В Травинский - Мир Приключений 1965 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

Глиняная река выходила с другой стороны здания и там, подхваченная и поднятая транспортерами, падала в отвал.

Потянулись изгороди из ржавой проволоки. Толфорза уверенно вела космонавта. Еще дважды им попадались по дороге вооруженные “верхние”, но, казалось, хозяевами планеты овладела какая-то апатия. Никто даже не спросил Алексея, кто он и почему оказался здесь.

Еще через полчаса пути перед ними открылась площадь, ограниченная высокой стеной с воротами в дальнем краю. Толфорза боязливо отступила за Алексея. Но и здесь обошлось. Как раз подошла повозка с отрядом айтсов. Вооруженные гиганты быстро и деловито занимали посты у ворот, у башенок по углам площади, у входов в лабиринты из колючей проволоки. Раздавались четкие команды, печатались тяжелые шаги, клацало оружие. Но возле ворот в стене был большой пролом, и никто из айтсов не хотел замечать его.

Алексей и Толфорза вышли через пролом. Спустя несколько минут космонавт понял, что на этот раз он попадает не в Город, а сначала в Подгород.

Улицу образовывало ущелье между двумя рядами холмов. Там и здесь — порой как бы в несколько этажей — зияли входы в пещеры. Поток нечистот медленно струился по широкой канаве.

Возле одной из пещер горел, потрескивая, костер. Полунагая женщина каменным, первобытным ножом тщетно старалась разрезать кусок жилистого гниющего фиолетового мяса. Тут же лежал и грубо вытесанный каменный топор. Маленький ребенок, голый, с огромным выпуклым животом, искал что-то в канаве.

Мужчина-житель, тоже полуобнаженный, но в очень плотной и толстой шапке, стоял, сосредоточенно и безучастно глядя перед собой. Ребенок вдруг быстро подполз к нему, что-то спросил. Мужчина, не поворачиваясь, равнодушно отшвырнул его ногой.

И тут же рядом, удивительно соседствуя с этим первобытным застывшим миром, шагали мачты электропередачи, а какой-то музыкальный механизм издавал хриплые, далеко разносившиеся ритмически организованные звуки.

Проехала повозка-автомобиль айтсов, развернулась, попала колесом в канаву, обрызгала женщину. Та не подняла головы.

Подгород!..

Было пустынно. Но, по мере того как Толфорза с Алексеем все дальше уходили от Углубления, характер улицы менялся. Среди пещер стали попадаться строения, сложенные из больших глыб, появились щиты с какими-то сверкающими надписями. Потом пещеры кончились, улица сделалась настоящей улицей. Но все так же зловонная канава разделяла ее вдоль. Пахло копотью, прогорклым жиром, и Алексею казалось, что все-все тут — и стены жилищ, и столбы с музыкальными ящиками, и даже самих прохожих — обволакивает сальная, липкая пленка.

Народу становилось больше. Жители группами стояли там и здесь, негромко переговариваясь. Девушка с брезгливо циничным выражением лица сошла с тротуара на мостовую, так странно кренясь и вихляясь при каждом шаге и с таким трудом волоча ноги, что Алексей пожалел ее, приняв за калеку.

Но то был танец. Несколько парней присоединились к девушке, так же вихляясь и таща ноги.

Толфорза и Алексей прошли мимо пожилого жителя, который, сидя прямо на земле, старательно укладывал в свою шапку большой клок чего-то серого, похожего на вату. При такой жаре это представлялось необъяснимым.

Толфорза сказала:

— Он хочет, чтоб его не убили, если его ударят палкой по голове.

— А кто его может ударить? “Верхние”?

Девушка усмехнулась:

— “Верхних” после захода солнца здесь не бывает.

Действительно, космонавт не видел на улице ни одного айтса. Он вспомнил, как Суезуп еще давно, у реки, рассказывал, что “верхние” по ночам не решаются входить в Подгород. Получалось, что жители боятся других жителей. Но он сразу сообразил, что удивляться тут нечему. Угнетение не воспитывает и не облагораживает.

Кучка молодых плечистых жителей стояла на углу на тротуаре. Один пристально посмотрел на космонавта, и того передернуло — таким порочным и злобным был этот взгляд.

Уже подходила ночь.

Толфорза вдруг взяла Алексея под руку. Он понял значение этого жеста. Девушка как бы предупреждала окружающих: не спутайте моего дружка с “верхними” — он совсем другое.

У него потеплело на сердце, и он почувствовал внезапный прилив энергии. Вот так они и пойдут вперед вдвоем: маленький, но крепкий союз, две слившиеся капельки в море, над которым уже собирались штормы.

И действительно нечто собиралось.

Они шли дальше. Людей все прибавлялось, и общее настроение толпы Алексей определил бы как некую злобную радость. Глаза глядели с вызовом и ожиданием — он совсем не привык к такому в душных подземных коридорах. Проехало, направляясь к Углублению, несколько повозок, набитых вооруженными айтсами. В последнюю вдруг полетело несколько камней, но “верхние” не ответили.

Но, правда, все это могло объясняться лишь тем, что уже опускалась над всем этим миром ночь.

Подгород кончился. Толфорза и Алексей вышли на небольшой пустырь. Впереди в темном небе мелькали — подымались и падали — длинные лезвия прожекторных лучей.

Девушка остановилась.

— Теперь нам нельзя вместе. Я пойду впереди, а ты за мной.

Улицы Города заливал безжалостный, ослепляющий свет. Его было так много, что он даже мешал видеть. Опять, как в прошлый раз, в лихорадочном возбуждении бежали и сталкивались толпы айтсов: то ли праздник у них был, то ли пожар. Из-за обилия света все тонуло в каком-то мертвом синеватом мареве.

На миг все окружающее показалось космонавту наваждением. Существует ли он на самом деле, этот Город?

Ему было трудно следить за девушкой. Толфорза шла у самой стенки домов, ее тонкая фигурка то и дело пропадала в игре света и синих теней.

Плотный, маленький и очень энергичный айтс, продираясь сквозь толпу, сильно толкнул Алексея. Тот про себя выругался, бросил на “верхнего” косой взгляд, затем посмотрел туда, где в последний раз видел среди мерцающих теней силуэт Толфорзы, и опешил.

Девушки не было!

Он бегом кинулся вперед, расталкивая айтсов, пробежал с сотню метров.

Нет!

Куда теперь?.. Он знал, что один даже не сумеет выбраться из Города. Растерянно огляделся. Колени ослабели, во рту сразу пересохло.

Прямо на него в группе “верхних” шел Борис Новоселов. Одетый так же, как айтсы, выбритый, чистенький, уверенный в себе и со всегдашним чуть ироническим выражением лица.

Он подошел к Алексею вплотную, повернул к мостовой, едва не задев Алексея плечом, и сел в стоявшую тут же открытую повозку-автомобиль. Три айтса стали усаживаться рядом с ним.

Алексей смотрел на Новоселова, и у него было такое чувство, будто все это происходит во сне. Даже звуки и шум улицы выключились, и сделалось тихо.