Икосаэдр - Андрей Валерьевич Скоробогатов

непонятной пляске над местом, где вчера упал первый из аппаратов.

— А, чёрные вертолёты прилетели, — сказал Савельев, поглаживая залезшего на колени кота. — Они всегда, как что-то у нас на острове упадёт, прилетают и забирают остатки. Бывает, сбрасывают что-то крупное. Вон, кирпичей для печи привозили.

— «Местные»? — спросил Ваня.

— Само собой. Пойдём-ка кое-что покажу.

Быкову хотелось посмотреть ещё на «местных», но они вернулись в дом. Дед открыл сундук, в котором хранились книжки, выложил несколько на тахту, и достал большую толстую тетрадь — старую, потёртую, с картонной обложкой.

— Это дневник моего учителя, Василия Кузьмича. Он родился ещё в девятнадцатом веке.

— Так давно? Это ж сколько лет ему было?

Дед присел на тахту. Шум за окном прекратился — видимо, вертолёты собрали обломки корабля и улетели.

— Молодой был. Он попал сюда, когда шёл тысяча девятьсот шестнадцатый.

— Погодите, а сейчас какой год?

— Восемьдесят четвёртый, — ответил дед. — У меня — восемьдесят четвёртый, я в сорок шестом пришёл.

Иван опешил. Похоже, привязки по времени между мирами не было.

— Как же так?

— Ты избу подмети, раз проснулся. А то скоро Ирина придёт, а грязно, как в хлеву. Потом почитаешь дневник.

«И ведь точно, сегодня Ира приходит, — подумал Ваня, чувствуя некоторое волнение. Как-никак, она была первой девушкой, которую он видел после армии, и единственной из местных. — Хорошая она всё же, хоть и немая… Интересно, обиделась она на меня, или нет, за то, что я тогда её преследовал?»

Дневник был написан ещё по правилам дореволюционной орфографии, с «ятями», десятичными I и твёрдыми знаками на конце слов. Иван пролистал пару страниц и начал читать, с трудом разбирая слова.

«…В который раз думаю, что бы со мной было, не побеги я тогда с этого злосчастного рудника. Видать, зря молился я Господу о спасении — была каторга сибирская, стала каторга тут. Каторга одиночеством. Не вернуться мне теперь назад, так и жить под тремя лунами, сбивая небесные корабли».

— Он что, был каторжником? — удивился Ваня.

— Ты читай, — сказал дед. — Там, правда, много непонятно. Я пока пойду, рогульки на втором ручье посмотрю. Ира придёт, ты её грибницей угости, не забудь патроны, ложечки новые забрать и отдать старые.

«Безымянный в последний раз ответил, наконец, сколько может продлиться период моей вахты. Вторая космическая армада Содружества Старших вылетела с центральной планеты два года назад. Их корабли прибудут на Хаеллу через восемьдесят пять — девяносто лет. Тогда и наступит конец независимости — может, даже к лучшему, что я не доживу до этого. Пока Безымянный и другие Хозяева этого мира держат щит, порталы — так он назвал эти небесные озёра — могут открываться только в пяти местах на планете, в том числе и над островом нашим, и строго по расписанию. Попав сюда, карательные отряды Содружества не могут вернуться обратно, связи с Центральной планетой нет, следовательно, все пилоты их шаров — самоубийцы, „камикадзе“, как называли таких в Японскую. Но каждый пропущенный мной и другими стрелками-землянами небесный корабль может посеять разрушения где-то на Восточном континенте, где живут почти такие же люди, как и мы. Их техническая наука намного слабее, чем у союзников, и…»

Иван остановился, обдумывая прочитанное. Волосы вставали дыбом. Они с Савельевым — спасители местного человечества? Борцы за независимость?

«Так вот как зовут эту планету — Хаелла. Какое странное имя для планеты… А кто же такой Безымянный? Кто такие Хозяева? Эх, если бы Ира могла говорить…»

Она пришла незаметно, без стука. Как и в прошлый раз, мило улыбнулась Ване. Похоже, не обиделась.

— Привет, — сказал он и пододвинулся на тахте. — Дед на дальний ручей ушёл. Ты что-нибудь слышала про Василия Кузьмича?

Девушка скинула пальто, присела рядом и кивнула.

— Когда он умер?

Ирина пожала плечами. Судя по лицу, она действительно не знала — может быть, Савельев просто ничего не рассказывал ей.

— Вашу планету зовут Хаелла?

«Да», — кивнула девушка

— Жаль, что ты не умеешь говорить, — сказал он и взглянул в её глаза. У неё оказался удивительный цвет глаз — тёмно-синий, с карим ободком. Ирина была чуть моложе его — лет девятнадцать, не больше, и в её внешности вовсе не было той внеземной красоты, о которой написано в книгах о других мирах. Простая, вполне земная на вид девушка, милая и бессловесная.

— Ой, нет, я не хотел тебя обидеть, — поправился Быков. — В этом нет ничего страшного, всё равно я ерунду спрашиваю.

Ира вдруг провела рукой по волосам Вани и положила голову к нему на плечо. Ещё не до конца понимая, что происходит, он погладил её по спине и обнял хрупкое тельце. Она пододвинулась ближе, посмотрела жалобно, просяще, прильнула всем телом и робко поцеловала его в уголок рта.

Всё было понятно без слов.

9.

Дед строго-настрого запретил идти на поле, но Ваня не послушался его.

Проснувшись после пятой своей вахты, за несколько часов до рассвета, он бесшумно оделся и пошёл вниз, по сугробам, туда, где в полночь упал сбитый им вражеский «шарик».

Аппарат, обломки которого лежали на дальней опушке леса, был небольшим, около трёх метров в диаметре. Ваня уже знал, что такие сбить сложнее всего. Если подобный шар ведёт искусственный интеллект, то на распознавание местности и оценку ситуации у него уходит гораздо меньше времени, чем у пилота-камикадзе, поэтому землянин мог гордиться победой.

Снег вокруг обломков оказался расплавлен, от блестящих конструкций шёл пар. Оказалось, что летающий шарик состоял раньше из нескольких гладких обручей, одно из которых стояло вертикально, а остальные, ныне погнутые и частично расплавленные, крепились к нему, образую корпус. Спереди торчало дуло какой-то грозной пушки, упёршееся ныне в землю, и виднелось окно.

Обойдя аппарат сзади, Иван остолбенел. В задней части аппарата, которая уцелела больше передней, два обруча были раздвинуты чьими-то руками, и дальше по снегу, исчезая в лесу, виднелся кровавый след. Судя по следу, кто-то с перебитыми ногами полз по сугробам, стараясь уползти от землян и оставляя кровавые следы. При свете лун землянин разглядел цвет крови. Она была розово-жёлтой.

Быков не знал, что делать дальше — с одной стороны, там, в лесу, был враг, которого, по законам военного времени, полагалось добивать. К тому же — не человек. Но вдруг этот иноземец сможет рассказать какие-то тайны мироздания?

Землянин