Сергей Гомонов - Душехранитель

…На четвертом, Гариковом, этаже, прижавшись к заваренной до самого верха решетке балкона, стоит женщина. Звон лопающихся стекол вызывает у нее ужас, при каждом новом хлопке она вскрикивает. Гарик узнает голос Ренаты и, еще не понимая, в чем дело, испытывает внезапный прилив отвращения к этому ничтожному, затравленному дымом и зубной болью существу. Жалости нет ни грамма, хочется смеяться от презрения. Она живая, слишком живая — такая же, как и он. Ничего неземного, ничего из того, что он когда-то нафантазировал себе, глядя на прекрасный манекен в витрине. Она испытывает сейчас низменные ощущения, её плоть точно так же может сгинуть, сгореть. В ней нет и тени того неподвижного достоинства, которое придумал Гарик.

— Че творится? — спрашивает он, расталкивая зевак.

— Какой-то алкаш — говорят, с четвертого — комнату свою запалил! — со злостью отвечает пожилая женщина. — Всех бы пьяниц к стенке, сволочей!

— Ребята молодые совсем, — поддерживает ее реплику прохожий в кепке. — Погибнуть же могут. Ц-ц-ц-ц!

— Типун вам на язык! — вмешивается третья сердобольная участница зрелища. — Туда уж бригада пошла…

— Проводка, видать, погорела: тёмно! — продолжает мужик в кепке. — Могут и не найтить, в темнотище-то!

— Типун вам!..

Дальше Игорь их не слушает: он видит Сашу, стоящего возле пожарных, и бросается к нему. Тот полностью увлечен происходящим на балконе, и ничто вокруг его не интересует.

— Постарайтесь раздвинуть решетку! — говорит он Гроссману.

— Сам попробуй, бл…! Ее только в упор орудийным залпом… — кашляя, отзывается Николай, но, тем не менее, попыток спастись не прекращает.

А пожарные уже растягивают брезент…

— Сколько вас? — продолжает телохранитель.

— Трое.

— Еще мужчина есть?

— Есть!

— Гните с ним прутья…

Игорь различает в клубах едкого дыма длинного Николая и крепкого, коренастого «добровольца». Тут в окне, выходящем на балкон, взрывается раскалившееся стекло. Зацепленная осколком, Рената визжит от боли и страха.

— Саша! — ее голос едва слышен сквозь крики людей и рев пожара. — Сашенька! Что делать?

Саша в отчаянии и не скрывает этого.

— Иду! — он бежит к ступенькам крыльца.

Игорь повисает на нем:

— Рехнулся?!

Телохранитель стряхивает его с себя, как котенка.

— Кажись, поддается! — кряхтя, сообщает «доброволец», и Саша останавливается.

— Дышать только нечем, — жалуется кашляющий Гроссман. — Совсем!

Гарик видит, как приятель, сжав кулаки и стиснув зубы, зажмуривается.

Откуда-то из недр здания слышится звук, точно кто-то ударил камнем по металлу. Затем — громкое шипение.

— Сейчас их там найдут, — убеждает его один из пожарных.

— Мы быстрее решетку разогнем, — Николай хочет ободрить Ренату, но бывшая жена уже не слушает доводов разума: она колотится о прутья, словно птица в клетке.

Дым становится густым и белесым. Пожарные льют из брандспойтов уже не только на здание, но и на ближайшие деревья, ветви которых успели загореться.

— Че там у вас? — кричит Гарик.

«Доброволец», похоже, оглядывается.

— Видать, водопровод пробило. Ни шиша не видно, только вместо дыма пар валит! Нам тут чуток осталось…

Телохранитель Ренаты сидит на корточках, зажав голову ладонями.

— Эй! Ты че, Санька?! Они — вот-вот! — Гарик решает, что это у Саши от бессилия помочь тем, наверху.

Саша поднимает глаза и тут же вскакивает на ноги. На карнизе стоит Рената, с наружной стороны ухватившаяся за решетку обеими руками.

— Прыгай! Прыгай же! — вопят со всех сторон.

— Не-е-ет! — кричит девушка, когда Гроссман пытается разжать ее пальцы. — Я лучше сгорю! Не могу!

Короткая борьба с мужем — и ее шатнуло. По толпе проносится короткий полувздох-полувскрик, а пожарные, топоча сапогами и таская перед собой растянутый брезентовый круг, перебегают с места на место.

— Ее еще хрен вытолкнешь! — бормочет Ник.

Протискивавшийся между прутьями «доброволец» наконец прыгает в брезент.

— Рената! Прыгай! — просит Саша.

Она трясет головой и обнимает решетку обеими руками:

— Я не могу! Я умру! Я боюсь! Высоко! Я БОЮСЬ!!! Гроссман, прыгай, я не стану!

Николаю не остается ничего, как врезать ей кулаком в челюсть. Брызнув кровью, Рената без сознания летит вниз. Уцепив край брезента, Саша резко дергает шестерых пожарных к себе, и девушка приземляется точно в центр «круга». Телохранитель мгновенно подхватывает ее и уносит на руках в сторону, к ларьку, продавщица которого уже давно ничего не продает, таращась, как и все остальные, на пожар.

Прыгнувшему за женой Николаю аплодирует вся толпа…

…Рената пришла в себя и, ничего не понимая, уставилась на горящее здание общежития.

— Сюда! — позвала их фельдшер из «скорой», и Саша, подкинув девушку на руках, побежал к машине.

Гарик растерянно смотрел им вслед. Снова придется все начинать сначала… Хорошо хоть документы с собой.

— Ну че, — проворчал он. — Грузите сухари бочками! Придется… того… переквалифицироваться в дворники…

ЗА ПЯТЬ ДНЕЙ…

На пожаре, как выяснили в больнице, Рената пострадала не очень сильно. Осколком ей оцарапало висок, но хирург прихватил края раны парой стежков. С воспалением десны боролись чуть дольше. Наконец, успокоенная сильным обезболивающим, девушка заснула.

Дежурный врач выглянул в приемный покой и показал Саше пройти в маленький кабинет за регистратурой. Когда они оба ушли, в больничный холл ворвался Николай:

— Я по поводу Гроссман Ренаты Александровны. Как узнать о ее состоянии?

— А вы кто ей будете? — кокетливо спросила молоденькая регистраторша, соблазняясь великолепной, пусть и слегка помятой, внешностью незнакомца.

— А угадайте! — тут же поменялся в лице Гроссман; следующая фраза явно предполагала вопрос: «А что вы, девушка, делаете сегодня вечером?»

— Пройдите вон туда. Доктор как раз говорит о ней с… Ну, вон туда пройдите!

И регистраторша авансировала его ослепительной улыбкой.

Николай открыл дверь:

— Можно?

Врач примолк. Телохранитель кивнул, позволяя продолжать.

— В общем, — скомкал окончание реплики доктор, косясь на Ника, — принимая всё это во внимание, только покой! Пока — стационарный режим, со временем переведем на амбулаторный…

— Я хочу вас попросить, Денис Иванович… — Саша бросил короткий взгляд в сторону Николая. — Если кто-либо, лично или по телефону, осведомится о ней, сообщайте, что таковая не зарегистрирована. Это очень серьезно.