Виктор Сафронов - Привет из ада

Но к теме исследования, о котором я веду речь, данное уточнение не имеет ни какого значения и считается простой энциклопедической ремаркой. Некоторым слушателям сегодня повезло, им попался грамотный лектор.

Так вот, значит идет себе этот караван идет, параллельно ему крадутся бандиты, пытающиеся эту соль спиз… нет. Пытающиеся эту поклажу забрать себе. Но так как груз стратегический и мало того военный, его, соответственно охраняли вооруженные люди, их тогда еще называли, как?

Правильно — легионерами. Молодец Рысак.

А на то время бандюги хоть и были смелыми, но не до такой же степени, чтобы добровольно ложиться и умирать под дротиком, пущенным умелой военной рукой руководимой центурионом. Поэтому нападений не было, хотя конвой ухо держал востро и на посту спать себе не позволял.

Долго они шли по территории с засушливым климатом и отсутствием атмосферных осадков. Сегодня, как назло на этом месте раскинулись необъятные итальянские просторы средней полосы.

Идти было тяжело. О чем разговор? Даже мулам иногда под хвост закладывали стимулирующее средство в виде допинга из жгучего перца. Они бедные и несчастные лишь мотали своими скотскими мордами и все равно дальше двигаться от усталости не могли.

Бандиты, несмотря на возможность хорошенько пограбить и принести в свой дом гостинцев для детей и хлеба для больной матери и те отстали. Не выдержали напряжения. С них, с бандитов-то, какой спрос? Мокрота одна, а не люди. Они же крепкой силы воли и настоящей солдатской закалки не имеют. Однако, разговор не о них.

Сейчас хлебну водички и продолжу дальше.

Согласно историческим свидетельствам Плиния Старшего через восемнадцать дней караван вышел на берег разлившейся реки Тибр.

То-то, по первоначалу было радости, то-то все ликовали. Потом искупались, заодно помыли щелоком разные необходимые в семейной жизни места и несколько поостыли. Все потому, что от большого количества выпавших в горах осадков в виде дождя эта речка разлилась по-настоящему и смыла построенный вороватыми подрядчиками мост.

Мост, в один из моментов, попросту сложился карточным домиком вовнутрь своих колонн и развалился, погребая в водах стихии, под своими развалинами, даже рабовладельческие жизни. Впрочем, это к моему исследованию основанному (Sic!) на трудах, в том числе обоих Плиниев имеет хотя и косвенное, но достаточно большое значение.

Вместе с представителем торговцев соли по имени Фраерман походили они по берегу покричали паромщику только того, видно вместе с паромом, разбушевавшаяся стихия также смыла куда подальше.

Покумекали и сварганили погонщики мулов вместе с секьюрити подобие переправы — привязали Фраермана вместо поплавка к мулу и пустили их порожняком в пробное плавание. Ничего не получилось. Толстый орущий всякие картавые непристойности тонущий поплавок чуть не утопил мула. Пришлось обоих вытаскивать на берег и откачивать каждого по отдельности, но через индивидуально-обособленные отверстия…

— Я прошу прощения у уважаемой аудитории… — Гусаров прервал повествование и строго посмотрел на скучающих сослуживцев. — …За перенасыщенный наукоемкими терминами стиль повествования, но сегодня наконец-то нам пришла пора пообщаться о больше, о вечном и глобальном. Посему, извольте любезные правильно истолковывать мою речь.

Степан, а это лично к нему, зевающему во весь рот, обратился лектор-самозванец. Так вот он, в знак поощрения, чуть заметно прикрыл веки и царственно кивнул головой. Давая понять, что он пытается соответствовать высокому духу проводимого мероприятия.

Алексей, верно истолковав этот кивок, продолжил выездную лекцию в войсках:

— …Сели они все в кружок. Забили косяк из благовоний. Покурили, поспорили. Закатив глаза в сторону поднебесья, подумали. Наморщив лбы, общими усилиями придумали другой способ переправы.

Выяснили, в каком месте сегодня у реки находится брод, поднялись вверх по течению километров на семь и без лишней нервотрепки переправились на другой берег. Пошли дальше.

Вьючные животные побежали веселее. Причина этой веселости заключалось совсем не в том, что им под хвост засунули стручки жгучего перца к коим, я уже в третий раз возвращаюсь в своем повествовании. Вовсе нет…

Но и мы не ослы. Поэтому не будем забегать вперед и о причине их резвости, я вам расскажу в конце своей "розовой легенды".

Когда еще через двенадцать дней караван прибыл в город Пизу. То, как издавна повелось при доставке и получении продуктов питания на оптовом складе продовольственной воинской службы, под извечную попевку сдал-принял, взвесили поставленную соль и очень удивились.

Оказалось, что десятая часть соли по злой и беспощадной воле Тибра ушла вместе с водой попросту растворилась. Погоревали, поплакали, ведь кому-то за это придется посидеть. При чем посидеть на выбор: или — на раскаленной жаровне; или — на колу.

Но делать нечего, составили акт и списали убытки на естественные форс-мажорные обстоятельства в полном соответствии с требованиями Римского права. Скрепили акт дружескими объятиями и веселой попойкой. После чего по римскому обычаю и по велению измученного организма все организованно пошли спать.

А утречком встали пораньше. Причина этого "пораньше" была заранее ясна. Чтобы пот, выделяемый организмом, выделялся не столь обильно, а соленая влага не разъедала нежную рабскую кожу и дорогостоящую ткань драп-дерюги, из которой тогда шили грузчикам роскошные туники. По этим причинам тогда завсегда работали по утрам.

Так вот поднялись продавцы и покупатели опохмелились соком из навозных мух. И дружною гурьбою направились грузить прибывших за солью представителей продовольственных служб боевых единиц и подразделений.

Открыли склад…

А на том складе кроме сытых мышей ничего нет…

Понятное дело. Ударили в барабаны, надули в литавры… Что ж это делается на охраняемой территории.

Скандал… Измена… Предательство?

Впрочем, согласно дошедшей до наших времен переписки по этому поводу очень оперативно нашли причину усушки и полной утруски. Оказывается, так было записано в официальных бумагах. Боги, не получив свою "десятину" разгневались и наказали алчных людей.

Итак, вся соль провалилось сквозь землю.

Канцелярию Цезаря и специально созданную для этого дела комиссию Сената такое объяснение интендантов не вполне, но устроило. Не могло не устроить потому что — это правда, а против правды не попрешь.