Парус манит ветер - Олег Михайлович Солдатов

во МХАТе. Не надо, как правильно. Сделайте, – говорит, – проще… Как в обычной жизни люди разговаривают… Понимаете?» – «Понимаю, – говорю. – Как скажете». Ну, я ж актер… Мне что сказали, то я и сделал. Так после третьей серии за мной уже на дом машину присылали. И потом домой со съемок отвозили. И подняли оклад до шестисот за день. Я когда деньги получал, спрашиваю, не ожидается ли прибавки? А там один день был такой, когда не уложились и полночи еще доснимали, так это ведь уже считается второй день пошел, надо бы доплатить… А мне бухгалтерша ихняя говорит с возмущением, аж раскраснелась вся: «Вам что – мало? Вон какие деньжищи! Я, – говорит, – за месяц столько не получаю, сколько вы за два дня». Я говорю: «Миленькая, так идите и попробуйте, поснимайтесь… Чего ж вы не идете? И потом, – говорю, – это ж не каждый день, а пока кино снимают. А там сиди, жди, пока опять позовут… А когда позовут, неизвестно… Может, через месяц, а может, через год, а могут и вообще не позвать…» Но она там сказала кому-то про мою петицию, и потом продюсер доплатил действительно, не за полный день, правда, но все же… Но тут Пистолевский не выдержал. Конкурента во мне углядел. Уж как ни старался я под него подстраиваться, подыгрывать ему, ничего не помогло… Ему, видно, показалось, что я его затенять стал… Машина киношная сначала за мной заезжала, потом за ним. Вижу, он морщится, но терпит. Вот едем как-то раз, я ему и говорю: «Два талантливых человека, когда вместе, могут и шедевр создать». Ну как бы хотел польстить ему, фильм похвалить, подружиться, что ли, вот и вырвалось… Так он, видно, подумал, что это как бы я себя в один ряд с ним ставлю. Ну этого он уже, конечно, не мог перенести. Мало того, что меня на машине возют, как звезду какую, так я еще и вровень встаю. Он – народный, а я для него кто? – шваль подвальная, актеришка с улицы, тьфу… и говорить не о чем. А продолжение должны были снимать в Америке. По сценарию, главного героя посылают в Штаты, и там уже стрельба-резня идет по-американски… Крохопетова пригласили нашего эмиссара-резидента играть, тоже шишка немаленькая… А это ж всё оплатить надо: перелет, проживание, оборудование, павильоны, гонорары… Большие деньги! И когда в Америку они полетели снимать дальше, то меня не взяли. Не знаю, что там за разговор был, думаю, поставил он им вопрос ребром, ну и перестали меня в сценарий вписывать. Хотя режиссер обмолвился, что в Америку и я ехать бы должен. Но не вынес Пистолевский, почуял, видать, что ежли так дальше пойдет, то скоро кино про меня будет, а не про него, что моя роль может главнее его заглавной стать. Ну да он, конечно, зубр, тут ничего не скажешь. Таланта у него большого, конечно, нет, но работоспособность бешеная. Ни капли себе не позволял, не курит, диета особая, дисциплина железная, сон по часам… Ну да иначе и не выдержать. На нем же все выстроено, весь сюжет. Ты видел, наверное, по НТВ уже крутили, «Филерские штуки». Ну вот… Не видел? Ну еще будут повторять… Посмотришь…

Так что вот, дорогой, обо всем тебе рассказал, все поведал… Закрывается студия… Тридцать лет я эту студию вел, начинали у меня дома, потом по клубам мотались и вот здесь в подвальчике приютились, но и отсюда гонют… Сколько народу прошло через студию! Тысячи! Всех не упомнить. Я иногда смотрю альбомы старые. Думаю, а это кто? И начинаешь вспоминать вдруг, да, было, был такой или такая… Куда теперь они пойдут? Новые человеки? Чтоб чего-нибудь для души, а не ради денег?.. Ну да ладно…

Старик разлил остатки коньяка по рюмкам.

– Не знаю, как ты ко мне, это дело твое, а я тебя люблю и всегда любил… Ты меня знаешь… Даст бог, еще не ровен час что-нибудь придумаем, ежли живы будем… Сейчас вот выпьем по маленькой, по последней, слова хорошие пролопочем друг дружке и распрощаемся пока. А там еще посмотрим, поглядим… Чутье мне подсказывает, это еще не конец…

Время колдунов

Просите и дано будет вам;

ищите и найдете;

стучите и отворят вам.

Евангелие от Луки, глава 11

Что будет, то будет,

приходится просить помощи

у самого черта.

Н. Гоголь,

Ночь перед Рождеством

1

Давным-давно в Москве в сталинской двушке неподалеку от Нескучного сада жил себе инженер Иван Тимьянов. Росту он был среднего, способностями не выделялся и внешность имел самую обычную. Был он, кроме прочего, холост и, что называется, романтик, поэтому в детстве ему грезилось, что рано или поздно с ним произойдет нечто непостижимое и удивительное, такое, чего благодаря его исключительности, в которую он безотчетно верил с юных лет, ни с кем другим произойти не может. Но тридцать лет пролетели, как один день, а ничего особенного не происходило, да и не могло произойти… Если бы не одна книга… Как-то зайдя в букинистическую лавку на Остоженке, он тотчас приметил ее среди истертых томов. Таинственный узор на обложке манил необычайно. Иван купил ее будто во сне. Помимо прочего говорилось в книге, что всякий человек может запросто путешествовать в иные миры, встречаться с тамошними обитателями и выделывать с их помощью разные штуки… И для этого вовсе не обязательно твердить мудреные заклинания, тащиться в полночь на кладбище или быть vis-à-vis[19] с самим дьяволом, а надо всего-навсего пожелать такой встречи, и рано или поздно, уж будьте покойны, так или иначе она произойдет – вы получите то, что хотели, и последствия, как уверялось, будут самыми фантастическими…

Иван дважды прочел книгу и утвердился в мысли, что деньги были выброшены на ветер. «Конечно, всякое бывает, но ведь это неслыханно!» – переживал он, в то время как в его голове кто-то тихонько ныл и уговаривал попробовать:

– Ты же ничего не теряешь, – нашептывал ему некто, – а там, вдруг да и приобретешь? Никто ведь не узнает…

И Иван взял да и легкомысленно пожелал того, о чем говорилось в книжке, ни на что особенно не надеясь, а скорее из тяги к таинственности… Как и следовало ожидать, ничего особенного с ним не происходило, и никаких совершенно необычных встреч никто ему не назначал. Так прошла неделя, Иван совсем уж махнул рукой и посмеивался своей наивности и ловкости выдумщиков-писателей. Правда,