтью, ты пойдешь со мной?

Пока Хадсон ждал на месте кучера, Профессор Фэлл пробрался меж складками парусины и занял место рядом с ним, а Арканджело и Трователло остались на своих местах, держась сразу за повозкой.

Когда Мэтью с Камиллой подошли к выкрашенный в желтый цвет входной двери, они почувствовали тепло солнца, пробивавшегося сквозь кроны деревьев. Отовсюду доносилась птичья симфония. Мэтью подумал, что если они и правда нашли нужного человека, то сегодня спокойная тихая жизнь Валериани бесповоротно изменится.

Камилла постучала в дверь.

Они подождали.

Дверь открылась. Из дома выглянул стройный мужчина с вьющимися черными волосами и светло-карими глазами за очками с квадратными линзами. Мэтью прикинул, что на вид ему около тридцати пяти. У него было приятное лицо с высоким лбом, узким римским носом, постриженными черными усами, слегка тронутыми сединой, и коротко подстриженной козлиной бородкой. Он перевел взгляд с Камиллы на Мэтью и обратно.

— Posso aiutarvi?[39] — спросил он.

Камилла заговорила с ним по-итальянски.

— Вы — Бразио Наскосто? — спросила она.

— Да, это я.

— Меня зовут Камилла Эспазиель, а это мой друг Мэтью Корбетт. Вы говорите по-английски?

— По-английски? Нет. — Глаза за стеклами очков высмотрели повозку и двух всадников. — В чем дело?

— Мы можем войти и поговорить с вами?

Мэтью заметил настороженность на лице мужчины. Он достаточно хорошо понимал язык, чтобы разобрать вопрос «В чем дело?».

— Нам нужно всего несколько минут вашего времени, — мягко сказала Камилла. — Пожалуйста.

— Думаю, нет, — ответил мужчина. — Хорошего вам дня.

Он начал закрывать дверь, но Мэтью уперся ботинком и не позволил этого сделать. В глазах мужчины вспыхнула искорка гнева.

— Tengo una pistola in casa![40] — сказал он.

Мэтью достаточно хорошо его понял.

— Спросите его, зачем он держит дома пистолет. Неужели здесь водятся опасные преступники?

Камилла предпочла не развивать эту тему.

— Мы проделали долгий путь, чтобы найти вас, — сказала она, стараясь держаться спокойно и мягко. — Вы можете быть уверены: если у нас получилось отыскать вас, то и у других получится, мастер Валериани.

Гнев выветрился с лица мужчины, оно сделалось совершенно пустым.

— Мадам, — сказал он, — я не знаю, за кого вы меня приняли, но вы ошиблись домом и обратились явно не к тому человеку. А теперь, пожалуйста… у меня на огне минестроне, так что…

— Испанское правительство хочет заполучить зеркало вашего отца, — перебила Камилла. — Я здесь для того, чтобы убедиться, что они его не получат. Я хочу, чтобы оно было уничтожено.

Мэтью почувствовал, как в воздухе зависает сомнение. Оно было его собственным. Что бы ни говорил этот человек, казалось, он собирался стоять на своей версии. Твердость его намерений укрепляла сомнения.

Я ошибся? После стольких лет усилий… мы действительно пошли по ложному пути, или…

— Я уверена, что вы создали себе прекрасную и убедительную биографию, — продолжала Камилла. — У этого молодого человека, что стоит рядом со мной, есть основания полагать, что вы прятались на винограднике, где выращивают Амароне. Полагаю, это почти созревший виноград? И вы выбрали себе новое имя: Бразио Наскосто! «Невидимый Бразио». Серьезно? Ваши намерения были понятны, но вам не хватило воображения. И вы до сих пор так сильно презираете своего отца, что решили выдумать себе новую личность и бежать из Салерно? — Мужчина молчал, и она сорвалась на крик: — Говорите!

В глазах мужчины плескалась ярость. Губы кривились.

— Вы сумасшедшая! Если не покинете мой дом через полминуты, я достану свой пистолет!

— Идите и возьмите его, — ответила Камилла. — Убедитесь, что он заряжен не на одного, а на двух, трех или десятерых незваных гостей. Или даже на сотню. Зеркало Киро Валериани приобрело широкую известность, и многие будут его искать. И вас тоже. С вашей стороны было бы разумно позволить нам сделать это первыми.

— Пятнадцать секунд, — сказал он. А потом посмотрел мимо Камиллы и выражение ярости на его лице сменилось недоумением. Мэтью оглянулся и увидел приближающегося Арканджело. Позади него плелся Трователло.

Священник остановился рядом с Мэтью и Камиллой и мягко сказал:

— Молодой человек, если вы тот, кого ищут эти люди, вам стоит выслушать, что они хотят сказать.

Мэтью увидел, как взгляд Бразио Наскосто замер на повязке на глазу священника и задержался на выжженном изображении креста. Последовало долгое молчание, во время которого на челюсти Наскосто играли желваки.

Наконец он горестно вздохнул.

— У меня здесь хорошая мирная жизнь. Зачем вам понадобилось искать меня?