Евгений Кривенко - Там, где была тишина

— Пойдем потанцуем, Наталочка.

И они танцуют вальс, падеспань, польку, краковяк. Макаров кружит ее, прижимая к себе. Щека его касается ее щеки. Он не выдерживает и незаметно целует ее.

— Ой Витька, — шепчет она, отстраняясь.

И это «Витька» звучит для него сейчас приятней самой прекрасной музыки в мире.

В помещение цеха входят озабоченные чем-то Родионов и Назаров.

Назаров уже успел приложиться, у него стеклянный, как у мертвого судака, взгляд. Оба они направляются к Борисенко.

Однако Родионов опережает друга и первым подходит к кладовщику.

— Слушай, Потап, — озабоченно говорит он. — Иди встречай гостью. Жена к тебе приехала.

— Варка? — опрокинув стакан, вскакивает моментально отрезвевший Борисенко. — Невже Варка?

— Варка, Варка, — торопит его Родионов. — Иди, говорю, встречай.

Борисенко стоит неподвижно, как статуя, и не знает, что делать. Он не верит своим ушам. Неужели Варка приехала сюда, в эту даль?

Но дверь открывается, и в помещение бочком входит невысокая женщина в белом платочке, с кошелкой в руках.

Все смолкают.

Борисенко, не спуская с вошедшей глаз, медленно идет к проходу. Он смотрит не столько на Варку, сколько на то, что у нее в руках: а вдруг она и сюда захватила пару чугунков! Но на лице его такая блаженная улыбка, что каждый понимает: явись Варка хоть и с целым возом горшков и махоток, — ей обеспечен царский прием.

Борисенко подходит к приехавшей и вдруг яростно плюет на пол. Громовой хохот потрясает зал. Мнимая Варка снимает платочек, стирает нехитрый грим и оказывается смущенной Люсей.

— Та я сразу побачив, — оправдывается Борисенко. — У моей Варки бюст — во, а это что, одно недоразумение!

Люся делает вид, что ничего не слышит. Гремит музыка. Кружатся пары. Звенит песня, звенят бокалы с вином.

А за окном поднялся ветер. Стало холодней. Закружилась мелкая крупа. Она вьется вокруг здания, мелькая в окнах, суматошливо, празднично и как-то тревожно…

НАЛЕТ

Синеватый, прозрачный свет луны освещал узкую, каменистую тропу, по которой, спотыкаясь и падая, пробиралась босая женщина.

Это была Нина. Ей удалось незаметно ускользнуть из пещеры и, хотя она не знала, где находится и куда идет, ее не оставляла мысль, что она должна двигаться, пробираться вперед, чтобы встретить кого-нибудь и предупредить об угрожающей ее друзьям опасности.

Идти невероятно больно. Боль как бы пронизала все ее существо. Нине казалось, что она никогда и не знала другого состояния, что уже целую вечность, ступая окровавленными, онемевшими ногами, она идет и идет, падая и вновь подымаясь, временами теряя сознание.

Идет, потому что нельзя не идти, потому что в этом видит сейчас смысл всей своей жизни.

Она твердо знает, что нужно идти на юг, потому что горы находятся на севере, а на юге, — железная дорога, Аму-Дарья, пограничные посты.

Подняв заплаканное лицо к небу, она долго искала Большую Медведицу и Полярную звезду, известные ей еще с детства, и старалась идти в противоположном от звезды направлении, то есть на юг. Но горные тропы извивались, как змеи, и она тут же теряла направление.

Ей казалось, что все это происходит во сне, что она попала в какое-то сказочное царство, а может быть, на другую планету. И она брела среди мертвого пейзажа, протягивая вперед руки, как слепая.

За эти часы она передумала обо всем. Ей вспоминались картинки далекого детства, когда она возилась с куклами и прыгала на одной ножке. Какое тогда было безоблачное небо и ослепительное солнце! Лишь изредка набегали легкие тучки — это когда напроказничаешь и мама поставит в угол.

Но вот она, уходя из дому, долго прихорашивается перед зеркалом. «Ты красивая», — с легкой завистью говорят ей подруги, и она, глядя на свое отражение в зеркале, после недолгого раздумья соглашается: «Да, я красивая, но что я могу поделать?» И юноши оглядываются на нее, и взрослые женщины внимательно осматривают ее с ног до головы.

Но вот в доме начались неприятности. Это уже были не легкие тучки, а темные грозовые тучи. Уходит отец, порвавший с семьей. Нина с матерью остаются вдвоем. Через некоторое время умирает от тифа мать.

Нину забирает к себе дальняя родственница, тетя Алена, жившая в Ашхабаде.

Здесь Нина познакомилась с Курлатовым.

Кто же ты, Курлатов? В сотый, в тысячный раз задавала она этот вопрос, представляя сурово нахмуренное, вечно настороженное лицо этого человека. Она вспоминала о его словах, полных горечи и пренебрежения ко всему новому, что властно входило в жизнь.

Как-то одна из подруг спросила у нее:

— Скажи, он не из «бывших»?

Нина рассмеялась. Ее рассмешило это слово: какой же он «бывший», если он существует?

И вот его странное и неожиданное приглашение.

— Собирайся в дорогу, — сказал он, придя как-то поздно вечером. — Поедем в Термез. Там будем жить у моих родителей.

Она согласилась, поехала. И вот, когда они выехали из Кагана, он сказал ей правду:

— Мы перейдем границу. Будем жить в Афгании. Там у меня много друзей. А здесь нет жизни. Ты увидишь, там у нас будет все, даже свой автомобиль…

Ей хотелось закричать, когда она услышала эти ужасные слова.

Проведя бессонную ночь в вагоне, она вышла на какой-то глухой, пустынной станции.

Курлатов вышел вслед за ней.

— Ты пожалеешь об этом, — сказал он. — Я буду здесь неподалеку. Ты никуда не уйдешь от меня!

Многое поняла она в день смерти Солдатенкова. А вот там, в пещере, она, наконец, узнала всю страшную правду о Курлатове.

Одна мысль терзала ее: несчастье угрожает этим славным, хорошим людям, приютившим ее, людям, которые помогли ей взглянуть на мир другими глазами, открыли ей новые, чистые дали.

В ночь, когда она вместе с другими рабочими разбирала завал, Нина сорвала себе ногти, но познала самое ценное, что уготовано человеку: жизнь бывает радостью только тогда, когда живешь не для себя, а для всех. Как она была счастлива в ту трудную ночь!

И вот Нина идет. «Нужно идти, нужно идти», — повторяет она самой себе.

На рассвете Нина заметила протекавшую внизу, у подножья скал, речку. Она сошла к берегу и опустила ноги в воду. На минуту она почувствовала некоторое облегчение. Но вода была очень холодная, и вскоре боль стала еще сильнее.

Нина встала и снова пошла по течению реки. Но сил уже не было. Сделав всего несколько шагов, она упала.

А на закате следующего дня ее обнаружил пограничный дозор, проезжавший в районе переправы. Пограничники доставили ее на заставу.