Рекло. Роман об именах - Владислав Дронов

снобского водевиля. Из двери вышел человек, нарочито похожий на меня, который в стихотворной форме повествовал о вещах, о которых я и так знаю. Твою мать, ещё хватало у нас филиала ироничной планеты Солярис. Взял оттуда столы и стулья. Закрыл разрыв».

«Запись №63. Не связано с разрывом, но видел неподалеку от деревни какую-то группу фанатиков. Возможно, возникнут проблемы. Стоит разобраться. Видел их во время положения деревни в позиции номер три. Жгли факелы и носили балахоны. На спинах нарисовано подобие змеи. Не к добру это. Стоит сообщить».

«Запись №74. В переулке возник разрыв, и я готов поклясться, что слышал ЕГО голос. Но это было скорее эхо. Непонятно какой версии ЕГО голос принадлежал и каков был контекст высказывания. Было что-то вроде «Давай сыграем». Видимо, разрыв действовал, как эхо-комната, отражая ключевые для Старороговской моменты. Похоже на то, что скоро кое-что произойдёт».

«Запись №79. Встретил разрыв, в которой люди пировали, выпивая кровь друг друга. Сначала был в ужасе, а потом разузнал поподробнее. Оказалось, что они вовсе не вампиры, а кровью питаются своей же из-за того, что с жиру бесятся или чувствуют, что она требуется организму. Какая-то чушь. Закрыл разрыв, но материализовал из разрыва к нам чудесный самовар».

«Запись № 92. Возле реки появилась прореха с людьми, которые носили маски из козлиных голов. Вели себя неагрессивно. Пространство прорехи почти ничем от нашего не исключалось только за исключением того, что у них был пожелтее песок. Стянул из этой прорехи хорошие деревянные ворота. Разлом закрыл».

А дальше записи становились всё более формальными. Неужели можно превратить такую вещь, как соприкосновение с другими мирами в какую-то нудную документальную процедуру? Это нужно было постараться. Он сам не знал, что делал и зачем. Судя по записям, Джотто Иванович многое знает о возможном будущем деревни, о её прошлом и всём прочем, но это не дает ему ответов на вопросы о собственной цели существования. Вот, например, одна из записей.

«Запись №102. Зачем я нумерую записи? Зачем я делаю всё это? Наверное, чтобы деревня не превратилась в один большой разрыв, который можно будет растащить. Нравится ли мне это? Нет. Не нравится ли мне это? Нет. Иногда думаю плюнуть на всё, но вокруг слишком много добрых людей, да и куда мне? Я даже не помню, чем занимался до. И не хочу вспоминать, наверное. Ладно. Видел сегодня коммуну очень уж умных бобров. Разрыв закрыл».

Какой-то крик о помощи. К многим записям были прикреплены фотографии. Очень даже занимательные. И очень даже документального характера. На одной из них увидел какое-то жёлтое пятно на другой стороне реки. Делать всё равно нечего, поэтому я попросил у Джотто Ивановича эту фотографию, чтобы показать бабушке Солке. Думал, может это вселит в неё надежду того, что тигр всё-таки существует где-то там в зарослях на другой стороне. Джотто Иванович любезно согласился отдать фотографию, и я решил откланяться. Подумать только, меня не удивляют уже такие вещи, как те, что происходили сегодня. Похоже, что я влился полностью. Или закон Вернера-Фехнера сжёг ко всем чертям мои нейромедиаторы. На прощание Джотто Иванович сказал мне:

– Василе, друг мой, пожалуйста, будь осторожнее с разрывами. Их не так много, конечно. Да и почти все – дома с одной бабулей или вообще заброшенные дома, но бывает и что-то похуже, ты сам сегодня видел. Как увидишь, что, сразу ко мне беги, хорошо? Беру с тебя обещание!

– Обещаю, Джотто Иванович, – очень серьезно без всякой иронии сказал я. – Если что, то сразу к вам. Спасибо большое за чай. Не думаю, что столкнусь здесь с чем-то эдаким. Отдыхайте, пожалуйста.

– Спасибо тебе, друг. Ты сейчас куда? – спросил он.

– Пойду к одной бабушке, покажу фотографию этого пятна. Она верит, что видела в молодости тигра на другом берегу. Вот будет тема для беседы, – ответил я.

– Ах, Соломонида Антоновна, точно. Интересный экземпляр. Хорошо, я сегодня и правда встал рано. Пожалуй, со всеобщего позволения вселенной, подремлю чуть-чуть. Спасибо тебе сегодня за компанию, Василе. Пойдём завтра в вечерний патруль?

– Можно! Выбор деятельности у меня все равно небогатый. Хорошо вам отдохнуть.

На улице стало по приятному прохладно. Дошёл я до той самой лавочки в очень даже быстро, возможно сказалось моё хорошее настроение. Бабушка Солка ожидала меня на своём посту.

– Вашиле! Шдравштвуй! – радостно произнесла она, стоило мне приблизиться.

– Добрый день вам. Чем занимаетесь? Всё бдите? – спросил я.

– Да, молодой человек. Бдим и бдим, куда денешься. А ты чего тут? Прошто гуляешь?

– Можно сказать и так. Я сегодня был у Джотто Ивановича, нашёл у него вот эту старую фотографию. Смотрите, это этот берег и лес на той стороне. И тут какое-то жёлто-оранжевое пятно. Видимо рука дрогнула, когда фотографировали. Может это и есть наш тигр?

– Ого! А когда шфотографировали? – увлеченно спросила бабушка Солка.

– Не знаю. Как-то не пришлось к слову.

– Ну это точно тигр. Ну вот мой тигр, которого я девочкой и видала. Или может дитё его. Шлушай, пойдем моей подруженции это покажем. Она-то мне и не верила вше годки. Пойдём-пойдём. Я тебе ша такой подарошек шапочку швяжу. Ох, мы её шейчашь в лужу окунём. Пойдём.

И прямо, как в первый раз мы очень суетливо пошли к кладбищу. Подруги бабушки Солки в кибитке не оказалось. Телевизор был выключен, следы жизнедеятельности отсутствовали.

– Ну лежебока, – сказала очень добро бабушка Солка. – Дома отлеживаетшся. Ну пойдём, Вашиле, к ней. Может угоштит чем. Она тут недалеко. Пойдём-пойдём.

Дом был и правда совсем неподалеку. Стоило пройти совсем ничего, и мы оказались возле дома с соломенной крышей. Я даже удивился, что такие до сих пор остались. С другой стороны, это же отличный вариант экономного жилья. При этом, дом был обшит какими-то железными листами, которые в дальнейшем покрасили в розовый цвет. Звучит, как салат «Оливье» смешанный с салатом «Под шубой», но выглядело всё довольно органично. Заходить внутрь я не стал, остался ждать возле небольших ворот. Бабушка Солка вернулась довольно скоро с удручающими новостями:

– Нету. Тюти. Пошла она, похоже, в леш за шишками для наштойки, – сказала она. – Ну ты мне фотокарточку отдай, я ей покажу. Шпашибо тебе, Вашиле. Чаю может хошешь? Или ты к Богдану Алекшеевичу?

На словах «В леш за шишками» свист чуть не прикончил мои перепонки, но собрав всю свою силу воли, я героически продолжил диалог. Тем более, что весь этот свист делал эту миниатюрную бабушку ещё милее.

– К Богдану Алексеевичу? А зачем? – спросил я.

– Ну у него там шборище какое-то. Ленка ш Людкой вон прошмыгнули недавно туда, – ответила она.

– Ну раз так, пойду проверю. Спасибо вам большое. Хорошо вам провести вечер.

– Ну это