Леонид Платов - Искатель. 1970. Выпуск №3

В тот же вечер Иван Герасимович ушел в плавни. В его хате на печи, укутанная в тряпье, лежала жена. Если глянуть в окно, за мутным стеклом трудно разобрать, кто там — старик Евтушенко или его старуха. А в дом — Иван Герасимович знал твердо — ни гитлеровцы, ни полицаи не сунутся.

Так Евтушенко удалось исчезнуть из села незамеченным.

Теперь партизанам стали известны проходы в минных полях на берегу Мертвого Донца, расположение постов у станции.

…С вечера начался дождь — осенний, долгий, холодный. Серая пелена накрыла море, задернула плавни. Дождь усиливался. Партизаны знали: в такую погоду гитлеровские часовые липнут поближе к теплу, к хатам. Редко-редко пройдет по железнодорожным путям патруль, и вновь солдаты спрячутся под какую-нибудь крышу. Но в отряде были приняты все меры к тому, чтобы на подходах к селу никакая случайность не сорвала операцию.

Военные катера майора Куникова подошли к плавням в полночь. Ветер раскачивал камыши, и в их шелесте звуки глохли, как в вате. С замаскированной в густых зарослях лодки на передовой катер пересел Иван Герасимович Евтушенко и, руководствуясь только ему приметными ориентирами, повел военные катера и партизан к Мертвому Донцу. Из лимана вошли в устье перекатистой речки Терновой, Иван Герасимович, стоя на носу головного катера с шестом, мерил дно. Бросал в темноту рулевому:

— Держи правее… Теперь чуть влево… Так. Еще влево!!!

Вышли к Мертвому Донцу. Пересели на приготовленные заранее лодки и медленно двинулись к берегу.

На берегу не было видно ни единого огонька.

Ветер, здесь был тише, чем на лимане. Вода, казалось, застыла. Чуть слышно шуршал дождь. Лодки уткнулись в мель. Один за другим моряки и партизаны сошли в воду и зарослями камыша побрели вдоль берега. В этом месте от Мертвого Донца до самого Синявского тянулось минное поле, его надо было пройти, чтобы ударить по станции с той стороны, откуда враг меньше всего ждал нападения.

Первыми пошли трое разведчиков. Слышно было, как зачавкали по размокшей земле сапоги. След в след за ними должен был двинуться весь отряд.

Партизаны ждали. В эти напряженные минуты каждый понимал, что трое там, впереди, совершают подвиг. Ошибись хоть один из них на метр, сделай неверный шаг — и раздастся взрыв.

Медленно текли минуты. Наконец из темноты раздался негромкий свист.

Трое прошли через минное поле.

— Вперед! — скомандовал Рыбальченко.

Когда миновали поле, отряд залег. По цепи пролетело: «Александра Рымаря и Ивана Ющенко к командиру».

Рыбальченко дал команду:

— Снимите часового у полотна. Бесшумно.

Александр Рымарь и Иван Ющенко поползли к линии железной дороги.

Александр, вжимаясь в липкую грязь, замер у полотна. Мгновение они выжидали. Прямо перед ними проходила траншея.

Александр шепнул:

— Будь здесь. В случае чего — прикроешь.

Иван согласно тронул за плечо. Рымарь бесшумно скользнул вниз по глинистому откосу. Траншея сразу же круто повернула влево. Александр шагнул за уступ и лицом к лицу столкнулся с часовым.

В голове мелькнуло: приказ — снять бесшумно.

Александр выбросил руку вперед и схватил гитлеровца за горло. Два тела, сцепившись, покатились по траншее. Рымарь успел выхватить из-за голенища рыбацкий нож. Бой разгорелся, словно подожженный в степи стог сена. Как вспыхнувшие первые соломинки, темноту ночи прошили автоматные очереди, метнулись языки пламени, и вот уже мощный огонь выбросился над крышей станционного здания. Пламя загудело, свиваясь в огненный штопор.

Захлебывались автоматы. Ахнули разрывы гранат. В ночи запылали цистерны с горючим, где-то на железнодорожных путях начали рваться вагоны с боеприпасами.

Удар партизан был так стремителен, что гитлеровцы и полицаи растерялись.

Но вот в небо взметнулись две зеленые ракеты.

Отряд скрылся в плавнях, не потеряв ни одного человека.

На другой день разведчики установили: гитлеровцам нанесен ощутимый урон — уничтожено несколько танков, стоявших, на железнодорожных платформах, сгорело больше полутора десятка машин. Фашистский гарнизон потерял около ста солдат и офицеров.

За успешное проведение операции командование советских войск объявило партизанам благодарность.

Через три дня после боя в Синявском в отряд пришла Антонина Аникеева. Ее провели к командиру. Рыбальченко хорошо знал Антонину раньше. Черноглазая хохотунья, она была заводилой на комсомольских вечерах. Сейчас глаза у Антонины ввалились, губы спеклись.

— Николай Прокофьевич, — сказала она, — еле пришла к вам. Везде засады. Полицаев нагнали. Скоро ждите «гостей». Из Таганрога в Синявское направлена рота карателей.

Ночью отряд был поднят неожиданной командой. Рыбальченко отдал приказ — погрузить оружие, боеприпасы, раненых, продовольствие и уходить к устью Дона.

Это был тяжелый рейд. Шли ночами. Лодки черпали бортами воду. Но расстаться хотя бы с частью драгоценного груза — оружия и припасов — было невозможно. Каждый понимал — впереди бои. Партизаны шли по пояс в ледяной воде. Ноги вязли в иле, соль разъедала тело. И все-таки отряд, не останавливаясь ни на час, шел и шел дальше и дальше, углубляясь в потаенную чащобу плавней. И только с рассветом, когда солнце съедало туман над зарослями, отряд останавливался и, тщательно маскируя лодки стеблями камыша, замирал.

В районе Синявского гитлеровцы бросили в плавни две группы карателей. Кося камыш автоматными очередями, они прочесывали квадрат за квадратом. Не обнаружив партизан, фашисты, видимо, пришли к выводу, что отряд переправился через море.

Между тем «Отважный I» получил новое задание — совместно с куниковцами взорвать мост на железнодорожном пути, соединяющем Ростов и Таганрог.

Это была важная магистраль, и гитлеровцы ее усиленно охраняли. Вдоль полотна они выжгли степь, чтобы к насыпи нельзя было подойти незаметно. Каждые два часа по линии проходила дрезина. На мостах и у стрелок вышагивали часовые. Но все же партизаны провели и эту операцию.

Катера прошли через плавни и высадили диверсионную группу. Подрывниками руководил комиссар отряда «Отважный I» Александр Пахомович Даниловский.

К мосту прошли низиной. Разведчики сняли часовых. Комиссар сам принялся укладывать ящики со взрывчаткой. Долго прилаживал бикфордов шнур. Руки стыли на ветру. Даниловский повернулся к партизанам, крикнул:

— Отходите к катерам!

Вспыхнула спичка, шнур заискрился, зашипел. Даниловский спрыгнул с откоса и побежал к зарослям. Он был у берега, когда за спиной тяжело рвануло землю. Мост встал дыбом.