Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий - Даниил Юрьевич Давыдов

– Тише ты! – зашикали на меня товарищи.

Мы замерли. Но вокруг было всё тихо и сумрачно, только где-то жужжал электрощиток. Выглянув в коридор, мы не увидели в нём ровным счётом ничего. Освещение было выключено. На улице снова бабахнул салют, на мгновение высветив лестничные пролёты. Чтобы хоть как-то ориентироваться, Костик быстро шагнул за угол двери и, прижав лампочкой к себе фонарик, щёлкнул кнопкой.

– Буду прикрывать рукой, вы не светите. За мной.

Мы шли по бесконечному тёмному коридору мимо дверей. Балакин иногда отпускал ладошку от светоотражателя, направляя свет в коридор, и тут же закрывал фонарик снова.

– Справа лестница, – шепнул он.

Мы вышли в холл и замерли. Тишина. Затем осторожно спустились и вскоре очутились перед стеклянными дверями. Очевидно, за ними был один из основных входов в институт. Нужно было как-то попасть в подвал, но ниже спуска не было, лестница предательски заканчивалась ровной кафельной площадкой. В громадном зале маячили серые проёмы огромных окон, чёрные пальмы в кадушках и широкие, словно во дворце, ступени, шагающие наверх двумя пролётами.

– Я думаю, назад надо, – еле слышно сказал Балакин.

– Слушай, ну давай хотя бы холл осмотрим, может, тут ниже можно где-то, – так же тихо ответил Андрюха.

Однако, шагнув вперёд, он тут же прижался к стенке и боком двинулся вдоль неё. За такими же стеклянными дверями снова был коридор. В нём где-то вдалеке горела тусклая лампочка аварийного освещения. Хотя все наши передвижения были осторожными и медленными, дышали мы так тяжело и шумно, словно только что пробежали стометровку. Казалось, за нами кто-то наблюдает. Конечно, если бы кто-то в действительности нас заметил, мы бы это уже поняли.

– Осмотрим? – спросил Андрюха и, не дожидаясь нашего согласия, попытался отворить дверь в бесконечный коридор.

Дверь не поддавалась. Андрюха тянул её на себя, толкал вперёд. И вдруг, разрезая сумрачную тишину, пронзительно зазвенел звонок. Где-то над окнами замигала красная лампа, освещая всё вокруг тревожными вспышками.

– Валим! – хрипло и придушенно крикнул Костик, бросаясь обратно к боковой лестнице.

Мы бежали за ним. Вот и коридор с одинаковыми дверями. Теперь мы уже не пытались быть осторожными. Коридор наполнился нашим топотом, словно по нему ехал небольшой локомотив. Звонок звенел всё тише и, когда мы забежали в подвал, то ли выключился, то ли его уже попросту не было слышно. Быстро скинув с себя куртки, мы по очереди стали проползать под решёткой и, только отбежав за поворот, остановились. Я думал, что Балакин сейчас отчитает Андрюху. Но тот, переведя дух, сказал:

– Сейчас подойдём к люку, я аккуратно вылезу, если всё спокойно, бегу к забору, на угол. Вы за мной.

– Палево, палево! – попытался пошутить Андрюха.

Костик смерил его уничтожающим взглядом, и Андрюха примолк.

Преодолев путь по коллектору, мы добрались до выхода. Костик поднялся на трубы и выключил фонарик. Стараясь не греметь крышкой, он приподнял её и сдвинул в сторону. Сверху потянуло холодным воздухом, и над головой показался круг высвеченного московского неба. Наш товарищ подтянулся и выглянул:

– Всё нормально вроде, давайте за мной.

Я поднимался последним, но, вместо того чтобы сделать всё быстро и ловко, начал суетиться и чуть было не свалился обратно в коллектор – рука соскользнула c оттаявшей мокрой земли. Больно приложившись локтём об острый край обечайки, я всё же выбрался на поверхность, подхватил свой рюкзак и бросился к забору. Ноги проваливались в рыхлый снег. Перелезая через ограждение, я осмотрелся по сторонам и вдруг, всего в нескольких десятках метров, увидел милицейскую машину. Из машины тоже заметили нас. Завертелись мигалки, патрульный автомобиль неровно пересёк улицу и подкатил к тротуару. Бежать было некуда. Одновременно открыв двери и надев форменные меховые шапки, к нам вышли милиционеры с автоматами наперевес.

– Подходим, подходим, – сказал один. – Рюкзаки на землю, из карманов, так сказать, всё на капот.

Мы прошли через газон, проваливаясь по колено в рыхлые сугробы, и, положив рядышком рюкзаки, начали опустошать карманы.

– В такой праздник такое сделать! – сипло бубнил один из милиционеров, разглядывая наши паспорта. – А вот подстрелили мы бы вас – я бы поглядел.

– За что же это нас подстрелить? – поинтересовался Костик.

– А про террористическую угрозу слышали? Поздравляю с Новым годом, так сказать. Мамки теперь вам передачек навозятся. Ой! – зажмурил милиционер глаза, пытаясь передать на своём лице все страдания, которые испытают наши матери, отвозя передачки.

Лицо у него было нездорового красноватого оттенка, толстые губы, под широким носом с лопнувшими капиллярами, лениво шевелились, выпуская, точно нехотя, наружу отрывистые слова. От милиционера сильно и резко пахло одеколоном. Второй милиционер встал за капотом, положа одну руку на автомат. Он был намного моложе и в основном помалкивал, наблюдая за досмотром. Изучив документы, краснолицый начал перебирать вещи.

– А это, так сказать, что такое?! – возмутился он, разглядывая наши фонарики.

– Это фонари, – подсказал ему Андрюха.

– Самый умный, да? Из рюкзаков всё доставайте.

Мы сделали шаг к нашим вещам, но сотрудник предупредил нас:

– По одному!

В рюкзаках тоже, по-видимому, не оказалось ничего запрещённого. Вертя в руках разводной ключ, милиционер сипел:

– Щеглы, на слесарей вы что-то не похожи. Ну, посидите сейчас недельку – сами сознаетесь. В такой праздник… – расстроенно причмокнул он.

– Да что мы сделали-то? – не выдержал Костик.

Милиционер был явно разочарован. Заставив меня развернуть костюм химзащиты, он долго смотрел на него, потом покашлял и потребовал:

– А ну переверни его.

Я перевернул и даже потряс.

– Рыбак?

– Да, в некотором смысле! Подарить хотел на Новый год, думали через забор срезать, а тут вот вы.

– «Вы-ы-ы», – передразнил он. – Что же с вами делать?

– А давайте так! – предложил Андрюха, широко улыбаясь. – Сегодня же Новый год. Мы вас чем-нибудь угостим, а вы нас отпустите.

Милиционеры переглянулись.

– Слушай, ты, угощатель, так сказать, ты язычок попридержал бы. Давайте в машину.

Мы залезли на заднее сиденье, молодой сотрудник за руль, а сиплый рядом на переднее.

– Ну товарищ майор! – снова умоляюще попросил Андрюха.

Но тот, повернувшись к водителю, произнёс:

– Давай к Миграну!

Мы ехали запутанными переулками, проезжали под красный свет, бросая на ноздреватые сугробы синие отблески маячков. И наконец остановились. Но вовсе не возле районного отделения, а у небольшого магазинчика, на углу пятиэтажки.

– Ну, давай, действуй! – послышался тяжёлый сип.

Совместными усилиями мы наскребли на две бутылки советского шампанского, которые и вручили экипажу патрульной группы, и те, даже не попрощавшись, укатили в