Павел Крамар - Расплата

И еще. Письмо написано до дня освобождения Одессы — 14 апреля. А на почтовом штемпеле Тайги стоит дата 18 апреля. Значит, в Тайге его не писали, ибо к 18 апреля там должны были знать об освобождении Одессы. Следовательно, письмо было написано в другом городе и направлено посреднику без адреса на конверте. Посредник написал на нем адрес «часовщика» и отправил ему письмо со станции Тайга. Вырисовывалась этакая цепочка: женщина (автор письма) — посредник — «часовщик».

Как видим, письмо давало для логических рассуждений и выводов пищи предостаточно. Но необходимых для розыска «часовщика» данных — почти никаких: ни фамилий, ни имен, ни адресов… И все же кое-что существенное мы имели: у нас были почерки посредника и автора письма и сообщение его о том, что он намерен устраиваться на судоремонтный завод. И мы продолжили — на основе данных этого письма — поиск «часовщика».

Мы попросили своих коллег из Николаева и Херсона найти автора письма — по почерку. И оттуда вскоре поступило такое сообщение: «Автор письма — техник Херсонского судоремонтного завода Брылева (до замужества — Хомякова) Лидия Романовна, 1913 года рождения, уроженка города Кургана Тюменской области. Ее муж Брылев Иван Матвеевич, бывший офицер, демобилизован из армии в июле 1944 года по ранению, работает на том же заводе инженером, член партии, характеризуется положительно. Брылева имеет двух детей — школьников. В автобиографии указывает, что ее отец и мать умерли в городе Кургане, сестра — Хомякова Зинаида Романовна — проживает в Новосибирске, по улице Второй Северной, дом 11».

А из Кургана пришло такое известие: у супругов Хомяковых, умерших здесь, кроме дочерей Лидии и Зинаиды был сын Мирон, 1915 года рождения. Где Мирон Романович Хомяков — сведений нет. Вот весточка из Новосибирска: Хомякова Зинаида Романовна, 1917 года рождения, работает продавцом, имеет восьмилетнего сына, в автобиографии упоминает о сестре Лидии, о брате Мироне упоминаний нет.

Что ж, дело двинулось вперед. Видимо, Хомяков Мирон Романович и есть «часовщик». Вроде осталось нам доделать самую малость, как шутили наши сотрудники, сущий пустяк — найти самого «часовщика». И мы продолжали ломать головы над тем, как половчее это сделать. Начали с того, что порекомендовали херсонским коллегам спросить у инженера Брылева, что он знает о разыскиваемом. Если ему ничего не известно, то попросить его поговорить о Мироне с женой.

В случае необходимости мы не возражали, чтобы Брылеву показали письмо Лидии. Ответ из Херсона был скорым, но неутешительным. Инженер Брылев отрицал, что у его жены есть брат. Но, познакомившись с ее письмом, расстроился: дескать, Лидия написала не брату, а своему, очевидно, любовнику, — даже грозился поколотить жену. С немалым трудом ревнивца успокоили: сослались на справку Курганского загса: Мирон — действительно брат Лидии. Он, очевидно, скрывается. И после этого Брылев не только успокоился, но сам вызвался помочь розыску: собираясь поехать в командировку, он обещал узнать о Мироне у проживавшей там Зины — сестры супруги. В Херсоне эту помощь Брылева приняли, и вскоре он вошел в контакт с нашими новосибирскими коллегами.

Прошло еще несколько дней. Наконец сообщение из Новосибирска: «Согласно информации инженера Брылева, полученной им от Хомяковой Зинаиды Романовны, разыскиваемый Вами Хомяков Мирон, он же Моргун Егор, проживает в Иркутске, ведет переписку с сестрой Зинаидой, очевидно, через посредника Прошина Мелентия Марковича, адрес которого: Иркутск, Третья Ангарская, 41».

Мы облегченно вздохнули и уже прикидывали, отправив запрос в Иркутск, как поступить с «часовщиком», вдруг оттуда, словно гром средь ясного неба, сообщение: Моргун Егор Фролович, проживавший с 1944 года в Иркутске на квартире гражданки Залесской Виктории Ивановны, 3 марта 1949 года убыл неизвестно куда.

Что же случилось? Может, «часовщика» кто-то предупредил и он скрылся? Надо было искать беглеца но свежим следам. И по ним должны были пойти прежде всего те, кто вел столь нужный для следствия по делу Дрозда-Терещенко розыск.

Меня и подполковника Мазаловича спешно направили в Иркутск.

Самолет наш из-за непогоды сделал на пути в Иркутск несколько вынужденных посадок. Но вечером мы были почти у цели — через иллюминаторы любовались Байкалом. Он и сейчас был величав и красив, хотя хмурые мартовские сумерки делали его водную гладь угрюмой, свинцово-серой, а скалистые берега словно размывались в холодной туманной дымке.

Неплохие новости ожидали нас в Иркутске. Наши здешние коллеги, тоже встревоженные внезапным исчезновением «часовщика», за минувшие сутки изрядно похлопотали. Им уже было известно, что разыскиваемый Моргун Егор (он же Хомяков Мирон и «часовщик») неделю назад поссорился с Викторией Залесской, с которой жил с 1944 года, не регистрируя брака. А теперь тайком от нее перебрался к своему приятелю Прошину. «Часовщик» ищет покупателя: хочет поскорее продать свою легковушку-автомобиль ГАЗ-А, чтобы куда-то уехать.

Нам предстояло осуществить следующее: лишить «часовщика» какой-либо возможности скрыться, проверить подлинность имеющихся у него личных документов, определить степень возможной связи его с иностранной разведкой…

Главную зацепку для решения этих задач мы видели в том, что «часовщик» продает свою машину, а покупателя ищет через приятеля Прошина. Мы и направили к ним «покупателя» — оперработника майора Алешина, который с завидным профессиональным мастерством разыграл торг с «часовщиком».

Алешина пригласили из Читы в Иркутск под видом офицера интендантской службы. Когда он, как говорится, вошел в свою роль, то стал наведываться на Ангарскую пристань якобы с целью покупки катера для личного пользования. На той пристани работал мотористом Прошин, с которым и познакомился «покупатель» «случайно». Приобрести катер здесь нельзя было. Но, видя, что майор состоятельный человек, Прошин предложил ему приобрести легковушку и таким образом познакомил его с «часовщиком».

Алешин хорошо знал автодело и дня три придирчиво осматривал и испытывал автомобиль «часовщика». В свою очередь «часовщик» с неменьшим старанием проверял «покупателя», задавал ему неожиданные провокационные вопросы. Настороженность «часовщика» постепенно рассеивалась. Они сошлись на приемлемой для обеих сторон цене и отправились к инспектору милиции, ведавшему учетом личных автомашин. Инспектор был заранее подготовлен к этому визиту. Он потребовал паспорта и другие личные документы — для оформления сделки: водительские права, метрики, военные билеты, справки о состоянии здоровья и ранениях… Чтобы не насторожить продавца, инспектор более жесткие требования предъявлял к «покупателю». А тот не замедлил соответствующим образом отреагировать: устроил бурную сцену, обвинив инспектора в формализме. Но затем, «с трудом успокоившись», согласился принести все недостающие бумаги и убедил «часовщика» поступить точно так же, чтобы ускорить куплю-продажу.