Александр Мартынов - Подкова на счастье

— Когда? — поинтересовался Тимка.

— Да вечерком, если известий ещё не будет.

— Я не против, — Тимка посмотрел на серба. — А ты как?

Этим вопросом он как бы включал Дано в орбиту общих забот — и сам себе уже в который раз удивился. Может быть, вспомнилось, как сперва было не очень-то уютно тут — чужому? Хотя серб, кажется, себя чужим не ощущал…

— Мне не с чем, — пожал плечами Дано.

— Возьмёшь ружьё у меня.

Мальчишки обернулись на голос. Полуденица стояла в шаге от их бездельного костерка, и они — все трое — поднялись, не сговариваясь. А женщина, не дожидаясь вопросов, продолжала:

— Мальчик будет здоров. Но ему лучше побыть у меня. Я дам знать, когда его можно будет забрать.

— Он будет здоров? — немного недоверчиво переспросил Тимка. Полуденица не сочла нужным повторяться, она только поманила Дано пальцем:

— Пойдём за ружьём…

…Не слишком-то заладилось дело у Тимки — куропатки ловко маскировались, то притворяясь наростом на ветке, то пучком хвои, да так, что и не отличишь. Раньше он бы разозлился, сейчас это смешило — и, как только он посмеялся над собой, добыча стала попадаться чаще. На огонь вечернего костра он вышел с семью птичьими тушками. У Игоря было одиннадцать, Дано принёс три штуки и с юмором сказал:

— Должно быт, они меня пока плохо знают и не хотят говорит.

— Ничего, наловчишься, — пообещал Игорь. — Тебе всё равно пока у нас жить.

— Я знаю, — кивнул серб. — Как там Весна?

— Во, — Тим выставил большой палец. — Ко двору пришлась, как у нас говорят… — он задумался и повернулся к Игорю, который совершенно бесстрастно разделывал тушки. — Послушай… Я не понимаю всё-таки. У Лёшки был рак, я это точно знаю. И ещё разное… От этого уже нельзя вылечиться. Как же так?

— У него не может быть никаких болезней, — Игорь ловко орудовал пальцами — пока не остыли, щипал. — В нашем возрасте не бывает никаких естественных болезней. Если врождённое что-то — то до нашего возраста человек просто не должен доживать. А приобретенное — это уже не естественное. Приобрести можно что-то от того, что не тем дышал, не то пил, не то ел, не там жил. То есть, это не от природы, это против естества. Если человек дожил до одиннадцати лет — он должен быть здоров. А значит, природа всегда поможет сделать его здоровым, надо только уметь попросить. Полуденица умеет… — Игорь закатал левый рукав и показал тонкий шрам повыше локтя. Тимка видел его и раньше. — Мне было одиннадцать лет. И мне оторвало руку тросом. Почти совсем, она держалась на коже и куске мышц. Пока везли к Полуденице — рука была уже холодная и синяя, — Игорь несколько раз сжал и разжал кулак. — Через месяц я уже и представить себе не мог, что почти её лишился. Вот так. А в Христофоровке тебе ещё и не такие вещи расскажут — и они не врут… Вы мне будете помогать, или всё это одному разделывать?

18. Д О В Е Р И Е

Столкнувшись у входа с Найденом, Тимка опешил. Славка разговаривал с Вячеславом Тимофеевичем, это само по себе было ерундой. Изумляло то, что Найдён был одет в мешковатую майку с какой-то кретинской надписью, джинсовую куртку с обтрёпанными обшлагами, старые джинсы и разбитые кроссовки — от такой одежды Тимка успел напрочь отвыкнуть.

— Ну так я пошёл ждать, — Найдён протянул Вячеславу Тимофеевичу

руку, они обменялись пожатием и мальчишка вышел наружу, явно направившись в сторону импровизированной вертолётной площадки. Дядя, не замечая Тимку, смотрел ему вслед.

Тимка решился. Он и в самом деле был не очень-то развитым мальчишкой — но сообразительным от природы, упорным. И некий инстинкт толкнул его к собирашемуся уже уходить Вячеславу Тимофееевичу

— Я хочу поговорить, — сказал Тимка и, едва он произнёс эти слова, как решимость покинула его, мальчишка почувствовал, что подошёл совсем близко к какой-то пропасти… и дальше — прыгать или падать, потому что сил шагнуть назад уже не будет. Точнее описать свои чувства он бы не смог. И. постаравшись не отводить глаз от взгляда дяди, продолжал: — Я хочу поговорить…

— Слушаю, — кивнул Вячеслав Тимофеевич, не сводя глаз с племянника. — Предположим, ты меня привёз сюда, чтобы устроить мне запоминающиеся каникулы, — Тимка вдохнул поглубже. — Тогда у тебя это уже получилось, спасибо. Серьёзно — спасибо. Но я не слепой и не дурак. Я вижу, что тут у вас дела делаются. И я хочу участвовать. По полной.

— Ради наколки? — без насмешки спросил дядя.

— К чёрту наколку, — прямо сказал Тим. — Я хочу быть… — он осекся, по-тому что опять-таки не хватало слов, и в досаде треснул кулаком по стене. Взглянул на Вячеслава Тимофеевича снова, ожидая, что тот поможет найти эти слова, как уже не раз бывало, но тот не стал помогать и спросил:

— А если я распространяю наркоту? Представь себе на секунду, что это так. Ты и в этом хочешь участвовать?

— Ты не распространяешь наркоту, — без промедления ответил Тимка. — Ты… — он не договорил, и дядя вдруг быстро и почти зло сказал:

— Что ты хотел сейчас говорить, быстро!!! Договаривай!

— Ты воюешь, — закончил Тимка.

Вячеслав Тимофеевич несколько секунд изучал своего племянника. Прикрыл глаза. И так, не открывая глаз, сказал:

— На любой войне бывают потери. На любой, Тимофей.

— Разреши полететь с Найденом, — сказал Тимка. Дядя открыл глаза:

— С Найденом? — переспросил дядя. Тимка продолжал:

— Ты не можешь пожаловаться на меня. Я делал, что мне говорили в поле и на воле, как сказал бы Зима. И не требовал награды.

— А теперь требуешь? — прищурился дядя. — И какую же?

— Доверие, — отрезал Тимка. Вячеслав Тимофеевич то ли сделал удивлённое лицо, то ли искренне изумился:

— Ого…Но люди заслуживают доверие годами, а не неделями. И такой товар в кредит я не отпускаю.

Тимка молчал. Он сказал уже всё и сейчас отчаянно искал ещё аргументы, понимая, что не найдёт их. Вячеслав Тимофеевич доброжнелательно рассматривал его; потом неожиданно спросил:

— Зачем тебе это нужно? Чтобы быть равным среди равных?

— Разве этого мало? — буркнул Тимка. Дядя засмеялся:

— Ничтожно мало. Это значит, что ты в первую очередь думаешь о себе… Найдён! — резко крикнул он. И коротко свистнул.

Славка Найденов быстрым шагом вошёл в коридор через полминуты. Стрельнул глазами, вопросительно поднял брови. Вячеслав Тимофеевич подбородком указал на Тимку:

— Возьмёшь с собой в К…ск?

— Возьму, парень надёжный, — без раздумий ответил тот.

— Тогда веди его переодеваться… Ведиведи, если вертушка прилетит, я придержу…