Поляк с поплавками - Анджей Загребельный

всякого пляжного хлама. Мозги начали шевелиться и тревожить мои обесцвеченные волосы. Я шарахался за забором, глядя на пробегающих мимо девчонок и парней. Пока ждал грузовичок, отобрал штук пять хороших столиков и несколько табуреток. Они же походу дела всё равно неучётные. А так на пирс себе оттащим, ещё и возле гаража можно поставить.

Эх, хорошо было Тому Сойеру, он только забор красил, а как он ловко пацанов обвел вокруг пальца. Мне бы так! Ха! А почему бы и нет? Чем я хуже американского чухана? Я быстренько забежал на балкончик и заорал в мегафон:

— По многочисленным просьбам развлекательная пляжная программа « Почта-Пляж» снова в эфире! Ждём вас, друзья!

— Чего задумал, Бжегош? — спросил Миша, оторвавшись от книжки, чтобы понаблюдать за акваторией.

— Мих, я Анджей!

— Да хоть Франтишек Печка, — хохотнул мичман. И начал вызывать по связи Шишку.

Вон, смотрю, и Руслан на «шишарике» появился.

А внизу возле лестницы стояло уже человек пять пацанов и лаялись, кто первый в очереди.

— Парни, извините, непредвиденные обстоятельства — машину сказали загрузить, — сокрушаясь, произнес я, — За часик-полтора управлюсь и минут двадцать поработаю в эфире.

— Эээ, блин, братан, там девки уйдут, — заволновался высокий смуглый парнишка, стоявший в очереди первым.

— Блин, а я жене обещал, что её любимую песню поставлю, — высказался мужик лет тридцати.

— Уважаемые отдыхающие, да мне реально надо машину загрузить! — я кивнул на Руслана, уже заехавшего во дворик и опустившего задний борт.

— Ой, делов-то. Давай, я погружу пока, а ты иди, найди «Блю Бойз», — высказался всё тот же мужик.

— «Юра Вумен»? — спросил я у неожиданного помощника. Тот улыбнулся и кивнул. Я на показуху перед остальными денег с него не взял.

— Да чего тут грузить?! — хором заорали парни. Я показал, какие лежаки, столики и стулья оставить и убежал наверх. Поздравил! Поставил! Передал! А внизу ещё оказались желающие поработать. За второй рейс увезли всё. Я даже промёл, а оставшиеся не удел помощники помогли расставить столы. Ха! Том Сойер, ты чушок!

Я начал разбираться с фонтанчиком. Спустился Карпыч и, вспоминая, какой охуенный сегодня был обед, просто открутил вентиль у основания вышки. Фонтанчик начал выбрасывать струю высотой метра три, бьющую чуть ли не под крышу навеса.

— Во! Из-за этой хуйни мы его в прошлом году и прикрутили, — рассказал мичман.

Пришлось найти гвоздь, пробить им крышку от «Пепси» и засунуть всю эту хрень в фонтан, примотав гвоздь проволокой к носику раструба. Получилась куча мелких струй, бьющих по сторонам. Даже радуга заиграла!

— Я здесь полежу, иди дежурь, — сразу сообразил Карпыч и, схватив один из оставленных лежаков, упал под водяной россыпью, — можешь дамочек каких мне сюда завлечь. Быстро ты здесь организовался, поэтому пока не отпускаю!

Вот же мичман! И что ему сказать? Кроме «Есть! Так точно!» больше нихрена не пришло в голову.

Я поплёлся печальный на вышку, болтать по радиостанции с Электрониками. Из-за того, что я остался один, придётся закруглиться с развлекательной программой. Надо бы Олеську сюда, она бы разрулила.

Не вспоминай чёрта, он и не появится. Вот она, тут как тут! Ой, бля, их две? А нет, это Валька пришла окунуться. Походу, они с Олеськой теперь подружайки — идут, что-то хохочут, ручкой мне помахали. Я помахал в ответ, зазывая к себе.

— Анджей, как дежурится? — спросила Олеська, задирая голову.

— Нормально! А ты знаешь, сверху вид такой отличный, многооое видно!

Олеська погрозила мне пальцем, поправив лифон.

— Анджуха, мы окунёмся и сзади под навесом упадём. Смотрю, там расчистили, — оповестила Валюха.

— Да там мичман под фонтаном валяется, думаю, не против будет.

— Не тот ли мичман Миша, который две минуты назад у армянки Софы «розовое» из холодильника брал? — заржала Валюха.

Вот Миша гад! Девчонки забежали за забор, оставили вещи на лежаках и в одних купальниках помчались к морю. Я наблюдал за акваторией, общался с катерниками. Ещё два часа этой тягомотины. На воде как-то повеселее работалось.

Пришли мокрые девчата и заорали мне на вышку, чтобы я поставил что-нибудь посовременнее. Дамы изволят потанцевать под прохладными струями фонтана. Перетащил динамик матюгальника, направил его под навес и врубил на полную громкость «Си Си Кетч». Подружки начали выплясывать, не обращая на проходящих пляжников никакого внимания.

Снизу кто-то свистнул. Пришлось выглядывать.

— Эй, братуха, сколько вход на дискотеку стоит? — заорал мне парень, на руках которого висело минимум три дамочки. А перегаром аж сюда добивает. Да пусть лучше пляшут, чем пьяные в море купаются!

— Два рубля!

— Нам на пятерых, сейчас ещё друган подойдёт. Держи десятку!

Ну и ладно, пусть танцуют. Через полчаса под струями фонтана выплясывало под тридцать человек. Олеське и Вальке не понравилось скопление народа и они залезли ко мне на балкончик. Олеська, как работник культурного сектора, ловко меняла музыку, травила какие-то байки и загадки. Народу нравилось. Можно и больше запустить, но тогда уже толчея будет. Понятно, что многие пришли выпивши, но, вроде, не буянят, пляшут, патлами да жопами трясут.

Меня запросили с левой вышки, что я там такое устроил. Пришлось объяснять. Походу на следующую смену и у этих вышек кто-нибудь приплясывать будет. Но мы в лучшем положении, у нас есть фонтанчик и столики, за которыми, смотрю, уже и винцо потягивают.

Народ поплясал ещё с полчаса и Олеся плавно свернула программу. Девчонки собрались и ушли. Пришёл Карпыч с довольным лицом и, по своему обыкновению, с пакетиком.

— Красота здесь на вышке. Смотри, солнце скоро садится будет. Ты иди ужинай и магнитофон мне оставь.

— Мих, может с кассет что присоветовать?

— Ой, иди, сам разберусь. Вот это что?

— Ну это «Ария», это...

— Ой, знаю я, что такое арии, там дамочка как раз из культурных слоёв, для неё в самый раз! — восхитился шеф, — Закат солнца, ария какого-нибудь Онегина. Растает!

Ну, раз хочешь, что я тебе объяснять буду? Ставь арии, а я пойду позанимаюсь да свалю в санаторий.

Не пойду я на ужин, чего-то меня эта странная Зина так напрягла до усрачки. Я отправился к нашему пирсу, переоделся в «стартовые» и пошёл кролем на километр. Потом вспомнил про погранцов, вышел на