Антон Кротков - Проект: Клон Гитлера

Ознакомительный фрагмент

Макс озвучил первую версию, которая пришла ему на ум:

— То, что разговор у вас был по пьяному делу, я уже понял. Много выпили то?

Боря виновато поскрёб пятернёй бритый затылок:

— Да и я вот засомневался и на следующий день снова с ним на эту тему переговорил, но он клянётся и божится, что всё действительно видел своими глазами. И вот что я подумал: если каким-то образом снять весь этот холодильник на фото и видео, то это ведь можно отлично продать. Как думаешь?

— Не знаю-не знаю… Но по-моему, всё это лажа какая-то. А сколько он денег хочет?

— Понимаешь, он сам ехать боится. Говорит, на обратном пути всю их бригаду вместе с автобусом под откос пустили — в пропасть сбросили. Будто бы специально всё подстроили под случайную аварию на горном серпантине. Он, мол, только один чудом и уцелел, да и то лишь потому, что в самом заду автобуса между тюками с барахлом сидел, они заместо подушек безопасности сработали. Карту нарисовать он обещает за шесть тысяч долларов, но сам ехать отказывается. Но думаю, я его смогу уговорить. Теперь фотограф у меня есть, остаётся только нанять крутого спеца по безопасности, и можно выруливать на взлёт.

— Да, но у меня есть одно условие. Я хочу взять с собой девочку-журналистку — эта смелая мысль только что пришла в голову Прыгунову. На прошлой неделе он случайно познакомился в одной редакции с симпатичной провинциалкой, безуспешно обивающей пороги московских телеканалов и радиостанций. Какой-то выдающейся красотой она не блистала. Таких девичьих лиц на улицах Москвы — миллионы, а в телевизионных коридорах их вообще тьма. Но чем-то неуловимым она его зацепила. Возможно, Прыгунов был просто в тот момент в таком сентиментальном настроении, что ему захотелось взять шефство над растерявшемся перед враждебным городом воробушком. А может, она чем-то неуловимым напомнила ему первую школьную любовь… Кто знает? Душа человеческая — потёмки. Часто мы не осознаём истинные глубинные причины своей горячей симпатии или ненависти к новому человеку.

Откуда она приехала в Москву, Максим уже успел забыть, но вот её немного грустные глаза умного доверчивого ребёнка никак не шли у него из головы. Никакого блата в столице у этой Саши не имелось. И при этом девчонка мечтала об успешной карьере, хотя совершенно не была готова платить за неё стандартную в подобных случаях цену. Ведь не секрет, что маститые мэтры эфира часто берут под своё крыло симпатичных провинциалок на вполне определённых условиях ответной благодарности. А эта была просто пришелицей из позапрошлого века. Таких девочек с высокими нравственными принципами в нынешней России давно не выпускают. И если он ей не поможет, то её гарантированно ждёт полнейшее разочарование в этой жизни.

— Ну ты и наглец, Припрыжкин! — усмехнулся Борис в ответ на его просьбу. — Кругом мне должен, а уже условия ставишь! Хотя ладно, бери свою боевую подругу, но при условии, что она хорошо смотрится в купальнике.

Только в аэропорту выяснилось, что Макс и его юная протеже полетят по самым дешёвым билетам, в то время как Боря и нанятый им громила из бывших спецназовцев намерены с комфортом путешествовать в бизнес-классе. Ещё с ними должен был лететь мужичок лет сорока, судя по его говору он был с Украины. Его Борис тоже не посчитал нужным брать в салон для избранных. Такая дискриминация, да ещё на глазах у смотрящей на него снизу вверх девочки чрезвычайно оскорбила Максима. Он тут же полез в бутылку: демонстративно поставил на пол возле стойки регистрации сумки с аппаратурой и потребовал немедленно обменять их билеты.

— Мы что тебе, чёрные рабы, чтобы смотреть из третьего класса, как вы будете весь полёт жрать икру и запивать её марочным коньяком?!

Хотя Прыгунова многие и считали простаком, на самом деле трезвый он был очень расчётливым и жёстким парнем со своими отчётливыми понятиями о справедливости. Вот и теперь, устраивая скандал всего за полчаса до вылета, Макс знал наверняка, что продюсеру их экспедиции придётся уступить перед шантажом. Как Максим и рассчитывал, на этот раз Боре пришлось уступить, тем более, что рядом были пограничники и полицейские. Боря изобразил на лице добродушное удивление:

— Ты что, обиделся? Сказал бы сразу, что для тебя это так важно, я бы себе взял третий класс, а тебя устроил в кожаное кресло в носу салона. Но, откровенно говоря, ничего стоящего там нет: коньяк в три раза дороже, чем на земле, а еда как в заводской столовке. И кстати, в случае авиакатастрофы выживают обычно те, что сидят в заднице самолёта… Но если ты так хочешь, то пожалуйста! Только доплату за билеты я вычту из твоего гонорара.

— Самоуважение того стоит — гордо взглянув на свою спутницу, согласился Макс.

Весь полёт Боря почти без перерыва жрал и пил. Причём с полагающимся бизнес-классу бесплатным меню он расправился очень быстро, а далее постоянно держал в напряжении стюардесс, заказывая ему всё новые и новые напитки и деликатесы.

Макс и сидящая рядом с ним девушка позволить себе такого не могли. Впрочем, о еде они думали меньше всего, так как были увлечены разговором. Молодой человек был в ударе: ему было легко и приятно живописать все тонкости великосветской жизни Москвы и видеть перед собой эти изумлённо распахнутые глаза, с напряжённым вниманием ловящие каждое его слово.

Потом, Саша рассказала о себе: она из маленького городка, что стоит на берегу Азовского моря, родители её — школьные учителя. Несколько месяцев назад она приехала поступать на журфак университета, о котором она мечтала с пятого класса. Но провалилась. Возвращаться домой побитой собакой она не хочет. Кто-то посоветовал ей попробовать найти работу в столице, чтобы получить необходимый профессиональный опыт, и на следующий год попробовать поступать снова.

В свою очередь Макс напустил вокруг своей персоны побольше тумана романтической загадочности, скупо сообщив, что всегда востребован, как профессионал и страшно устал от командировок, вроде этой.

Буэнос-Айрес встретил московский рейс холодной пасмурной погодой. Оказалось, что в этом климатическом поясе всё было в точности наоборот, чем в России. Январь здесь был самым жарким месяцем, а июль самым холодным и ненастным. Борис со спецназовцем быстро достали из своих рюкзаков тёплые куртки и свитера. Украинец-проводник тоже знал, что их ждёт. Зато Макс и его спутница ёжились на холодном ветру и не могли поверить, что действительно попали в Южную Америку. Оба были одеты по-летнему.

Макс отвёл в сторону босса и выразительно скосил глаза на уже посиневшее от холода юное создание.