В погоне за временем - Инна Ташнева

ты опять драматизируешь! Клад есть, что-о они по-твоему ищут? – тягуче рассуждал Ровшан, развалившись в кресле, чем еще больше раздражал антиквара.

– Не знаю, может, библиотеку Ивана Грозного или гроб Вещего Олега? У этих красных следопытов всякая ерунда в голове может быть. Когда я с ним у машины разговаривал, он аж побледнел, узнав, что они проблему со своей подругой закроют только после того, как мы клад заберем.

– Люди жадные и трусливые, не осуждай их. Все расскажут, как миленькие, я уверен, завтра уже все будет ясно. Ты договорился о встрече?

– В общих чертах. Сегодня вечером я им позвоню.

– Никуда не денутся, в машине наша прослушка, пусть принимают решение. А если будут выпендриваться, тогда добавим неприятностей.

Ровшан благодушно улыбнулся и спросил:

– Что твоя Алла Сергеевна? Приедет?

– Она сказала, что при необходимости прилетит.

– Осторожная дама.

– Еще бы.

– Только очень жадная. Скажи, Левушка, – философски зевнул Ровшан, – и чего люди такие жадные?

Лев Григорьевич слегка передернулся от такого обращения, но не стал поправлять, а только кисло улыбнулся. Настоящий охотник должен уметь ждать. И он подождет, когда можно будет избавиться от наглого азербайджанца.

Ребята стояли около своего автомобиля и боялись в него сесть, одна мысль о том, что их подслушивают, вызывала желание ходить пешком. Но ехать было надо. Они решили остановиться в гостиничном комплексе около Кирилло-Белозерского монастыря. Им повезло, сезон еще не начался, и свободных мест оказалось много. Ребята выбрали номер подешевле, но он все равно оказался очень симпатичным. На стене висела большая фотография монастыря, а деревянные кровати были застелены покрывалами в синюю клеточку. Такими же были и шторы. Создавалось ощущение загородного уюта и дачного отдыха.

– Представляю, как хорошо здесь летом, – проговорила Леля, в изнеможении плюхаясь на кровать. – Чур моя у окошка, я люблю спать под форточкой.

– Мне все равно, – рассеяно ответил Сережа, – где тебе удобнее.

Он все время о чем-то мыслил и прикидывал в голове, так что Леля, вначале вежливо молчавшая по этому поводу, не выдержала и спросила:

– Виноградов, сознавайся, о чем ты думаешь?

– Я думаю про меру измерения.

– Не поняла. – Она устало потерла глаза. – Прости, я что-то плохо соображаю, ты вообще про что?

– Да про нашу гору – Мауру. Помнишь в тексте из шкатулки даны точные размеры этой горы в саженях?

Леля кивнула головой и села на кровати, чтобы слушать. Ей не хотелось, чтобы Сережа обиделся, увидев, что она думает о другом.

– Так вот. Когда мы припарковались и прогулялись по монастырю, я вспомнил очень интересный исторический факт. Летописи рассказывают о золотом поясе князя Шимана, который был сделан в меру Гроба Господня. Этот пояс был мерой, по которой строили Успенский собор Киеве, а потом и все русские церкви. Это длина называется ростовой саженью. Понимаешь, раньше все церкви и монастыри измерялись в этих саженях. То есть в нашем послании эти цифры даны не просто так! Они точно определяют размеры горы в тот момент, когда она прилетела. Ведь сейчас там совсем другие очертания. Столько лет прошло, водохранилище построили, все изменилось. Короче, нам надо вычислить основание горы там, где оно было, а не там, где оно есть.

– Гениально, но что это нам даст? – Леля оживилась. – Хотя не исключено, что мы тогда сможем найти нужное место. Ведь в моем видении старцы стояли лицом к реке почти у подножия горы, а вовсе не на ее вершине. Я стояла на камне и видела их внизу.

Она закрыла глаза, чтобы вспомнить картину. Потом пожала плечами, что-то прикидывая:

– Слушай, а сколько эта сажень в сантиметрах?

–174,6 сантиметров. Кстати в 50-е годы в Чернигове нашли такой золотой пояс и именно такой длинны. Сейчас в музее в Киеве хранится.

– Надо же! Может это и есть пояс Шимана?

– Есть такая теория. Правда, этих саженей была целая куча. Но мне кажется, что в данном случае измеряли все-таки мерой Гроба Господня.

– Откуда ты все знаешь? Я вот математик и ничего про измерения не помню.

– Да ладно, можешь не восхищаться, – отмахнулся Сережа, – Просто мы это изучали. Короче, нам надо туда еще раз съездить и все внимательно просчитать.

– Согласна, надо обязательно будет съездить, но, – Леля покривилась как от сильной боли, – к сожалению, придется заняться этим позже. Сейчас главное – это Марина.

– Кто бы спорил! – согласно кивнул головой Виноградов и стал разбирать свою сумку.

Всхлипнув от бессилия, Леля спрыгнула с кровати и с отчаянием в голосе проговорила:

– Какие они все гады противные! Своей непомерной жадностью все испортили!

Она сжала свои кулачки и с ощущением непоправимой беды зажмурила глаза. Ей казалось, что ужаснее ситуации и быть не может, чувство вины жгло ее изнутри, хотелось плакать и кричать одновременно.

Сережа бросил сумку, молча подошел и обнял ее. Он сильно прижал ее голову к своему плечу, чтобы она почувствовала, что он рядом и готов помочь.

– Мы справимся, я тебе обещаю, – произнес он.

Прошло несколько минут, прежде чем она кивнула и, собрав волю, приказала себе успокоиться. Потом, чтобы показать Сереже, что она уже успокоилась, как ни в чем не бывало, спросила:

– Виноградов, я очень тебя огорчу, если первая займу душ?

Он тут же отпустил ее и ответил:

– Ни капельки, мне надо подумать. Очень интересная задачка получилась.

Когда через полчаса Леля вышла из ванной, Сережи в комнате не было.

Но пока она стояла с полотенцем и размышляла, переживать ей или нет, он появился в дверях. Сережа принес пакеты с едой и, высыпая содержимое на стол, поинтересовался:

– Лелишна, ты, случайно, не волновалась? Извини, что ушел, не предупредив. На меня такой голод напал, что я чуть не умер. А потом я подумал, что вдвоем из номера пока не стоит выходить. Они сразу жучков напихают, и мы не сможем здесь разговаривать. Дождемся наших ангелов, и потом будет ясно, что делать.

– Да я никуда и не хочу. У меня настроения совсем нет, – она горестно вздохнула, – лучше бы я была заложником. А ты бы меня выручал. Хоть не было бы этого противного чувства вины, что из-за тебя человек страдает.

– Леля, – с укоризной проговорил Виноградов, – сколько можно себя мучить? От этого что? Есть какой-нибудь толк? Эмоции – самый плохой советчик во всех вопросах. Ты должна доверять ангелам, они четко сказали – ни один человек не должен пострадать, или ты думаешь, они не держат свое слово?

Леля только раскрыла рот, чтобы выступить с ответной речью, как раздался знакомый веселый голос:

– Соскучились?

Оба с облегчением