Владимир Попов - Мир Приключений 1955 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

— Вон свободное место, гражданин, — кивнул он в сторону Малиновкина. — Как раз мой столик, так что мигом обслужу.

— Вот спасибо! — поблагодарил Ершов официанта и направился к Малиновкину.

— Свободно? — спросил он лейтенанта, берясь за спинку стула.

— Да, пожалуйста, прошу вас, — радушно отозвался Малиновкин. — Вдвоем веселее будет. Вот меню, пожалуйста. Выбор небогатый, так что раздумывать не над чем. Но должен заметить, кормят здесь сытно — вчера тут обедал и ужинал.

Так, болтая о пустяках, они постепенно перешли к главному.

— Устроились? — спросил Ершов, зорко поглядывая по сторонам.

— Устроился, — ответил Малиновкин. — Но не на соседней улице, а на вашей и даже, более того, буквально против вашего дома.

Заметив, что майор слегка нахмурился, лейтенант сделал успокаивающий жест рукой:

— Вы не ругайтесь! Всё хорошо будет. Хозяйка моя — одинокая женщина, тихая, глуховатая. Ей до меня никакого дела нет. Из той комнаты, в которой она меня поселила, видел я вас вчера вечером через окно. Это очень удачно, по-моему. Всегда можно подать сигнал друг другу, а то и перемолвиться с помощью условных знаков. В доме моем только одно-единственное окно выходит в вашу сторону. А то, что я поселился здесь, подозрений не вызовет. В связи со строительством железной дороги и разных подсобных предприятий в Перевальск столько народу понаехало, что дома нет, где бы квартирантов не держали.

Ершов немного подумал, взвешивая сказанное лейтенантом, и решил: в самом деле, может быть, не так уж плохо, что Малиновкин поселился неподалеку от него.

— Ну, а как насчет Темирбека? — спросил он лейтенанта, наблюдая за каким-то подозрительным парнем, дважды прошедшим мимо их стола.

— Осторожно навел о нём справку у сторожа кондукторского резерва, — ответил Малиновкин, не глядя на майора и делая вид, что рассматривает картину на стене. — Говорит, что Темирбек тут уже почти три месяца. Сначала где-то на станции работал, а теперь кондуктором ездит. Подтвердил также, что он Аскару Джандербекову двоюродным братом доводится. Сейчас этот Темирбек действительно находится в поездке… А теперь относительно рации Жанбаева. С нею, по-моему, тоже всё хорошо обойдется. Систему её я знаю: «Эн-Би» — это «Night bird», то-есть «Ночная птица». Разбирается она не на две части, как вы считаете, а на четыре. Я передам вам сейчас схемку. По ней вы сможете аккуратнейшим образом разместить всё внутри мотоцикла. Пользоваться рацией при этом можно будет, не вытаскивая её из мотоцикла. Я положу схему в папку с меню. Вы возьмите-ка его да поинтересуйтесь ещё раз ценами обедов или кондитерских изделий.

«Отличный у меня помощник!» — тепло подумал Ершов.

— А как обстоит дело с вашей рацией, Митя? — спросил он лейтенанта, пряча в карман переданную Малиновкиным схему.

— Всё в порядке, Андрей Николаевич, в полной боевой готовности.

— А не опасно будет вам работать? Никто не обратит внимания?

— Можете не беспокоиться — всё продумано и предусмотрено.

Ершов имел уже возможность убедиться в ловкости Малиновкина и не стал его ни о чем больше спрашивать.

— Ну, тогда свяжитесь сегодня с нашими, — приказал он, представив себе, с каким нетерпением ждет донесения генерал Саблин. — Передайте коротко, как обстоит дело, и сообщите ещё вот о чём: находку я сегодня сделал в погребе — за его обшивкой нашел сейсмограф. Знаете, что это такое?

— Прибор для записи землетрясений?

— Да, для регистрации сотрясений земной коры, — подтвердил Ершов.

— Зачем же он ему понадобился? — недоуменно спросил Малиновкин.

В это время показался из кухни официант с подносом, на котором стояли тарелки с аппетитно пахнущим супом. Разговор пришлось перевести на другую тему.

Но как только официант удалился, Ершов сказал задумчиво:

— Не только землетрясения этот прибор отмечает. Им можно и взрыв зарегистрировать.

По тону Ершова было видно, что вопрос о сейсмографе его очень беспокоит.

— Взрыв? — удивился Малиновкин и невольно вздрогнул, поперхнувшись супом. Откашлявшись, он вытер слезы, выступившие на глазах, и снова спросил: — Какой взрыв?

— Не могу пока сказать, какой, — ответил Ершов, протягивая руку за новым куском хлеба. — Могу только добавить, что место взрыва легко установить, если иметь не один, а несколько сейсмографов, расположенных в разных точках.

— Непонятно что-то, — покачал головой Малиновкин. — Да зачем ему все это? Если бы он собирался что-нибудь взорвать — другое дело. Но для чего же ему устанавливать место взрыва?

— Поживем — увидим. — Майор отодвинул пустую тарелку из-под супа в сторону. — А Саблину вы сообщите всё-таки об этой находке.

Когда обед был окончен, Ершов, прежде чем отпустить Малиновкина, ещё раз предупредил его:

— Противник у нас чертовски осторожный. Не исключено, что он следит за нами или, может быть, только за мною пока, так что конспирация должна быть постоянной. Ну, а теперь — желаю удачного радиосеанса. Не забудьте подумать и о системе нашей личной связи: раз окна квартир расположены так удачно — этим необходимо воспользоваться. Выходите из столовой первым. Я посижу тут ещё немного.

Майор Ершов вышел на улицу минут через пятнадцать после Малиновкина. Побродил некоторое время по городу, зашел в городскую библиотеку, а затем на почту. Был уже вечер, когда он вернулся на квартиру Джандербекова. Дверь ему открыл Аскар.

— А у меня чай скоро будет готов, — весело сказал он. — Заходите, поужинаем.

Ершов поблагодарил его и прошел в комнату Жанбаева.

Усевшись за стол и раздумывая, как ему быть — идти к Аскару или нет, майор вскоре услышал, как за дверью кто-то обменялся приветствиями с хозяином дома:

— Ассалам-алейкум!

— Огалайкум ассалям!

А потом, когда пришлось всё-таки пойти в гости к Аскару, у дверей комнаты Темирбека Ершов услышал монотонный голос:

— Агузо беллахи менаш-шайтан ерражим…

— Это братец молитву читает, — усмехнулся Аскар, провожавший Ершова к себе в комнату. — Старорежимный он человек. Знаете, что такое «Агузо беллахи…» и так далее? «Умоляю бога, чтобы он сохранил Меня от искушения шайтана». Вот что это значит. Смешно, правда?

— Почему же смешно? — серьезно спросил Ершов. — Если человек верующий — ничего в этом смешного нет.

— Да я не в смысле молитвы, — рассмеялся Аскар, и узкие его глазки почти совершенно закрылись при этом. — До каких пор верить в бога можно?

— Ну, это уж в какой-то мере на вашей совести, — улыбнулся и Ершов. — Вы человек культурный — перевоспитайте его.