Николай Томан - Если даже придется погибнуть...

Направляясь к станции метро, Михаил размышляет, случайно шел за ними этот парень или следил и прислушивался к их разговору? Он и сейчас идет за ним, только немного приотстав. Михаил теряет его из виду лишь в вестибюле метро, переполненном пассажирами. Не видит он его и в электричке, хотя ощущение, что он где-то поблизости, не покидает его до самой Ландышевки.

15. Серьезный разговор

— Молодец, что приехал! — радостно приветствует Михаила Владимир. — А еще больше молодец, что ушел от этих подонков. Когда решился?

— Да уж больше недели, пожалуй, — отвечает Михаил, а сам все посматривает на сошедших с поезда пассажиров. Один из них кажется ему похожим на того парня, который шел за ним, но он вскоре теряется в толпе.

«Говорить о своих подозрениях Володе или не говорить? — торопливо думает Михаил. — Не стоит тревожить, пожалуй. Мне это могло только показаться… Да и что удивительного, если тот парень тоже сюда приехал? Может быть, он живет тут…»

— А ты не знаешь случайно, не напала еще милиция на их след? — доходит до сознания Михаила вопрос Володи. — Ведь если их возьмут, они на следствии все могут рассказать. Всплывут тогда и наши имена…

— А я этого не боюсь.

— Храбрый какой!

— Нет, я не храбрый. Благого, например, все еще до смерти боюсь.

— А милиции, значит, не боишься?

— Милиции не боюсь. Я ей во всем признался, как только, с Джеймсом и Благим решил порвать. Но как я ни боюсь Благого — все готов сделать, чтобы помочь милиции его поймать…

— И откуда такая решимость! — усмехается Владимир. — Милиция и без тебя до них доберется. Выбрось ты это из головы — какой из тебя Шерлок Холмс! Поживи лучше со мной на даче. Мы неплохо проведем время. Смотри, какая вокруг благодать! А в Ландышевке еще лучше. До нее недалеко — она вон за той рощей.

Они идут теперь берегом извилистой речушки, поросшим кустарником. По другую сторону ее колышутся хлеба. В самом деле здесь красиво, но Михаилу сейчас не до красоты. Его тревожит легкомысленное настроение Владимира. Нужно поговорить с ним серьезно, а он красотами природы предлагает любоваться. С чего же начать, однако?..

И вдруг Владимир сам задает ему вопрос:

— Ты ведь по какому-то делу ко мне приехал? Что ж молчишь — выкладывай.

— А ты, я вижу, сбежал из «колледжа» Джеймса и успокоился? Судьба оставшихся там тебя уже не касается? Наслаждаешься тут красотами природы.

— Такой вопрос я мог бы задать и тебе. Знаю даже, что ответишь. Тебя, конечно, все это касается, а что толку? Что мы можем сделать? Попробуй только против них хоть что-нибудь. Да они нас…

— Скажи лучше прямо, что у тебя поджилки трясутся.

— И у тебя тоже. Но разве можно так жить? Ходишь озираясь, сам себе противен: все ждешь, когда они пырнут тебя ножом…

— Ну уж прямо так и ножом…

— Меня чуть было не пырнули недавно, чудом уцелел.

— И ты все-таки выходишь на улицу и даже за город решил поехать?

Михаил сокрушенно вздыхает:

— А что толку дома отсиживаться? Сидел я, правда, сначала, ничего со страхом своим поделать не мог, а потом прямо-таки запрезирал самого себя. Пусть лучше они меня убьют, чем трусом таким жить на свете!..

— Сам, значит, на их нож лезешь?

— Так-то просто я им, однако, не дамся.

— Попробуй не дайся, — мрачно усмехается Владимир. — Да Благой тебя… Это ж горилла, а не человек! Ну а милиция что-нибудь предпринимает?

— А как же! Но ведь и Благой хитер. Его так просто не возьмешь.

— По-моему, не Благого, Джеймса нужно брать в первую очередь. Благой что — исполнитель его воли, грубая физическая сила… А Джеймс, видно, не просто уголовник…

— Почему «не просто»?. Потому что работает под флемминговского Джеймса Бонда?

— Ну это-то главным образом для нас… Ужасно ведь романтично! А вот деньги у него откуда? Все попойки в «колледже» за его ведь счет. И непохоже, чтобы они с Благим занимались грабежами.

— Вот и надо вывести их на чистую воду…

Владимир невесело смеется.

— «Вывести на чистую воду»! Как? Мы знаем разве, где их найти? Или настоящие их фамилии? Ты же помнишь, как они нас в свой «колледж» возили: поздним вечером и всякий раз иной дорогой.

— Между прочим, милиция ту их «хазу» уже обнаружила.

— И взяла кого-нибудь?

— Успели смотаться.

— Ну вот видишь! Но раз милиция эту их секретную «хазу» обнаружила, значит, разыщет их и в другом месте.

— Ведь это я ей помог, — не без самодовольства сообщает Михаил. — И теперь хорошо бы снова прийти им на помощь. Надо же грех свой искупить. Да и не потому только…

— Какой, собственно, грех? — возмущается Владимир. — Что пьянствовали вместе с Джеймсом? Но не убили же никого и не ограбили.

— Но могли бы сделать и то и другое. К тому шло… Нет нужды говорить высоких слов, но ведь свой элементарный гражданский долг должны же мы сознавать? У нас с тобой паспорта в карманах, а где же ответственность?..

— Ну ладно, ладно! Хватит тебе проповедь мне читать о моральном кодексе. Конечно, если этот «колледж» накроют, бывшие коллеги наши на допросах могут и о нас вспомнить. Но ведь мы нашли в себе мужество…

— Какое мужество?! Это страх заставил нас сбежать от Джеймса, а не мужество. Тот же самый страх, который и сейчас мешает честно искупить вину. Ну, как знаешь… Отсиживайся тогда тут на даче, а я…

Михаил поворачивается кругом и торопливо идет в сторону станции, не оглядываясь на Владимира.

— Да ты что?! — испуганно восклицает Владимир. — Чего обиделся-то?

Но Михаил, не оборачиваясь, идет все дальше. Похоже, что разозлился не на шутку.

— Ты же просто псих! — догнав его, кричит Владимир. — Это тебе в «колледже» нервы так истрепали. Смотри каким стал!.. Даже выслушать спокойно не в состоянии. Я ведь не против. Давай только трезво…

— Спасибо, обойдусь как-нибудь и без твоей помощи, — не останавливаясь, бросает Михаил.

— Да ей-богу же я всерьез! — почти молит его Владимир. — Скажи только толком, что делать надо. Есть же у тебя какой-то план?

— Нет у меня никакого плана, — все еще сердито огрызается Михаил, но Владимир уже остановил его и силой повернул в обратную сторону.

— Ну ладно, успокойся! Чего разбушевался? Посидим у меня, подумаем… Все равно ведь нет сейчас ни одного поезда в сторону Москвы.

Михаил идет назад нехотя, насупясь и не отвечая на вопросы. А Владимир говорит не умолкая:

— Ты что думаешь, меня на самом деле не мучила все это время совесть? Я, если хочешь знать… Э, да что тебе объяснять! И между прочим, Джеймс ко мне не только тебя подсылал. Был и еще один посланец. Обещал, если вернусь, отпущение всех грехов. Если же ослушаюсь, грозил расправой. Однако я снова послал его вместе с Джеймсом к черту…