За тридевять земель - Kancstc

на яхту. Аппарель поднялась и летающее плавсредство гордо воспарив на уровне верхушек леса, уплыло в сторону Соловьёво.

Выждав немного, Жорик отодвинул доску забора и, воровато озираясь, подошёл к сараю. На земле прекрасно отпечатались следы когтистых лап и волочившегося хвоста, а под дужкой замка была воткнута сложенная бумажка. Жорик развернул её трясущимися руками.

На клочке тетрадного листа аккуратным светиным почерком было написано:

«Жорик! Не лезь не в своё дело!»

И снизу японский иероглиф, который Светка ставила вместо подписи с тех пор, как занялась этим своим джиу-джитсу. Юный охотник за рептилоидами икнул и сел, где стоял.

Со стороны колодца раздалось: «Хи-хи!» и «Бульк!»

Эпилог

Неизвестно каким чудом, но «Счастливое избавление» удалось вписать в габариты двора их школьной избы. Аппарель снова опустилась и Ваня с девушками сбежали на землю.

— Надя! Надя! — кричали они хором.

Надя несмело выглянула на крыльцо, а через секунду уже перепрыгнула перила и оказалась в кольце сильных рук. Так и стояли они обнимая друг друга, все четверо. А потом, держась за руки, пошли в избу, где и проговорили до утра…

* * *

Хоть Полоцкий и не подал виду, но появлению Вики радовался он не сильно. Если уж совсем прямо, то нужна она ему была чуть менее, чем никак. А то и существенно меньше. Но вот после разговора с ней заметно напрягся. По всему выходило, что девочка — типичная засланка. Вот только что надо этой таинственной Виталии? Уточнив детали у Светы понял, что заслана Вика для установления контакта и что он сам совершенно не горит желанием контактировать с этой древней сущностью, учительницей Вики.

Тем не менее сплавить девчонку обратно как-то надо, поэтому он позвонил по тому телефону, которым пленница поделилась и в результате переговоров Ваня со всеми своими девушками и Викой впридачу сидели сейчас на скамейке под навесом автовокзала в райцентре. Вскоре со стороны автостоянки появилась статная черноволосая женщина с длинной, до пояса и толстой чёрной косой, одетая в современное летнее платье. Дама заметно прихрамывала.

Света кивнула и Ваня поднялся ей навстречу.

— Магистресса Виталия? — спросил он.

Та величественно кивнула и ответила вопросом на вопрос:

— Отче Иоан?

При этом в её голосе звучала заметная доля доброжелательного ехидства. Ваня на это тоже кивнул и представил девушек. Виталия обратилась к Свете:

— Не желаешь продолжить обучение у меня? Без каких либо дополнительных обязательств.

Света ответила сдержанно, но доброжелательно:

— Я не хочу расставаться с друзьями надолго, да и закончить учёбу у нас тоже надо. Но если бы отношения между нашими организациями были другими, я бы подумала о такой возможности.

Она подумала немного и добавила:

— Я рада что встретила вас и что какое-то время у вас училась. Жаль, что это произошло при таких обстоятельствах.

— Полоцкий мне тоже предлагал у них учиться… — неожиданно влезла Вика.

— И твоё мнение? — казалось, что Виталию это не удивило.

— Это было бы интересно, если бы отношения между нашими орденами были другими, — уже более уверенно ответила Вика.

— В таком случае, придётся учесть согласованное мнение тех, кто составляет будущее наших организаций, — целительница произнесла это спокойно, но, казалось, в её голосе проскользнуло удовлетворение. — А теперь мы, пожалуй, удалимся.

Ваня кивнул в ответ, а Света вдруг решилась:

— Магистресса! Я рада, что вы не сильно пострадали. Вика, извини, что я ударила тебя слишком сильно! Уж очень нервная была обстановка.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — ответила Вика, а Виталия ограничилась коротким кивком.

* * *

Узнав, что Ваня с девушками уже дома, Вероника Павловна хотела было рвануть к нему, но куда там! Эти колдуны может и мудрые, где-то в чём-то, но в коммуналке развели такой бедлам! Так что ей пришлось заметно повозиться, чтобы оставить дела на другого человека, потом добираться до Соловьёво на перекладных… В результате она ворвалась на двор избы, служившей Ване общежитием, в начале четвёртого дня с того момента, как получила долгожданное известие. Забежала и застыла в шоке. По двору на задних лапах расхаживал весьма крупный зелёный крокодил с зелёными же перепончатыми крыльями за спиной. Видно было, что рептилии это неудобно, он отчаянно балансировал крыльями и передними лапами.

В какой-то момент равновесие удержать не удалось и он шмякнулся на пузо. Встав на все четыре лапы, крокодил расправил крылья, отряхнулся, сделал движение, словно поправлял шкуру по всей своей длине или вправлял что-то в костяке, после чего снова поднялся на задние лапы.

И тут он заметил Веронику Павловну. Она как заворожённая смотрела в эти неподвижные, жёлтые с вертикальными прорезями зрачков глаза, как крокодил вдруг сказал удивлённым и радостным голосом:

— Мама⁈

Вероника Павловна с размаху села на траву и тонким голосом завизжала. А крокодил, встряхнувшись, превратился в её Ваню и бросился к ней.

* * *

Жорик не пошёл на очередное собрание своего отделения Космопоиска, хотя там сегодня предполагалось обсуждение результатов экспедиции в Задел. Он сидел на бульваре, тупо глядя перед собой и прощался с Мечтой. И думал. Думал о том, как жить дальше.

Ему повезло прикоснуться к Тайне! Увидеть, хоть краем глаза, сокрытое от простых людей. И он жаждал узнать больше. Но эта экспедиция убила всё. Нет, мавки, лешие, водяные были настоящие. Как и Водяной Дед. И летучий корабль. И самый страшный рептилоид. Но когда Жорик увидел, как этот самый страшный рептилоид воровал… а может забирал свои… скутеры, его посетила шальная мысль, что над ними тут тупо издеваются. Светина записка вроде как поколебала это подозрение, но смешок и последовавший за ним всплеск из колодца поставили жирную точку.

Рептилоиды о них знали, рептилоиды их вели, рептилоиды над ними тупо стебались. И как жить с этим дальше?

«А уеду я в этот Задел, — подумал в отчаянии Жорик, — женюсь на какой-нибудь мавке, изучу травы, буду людей лечить. Мавка должна в травах разбираться, будет мне помогать…» И жить, хоть и на границе этой тайны, но быть к ней по настоящему причастным! А не так, как эти…

Он уже представлял себе просторную избу с большой русской печкой, почему-то зимой, жарко натопленную и украшенную к Новому Году, красивая жена что-то хлопочет у стола, ребятишки веселятся посреди комнаты… Из мечтаний его вывел спокойный уверенный голос:

— Егор Себастьянович, если не ошибаюсь?

Жорик вздрогнул. Говоривший сидел справа