Записки кельды, часть 2 - Ольга Войлошникова

ж, деньги ваши, как говорится…

Этой же осенью в нашем поселении попёр, наконец, естественный прирост. Пятнадцать пупсиков, да ещё, по моим наблюдениям, штук десять было на подходе к декабрю. Любопытно, что рожали только женщины, бывшие уже взрослыми в старом мире. Пока что все, тысызыть, вставшие на учёт были двадцать три плюс на момент входа. А по факту — не меньше двадцати семи. Выводы я делать не торопилась, копила данные — записывала в отдельную тетрадку, посвящённую этим размноженческим делам.

Кроме этого, на дни бурь (чтоб уж точно никуда не бежать) были запланированы свадьбы, много и разные. Чувствую, зима будет изобильна на деревянное строительство. Кстати, по стопам Пашки с Димкой с их нестандартным семейным форматом не сказать, чтоб народ ломился толпой, но… варианты были.

Ещё за эту осень раз десять приходили любопытные посетители. Не в смысле «любознательные», а такие… удивительные. Цыганами обиженные. В отличие от тех, предыдущих семей, прибежавших под защиту замка, эти переезжать никуда не хотели. Да, собственно, и подданными ничьими они становиться тоже не хотели, всячески подчёркивая свою независимость.

Приходили они потребовать, чтобы барон разобрался с их обидчиками на том простом основании, что Белый Ворон это может, а значит, обязан наводить порядок. Владимир Олегович ответил, что он что-то должен только своим подданным, а всем остальным — хрен с маслом, и велел гнать всех требователей в шею и не отвлекать его всякой хернёй. Много вас тут, мол, набежит на халяву. Хотите независимости — вот и защищайтесь самостоятельно. Точка.

Требователи уходили. Они были как та учительница русского языка из анекдота, которая была потрясена, возмущена и раздосадована, но вслух кричала совершенно другое. Только эти вслух кричать боялись — уж больно резок был контраст по соотношению сил.

Но их спины кричали: «Ну как так⁈ Вы же такие правильные! Благородные! Вы не вступитесь за неправедно угнетённых и обиженных⁈»

Дон Кихота нашли, блин. Глядя на их фигурки, сочащиеся оскорблёнными надеждами, я всё время вспоминала песню Олега Медведева «Ты уже стал героем», особенно вот это:

Вокруг все твердят, как спелись,

что если ты стал героем,

то должен ты, строг и строен,

на каждую лажу мира

клинок вынимать из ножен.

Но в этом-то вся и прелесть,

что если ты стал героем —

а ты уже стал героем —

то никому на свете

ты ничего не должен…

18.10.2021

17. МЕНЯ НЕ ОСТАВЛЯЕТ ТРЕВОГА

КАЗАЛОСЬ БЫ, ВСЁ ХОРОШО…

Серый Камень, четвёртая зима Новой Земли // На Старой Земле прошёл год после открытия порталов…

Кельда

Зима катилась своим чередом. Вот почему-то про другие времена года никогда мне не хочется так говорить: катилась. Другие времена года идут. Приходят, наступают, бегут и всё такое прочее. Иногда летят, для разнообразия. И только зима залихватски катится — хоть на лыжах, хоть на санках или коньках…

Снегу в этот год намело как никогда — сугробы были мне по шею, а в ложбинках и с ручками. И вроде бы всё было хорошо. Отгуляли среднезимье, много и широко строились, ждали нового пополнения детишек и новых поселенцев. Люди, присмотревшись и осмелев, заходили и зимой. Главная штука была в том, что у них-то был июль-август, тёплые вещички надо было держать наготове и нарядиться при переходе быстро, как в армии. Ещё больше народу планировало переход к близящейся весне, приходили разговаривать и советоваться. Мы прикидывали, что если так весело попрёт, к грядущему пятому новолетию население нашего гордого баронства перевалит за тысячу, а может, и поболее.

И вот всё как бы было неплохо, а… Странное, смутное чувство чего-то нехорошего тяготило меня всё больше. И даже не возможного нехорошего, а происходящего где-то рядом и прямо сейчас. Ударили и спа́ли морозы, и всё стало только хуже. Мой внутренний компас начал всё чётче показывать на север. Вроде бы и до конца зимы-то осталась пара недель, ждать бы весны, предвкушая тепло и первую зелень, а тягостное томление всё накатывало настойчивыми волнами.

СОБАЧИЙ ВОЙ

Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 26.08 (января). 0004

Кельда

Наконец к вечеру двадцать шестого января беспокойство стало таким сильным, что выгнало меня на верхнюю галерею нашего донжона. И вот там-то, на этой галерейке, мне показалось, что сквозь ворчание Бурной я слышу тоскливый собачий вой, доносящийся откуда-то с северного берега.

