Владимир Щербаков - Искатель. 1979. Выпуск №2

— Он вам поверил?

— Вы не знаете Цондрака. Он жаждал заполучить снимок и собирался сейчас же ехать ко мне.

— Он мог бы воспользоваться машиной.

— Я отговорил его, поскольку он был пьян. Когда он захотел переодеться, я пообещал ему, что буду ждать внизу у мостков.

Я спустился вниз, сел в лодку и выгреб от берега, наверное, метров на двадцать-тридцать. При лунном свете меня можно было легко заметить. Вскоре спустился и он. Я мог лишь судить по шагам, потому что под деревьями было очень темно.

Он спешил и раздраженным голосом звал меня. Затем на мостках послышались его шаги, раздался щелчок, и все смолкло.

— Петлю он не заметил, — сказал Шельбаум.

— Под буком был глубокий мрак. К тому же учтите его состояние: опьянение и неистовая ярость.

— Что было дальше?

— Я выловил доску из воды, привязал лодку к мосткам и вошел в дом. В сейфе были мои документы. Теперь я должен был их обязательно изъять. Ведь после его смерти сейф непременно вскроют и обвинят меня в убийстве Фазольда, а я…

— Вы были одержимы навязчивой идеей, — сказал Шельбаум. — Дело обернулось бы совершенно иным образом.

— Во всяком случае, я хотел сохранить за собой имя Фазольда, а прежние документы уничтожить. Поэтому я и вынул связку ключей из его кармана.

— Вы были в перчатках?

— Да, в старых лайковых перчатках, которые я всегда надевал для гребли. Затем я должен был подумать и о Доре…

— Что вы подумали? — спросил Шельбаум.

— Дора сразу бы поняла, что ее муж не совершал самоубийства. Никаких причин у него не было. Она не могла доказать мою причастность к его смерти, но она, как и он, держала меня в своих руках. Она знала, какие он давал мне поручения, она знала мое настоящее имя. Я вечно висел бы у нее на крючке. К тому же она давно мне надоела… — Он поморщился от боли в руке и попросил: — Не позволите ли выпить рюмку коньяка? Бутылка стоит возле письменного стола.

Обер-комиссар налил ему.

— Я также не знал, смогу ли незамеченным проникнуть в его рабочий кабинет. Так возникла мысль покончить и с ней… — Он поставил пустую рюмку перед Шельбаумом и попросил вновь ее наполнить. — Я вошел в дом. Ключ у меня был. Взял желтый шарф, висевший в гардеробе, и, подойдя к спальне, тихо позвал Дору. Спустя несколько мгновений она отодвинула засов и открыла дверь. Возможно, ей представлялось особенно пикантным принять меня, когда ее муж находился наверху в своей комнате. Она уже спала и не заметила, что он вышел из дома.

Я оттеснил ее к кровати и набросил на шею шарф… Она даже не поняла, что происходит. Только под конец закричала…

Голова ее поникла. Все произошло с какой-то роковой неизбежностью. Мысли мои вертелись вокруг одного, вокруг рабочего кабинета. В сейфе я нашел мои документы, вынул их, запер сейф и покинул дом…

— Стойте, — сказал Шельбаум, — кое-что неясно. Сколько пятидесятидолларовых купюр вы прихватили с собой. Почему не взяли другие деньги?

Ортвайн вскинул голову.

— Двенадцать, — ответил он. — Все, что там было. Я никогда не слыхал, чтобы у него были доллары. Поэтому и решился их забрать. Если бы забрал и другие деньги, то позднее это бросилось бы в глаза. Ведь все дело должно было выглядеть так: Фридеман задушил жену, а затем и сам повесился…

— Вы не знали, что банкноты были фальшивыми, что они были изготовлены в концлагере настоящим Фридеманом и настоящим Фазольдом?

Ортвайн оторопело покачал головой.

— Я их считал настоящими, — пробормотал он.

— Одну купюру вы разменяли на ипподроме во Фриденау, — сказал Шельбаум. — Где другие?

— В темной каморке, под подоконником.

Пока Нидл искал купюры, обер-комиссар думал о том, что Ортвайн, мелкий мошенник, не соврал, даже совершив крупное преступление. Инспектор возвратился и принес фальшивые банкноты. Шельбаум пересчитал и сунул их себе в карман.

— Вами было допущено множество и других ошибок, господин Ортвайн, — сказал он. — Слишком много…

— Я знаю, — мрачно произнес Ортвайн. — Не должно было случиться и этой истории с ключом…

— С ключом?

— Вы мне сами его показывали. Когда я клал связку ключей обратно в карман покойнику, я вместе с ней прихватил из своего кармана и ключ от моего почтового ящика…

— Что? — вскричал Шельбаум. — Ваш ключ?

— На кольце его выгравированы две буквы — «ВФ» — Вернер Фазольд. Вы же подумали, что это Вальтер Фридеман.

Шельбаум шумно вздохнул. Над злополучным ключом он достаточно поломал голову. Но ничего так и не пришло на ум. Ортвайн действительно допустил грубую ошибку, которая осталась без последствий.

— Почему вы убили Деттмара?

— Деттмар видел меня после того, как Цондрак выгнал его из дома, — сказал Ортвайн. — Он меня не узнал, но я боялся, что он может догадаться. Вечером в понедельник он ворвался ко мне из-за этих блокнотов. Это было незадолго до того, как ко мне приходил Маффи. Он угрожал, что выдаст меня, если полиция вновь его задержит. Он намекнул, что хочет посетить еще и Карин Фридеман. Я следил за ним вплоть до виллы. Когда он вышел, я сопровождал его до берега. Там я его и зарезал, забрал деньги, чтобы симулировать убийство с целью ограбления…

— Ножом для резания бумаги, к рукоятке которого прилипла типографская краска, — сказал обер-комиссар и повернулся к Маффи. — Пройдите с ним в спальню и ждите меня там.

— То, что на этот раз его не интересовали наличные Деттмара, я верю — сказал Шельбаум, когда Ортвайн вышел. — Стройподрядчик едва ли много имел при себе денег.

— Но вот как Ковалова добралась до блокнотов? — вслух размышлял Нидл.

— Об этом можно только догадываться, — ответил Шельбаум. — Едва ли она будет столь любезной, чтобы нам написать об этом. Во всяком случае, в ту ночь она не так быстро уехала домой, как утверждала. Скорее всего задержалась вблизи виллы и наблюдала…

— С какой целью?

Шельбаум пожал плечами.

— Возможно, имела поручение от ЦРУ следить за Цондраком, возможно, делала это по заданию нашей секретной службы. В конце концов, ей за это платили. Очевидно, она видела, как был изгнан Деттмар и как добивался доступа в виллу Ортвайн. Возможно, она следовала за ним вплоть до Старого Дуная, возможно, ждала, пока не появился Цондрак и не побежал по мостку. Так что она могла видеть, как Цондрак попал в петлю, а Фазольд забрал ключи. Потом она следовала по пятам за Фазольдом. Если Эвелин Дзура слышала предсмертный крик Доры, то его определенно слышала и она. Она выждала, пока Ортвайн выйдет из дома и дойдет до причальных мостков.

Когда он сунул ключи в карман Цондраку и отплыл на лодке, она сама забрала их у покойника и вышла на улицу. По-видимому, она оттуда и видела Маффи в саду, что дало ей возможность сконструировать против него это нелепое подозрение…