Мор Йокаи - Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта

Братство по крови давало особенные привилегии. Один принадлежал другому телом и душой. Все мое — твое. Если один брат в чем-то нуждался, другой отдавал. Нет в наличии — доставай где хочешь. Куда один зовет, туда другой идет; когда один изъявлял желание поменяться телом с другим — точка. Один вселялся в тело другого до ближайшего обмена.

(— Да это просто невозможно! — воскликнул князь.

— Почему? Очень даже возможно, — отозвался советник. — Иоганнес Магнус свидетельствует реальность подобных случаев.

— Хотелось бы посмотреть, — фыркнул князь, — хотелось бы посмотреть наше с вами кровное братство. Моя бренная оболочка, господин советник, раза в три поболе вашей. Но мне-то как, черт возьми, влезть в ваш футляр?

Обвиняемый пояснил: меняются не оболочками, а всей плотью целиком, как есть.)

Вследствие такого обмена происходят самые неожиданные quiproques.[65] Решив, к примеру, жениться, мой брат по крови полномочен заявить: ладно, пойду домой с твоей невестой. Но зато если меня ведут на виселицу, я вправе сказать: бери и вторую невесту — дочь канатных дел мастера.

Такие радикальные испытания братством мы практиковали постоянно.

Однажды сказал мне инициатор:

— Ты, Бельфегор, обязан жениться. Пока не возьмешь жену из нашей компании, не можешь считаться настоящим рыцарем козла.

— Откуда мне жену достать?

— Я подумал об этом. У меня есть красавица сестра. Ее зовут Лилит.

Насколько я помню, так звали дьяволицу, что пыталась соблазнить нашего пращура Адама. Но, в таком случае, она, видимо, изрядно в годах. Правда, инициатор уверял, что это его младшая сестра, и, глядя на его черные волосы, я немного успокоился.

— Она тоже носит маску?

— Конечно.

— Ладно, согласен, — я протянул ему руку.

Есть в Шварцвальде глубокая потайная пещера — там праздновалась наша свадьба. Собрались все рыцари козла. Когда загорелось множество факелов, я увидел, что мы находимся в огромном храме. Правда, здесь все было наоборот: святые стояли вверх ногами на цоколях, распятие на алтаре — надписью I. N. R. I. книзу. Орган перевернут, крылатые ангелочки демонстрировали не голову, а другую часть тела. Колокола качались языками вверх, а хор распевал псалом «Господь — твердыня наша» с конца к началу. У священника, свершавшего бракосочетание, одна нога была длиннее другой. Министрант умудрился снять с него митру вместе с головой — на обычной голове красовалась фальшивая. В кадильнице горело, вероятно, assa foetida[66] — вонь стояла невыносимая. Невеста, которую я видел впервые в жизни, подошла ко мне в наряде, сверкающем роскошью, — я не видел подобного даже у бегумы. Правда, фигура ее терялась в многочисленных сборках и складках, а лицо скрывала расшитая золотом маска. Священник велел нам произнесть клятву верности опять же с конца и. когда соединял наши руки, употребил для этой цели не традиционный пояс, а, как мне показалось, хвост кенгуру. Настал момент расписаться в книге. Я наблюдал руку невесты: в замшевой перчатке отлично выделялись ужасающе длинные и кривые когти — немалое подспорье в будущих супружеских сценах. Голос, довольно молодой, не шепелявил, не пугал согласных — возможно, кой-какие зубы у невесты еще сохранились.

Мы вышли из церкви под громкую музыку, и я торжественно подвел невесту к экипажу, вернее, к большой крестьянской телеге. Все мы — числом тринадцать — свободно там разместились. Телега была запряжена шестью жуками-оленями.

— Царем преисподней клянусь, не понимаю, как мы сдвинем эту тяжеленную телегу? — крикнул я. — Здесь и шестерка лошадей не справится!

— Конечно, нет, — шепнула Лилит, — ведь оси не смазаны, — и протянула мне черную агатовую коробочку. Как только я смазал оси и самые колеса, все гости вдруг бросились к телеге и заполонили все места: кто уселся на дышло, кто по углам, для меня и невесты остались лишь козлы. Лилит захотела сама править лошадьми — сиречь жуками-оленями. Жуки выпустили крылья, и полетела громадная телега, как перекати-поле. Я решил использовать подходящий момент: пока невеста обеими руками натягивала поводья, отстранил маску и заглянул ей в лицо.

О, ужас! Это была ведьма, которая в торфянике грозилась мне отомстить. Ну и кошмар! Ну и рожа! Наверняка та самая Лилит, что соблазняла нашего праотца — каждое столетие врезало морщину в ее физиономию. Чтобы нежный персиковый пушок, столь обольстительно оттеняющий женские губки, превратился в этакие усы, понадобилось не менее шести тысяч лет.

— Прыгаю из повозки, — закричал я.

— Чем прыгать, лучше обними меня, — засмеялась чудовищная невеста, и я заметил, что мы летим футах в пятистах над землей. И дабы сдержать свое слово, повернула она странных своих скакунов так, что мы задели крест на башне Кёльнского собора. Повисла решетка от нашей повозки на кресте, и по сей день висит, ибо достать ее никак нельзя. Неожиданный толчок бросил меня к Лилит, и я невольно схватил ее за талию — вся компания безудержно загоготала. А я в сей критический момент вспомнил про своего брата Бегерика; как дойдет до дела, вот и скажу ему: давай-ка телами меняться, и изволь занять мое место!

Между тем прибыли мы в Кранендонк — здесь ведьмы справляли шабаш. Нас приветствовало избранное общество — сюда прилетали и на скамье, и на стуле, и на помеле. При каждой даме сердечный дружок.

(— Ни одному слову не верю из этой нелепой болтовни, — возмутился князь.

— Все строго соответствует истине, — возразил советник. — Иоганнес де Кембах достоверно описал способы передвижения ведьм, а знаменитый ученый Майолус упоминает о летающей повозке, колеса коей слуга ошибочно смазал колдовским снадобьем. Аналогичный случай приводит Торквемада в своем «Гексамероне», а уж он-то — признанный авторитет.)

Обвиняемый продолжил свой рассказ:

Если дама с кавалером прилетели в Кранендонк по воздуху, то дьяволы и свита инфернальная выползли из глубин земных. Довелось мне своими глазами поглядеть на прославленных демонов, крестных отцов рыцарей козла.

Семиазас — развлекатель и шутник. Каждый принимался танцевать, заслышав первые звуки его музыки. Нос — кларнет, уши — клавиши, пальцы бегают по струнам арфы — ребрам коровьего скелета, а хвост обрабатывает барабан и по дну, и по крышке.

Бегерик — крестный моего брата по крови — монстр с великолепным слоновьим хоботом, коим он подписывает документы. Посему, обратите внимание, господа, вы никогда не увидите рядом с подписью дьявола «mp» (manu propia), а всегда «np» (nasu propia).[67] Бегерик, кавалер весьма изысканный, ходит с горделиво перекинутым через плечо хвостом, украшенным на конце лохматой кистью, что служит ему веером.