В полнейшем раздрае я спустилась в спальню и поделилась всеми своими переживаниями с весьма удачно вернувшимся с каменоломни мужем.

Владимир Олегович осмыслил предъявленные факты (а точнее полнейшее их отсутствие, замешанное на эмоциях), поделился ими с Кадарчаном и… Я уж и не рада была, что рассказала. Рейнджеры собрались «посмотреть». Через реку, швыряющую шугу, похожую на ледяные спицы! В северный нехоженый лес, в котором, на минуточку, никаких друидиных защитных меток (что бы это ни было) от хищников нет! На мои возражения они бодро заявили, что Серегер испытал какую-то новую лодку и у неё есть противошуговая… противошугная?.. защита от шуги́, короче.

Так что всё ништяк, они посмотрят и придут. Ну действительно, мало ли что?

Ага.

Вова тоже сурово сказал, что это — настоящие рейнджеры, а не детский тебе сад, так что — давай мне, не хлопай крыльями, Оля! Да, собственно, Оля уже и смирилась. Тем более что с момента начала интенсивных сборов вроде как и от сердца немного отлегло. Я надеюсь, это признак того, что события приобрели правильное направление.

Ждать другого дня они не стали, собрались, как будто только подпоясались — и понеслись, прям в ночь! Лодок оказалось даже две. Серегер с Дедом перевезли на тот берег Бурной двенадцать человек и двух овчарок, поставили на первом от берега скальном островке (чтоб внезапно по матёрой суше никто не нагрянул) армейскую палаточку с печкой и приготовились ждать сколько надо, карауля по очереди.

ЛЮДИ

Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 27.08 (января). 0004

Кельда

Первые волокуши с продолговатыми свёртками появились у места будущего моста уже на следующее утро. Дежурные с верхней галереи донжона сообщили о движении, и я побежала посмотреть лично. Со спецтехникой, конечно. Хранятся у нас с Вовой пара дедовских офицерских биноклей. Ну правда! Деды были разные, а бинокли — ну очень похожие, только один с чехлом, а второй так. У наблюдателей бинокли тоже были, как же без того, только новокупленные, а у нас вот — раритетные. Простая оптика в новом мире работала прекрасно, так что я изо всех сил старалась разглядеть, что же там происходит.

Свёртки были небольшие, и судя по бережным движениям наших… дети!

Я понеслась в кухню:

— Валя! Брось всё нахер, девки доделают!

Кухарка всполошилась:

— Что⁈ Что случилось-то, говори толком!

— Люди, истощённые. Судя по всему, уже неходячие.

Валентина подбоченилась:

— И что ты паникуешь? Можно подумать, ты лежачих не сможешь поднять?

— Поднять-то смогу… — и правда, чего я паникую-то? Перенервничала что-то.

Валентина уже раздала несколько распоряжений и снова повернулась ко мне:

— Госпожа баронесса, — в присутствии чужих она всегда старалась быть строго официальной, по крайней мере, когда на неё не наскакивают с внезапными воплями, — ты ж полумёртвого поднять можешь! Ты чего?

— Боюсь, Валь. Боюсь, как бы с желудками не того…

— Да ты не бойся, щас мы сообразим. Тем боле, что после голодовки особо первые день-два и есть-то нельзя, по капелюшке, да осторожненько… — Валя загремела кастрюльками, что-то соображая вслух. — Куда еду везти-то?

Действительно — куда?

— К переправе везите. Там мужики в башне помещения доделывают, тепло. Вряд ли их всего четверо, так что пока всех не перевезут, ждать там будем. Вова на обед придёт — предупреди!

— Хорошо!

У крыльца стояла уже осёдланная Лира. Вот кто-то молодец!

Видимо, с дедом мы думали одинаково, потому как, пока я добралась до северной мостовой башни, четверо детей уже были размещены в тепле, на имеющихся там дежурных спальниках, а навстречу мне уже торопились плотники — взять ещё одеял, ковриков и всякого такого, поскольку народу ожидалось не сильно мало:

— Иваныч сказал, человек сорок будет, — встретил меня информацией Степан.

Серьёзно!

— Валю предупреди!

— Сделаю.

Детки лежали, прикрытые спальниками-одеялами с нарисованными снежными барсами. Были они очень маленькими, боги мои, и совсем прозрачными… Так, не реветь! Я заглянула внутрь.

Нифредил, и правда, был слабым целителем. Точнее, малофункциональным.