Глеб Исаев - Ангел специального назначения

«Если продать, может, хоть половину дадут? Доеду». — Решительно вышла на улицу, не обращая внимания на смех, то и дело вспыхивающий среди прохожих. Я не осуждала их. Если уж сама не удержалась, что говорить о других.

Холод обжёг лёгкие. Я согнулась в мучительном кашле. Справилась, но головокружение, и слабость не проходили. Кое‑как добрела к одинокой скамье и плюхнулась на заиндевелые бруски. Тут они и нашли меня.

— Патрульный, чего‑то там, сержант Брынкин, — неразборчиво пробубнил закутанный в светло–серый, пятнистый наряд милиционер. — Документики предъявим, гражданочка.

Паспорт и справка из больницы совершенно не впечатлили.

— Регистрация отсутствует. — Удовлетворённо констатировал, полистав книжку, розовощёкий парень и повернулся к напарнику. Тот стоял, согласно инструкции, чуть сзади и сбоку.

— Да хрен с ней, Серёга. — Отозвался второй патрульный. — Таскаться ещё с этой тёткой. Блох только нацепляем.

Я даже оскорбилась. «Тоже мне. Нашли тётку. Однако болезнь не красит, а в таком наряде и мисс Америки за Квазимодо сойдёт».

— А чего? — не согласился настырный сержант. — И так план горит, снова прапор орать будет. Вызывай канарейку. Закинем, и пусть в участке разбираются.

«Вот чего мне совсем не хотелось, так это разборок. Дело ещё не закрыто. Начнут выяснять, что да как, точно в камере насижусь. А с моим лёгким — это смерть. Верная чахотка. Чужой опыт подсказал. Что угодно, только не в околоток.

— Ребятки, милые. — Откуда только взялась эта сутулость, шамканье, ставшего беззубым, рта. Губы истончились и, как нельзя кстати, выбилась прядь отросших пегих волос из под уродливой шапки.

— Сынки, — я закашлялась, — отпустите, я сейчас на вокзал, мужик должон на востребование прислать, с Краснодара. Домой поеду. Вот, денежку возьми, сынок, купи гостинцев подружке. — Я лихорадочно заскребла помятую купюру, разглаживая её, чтобы сунуть в оттопыренный карман бушлата. Сержант понятливо отвернул голову, высматривая нечто, чрезвычайно важное, на другой стороне улицы.

Однако его спутник оказался глазастей. Углядел колечко. Хоть я и успела повернуть его камешком внутрь. Однако тренированный взгляд ППСа выхватил блеск драгметалла. — Ну‑ка? — Он протиснулся ближе. — Покажь, тётка, руку?

Разжав ладонь, присвистнул. — Ого, Серёга, ты глянь. Вот народ. — На пальце состояние, а тебе сотню суёт. Ты помнишь, ориентировка была? — Он подмигнул приятелю, не особенно и пряча издёвку. Точно, помыла тётка колечко и хотела назад свалить, в свой Мухосранск. Так, протокол изъятия составим на месте. Он потянул за колечко. Распухший от лекарств палец мешал сдёрнуть добычу.

— Слушай, Витек, да она сопротивление оказывает. — Сержант привычно ухватил рукоятку «демократизатора». — Сама снимешь или помочь? — Он замахнулся, норовя превентивно огреть несуразную бомжиху по спине.

Рука дёрнулась, ставя мягкий блок. Дубинка скользнула, уходя в сторону. Автоматически продолжив связку, колющим ударом сжатых в щепоть пальцев, достала Серегин висок.

Одновременно, другая кисть, ухватив палец мародёра, стягивающего кольцо, легонько дёрнула, чуть повернув. Выскочив из сустава, указательный загнулся под прямым углом. И вот, страж закона, оставив глупые мысли о неправедном заработке, взвыл, согнувшись от боли. Серёге было совсем худо. Он плавно, как в замедленном кино, сполз на скамью и уткнулся носом в крашеную доску. Я обмерла и, не раздумывая, поковыляла прочь, торопясь скрыться в ближайшей подворотне.

«Рассуждать будем после. Гнал вперёд Лехин опыт. Влево. Ещё раз. Парадное, должен быть чёрный ход». — Миновала загаженный кошками подъезд и вынырнула на людный проспект. Смешавшись с толпой, двинулась вдоль проезжей части, фиксируя краем глаза проезжающие машины. Спасибо гаишникам, не удосужившимся запретить тонировку. В стёклах авто отчётливо видно, что творится сзади. Чисто. Витьке пока не до меня. Вставить палец на место самому, нужны умение и сноровка. А вид подельника заставит судорожно голосить в рацию, вызывая подмогу. Потом, конечно, разберутся, что сержант только слегка «притомился» и задремал, но это потом».

Только пройдя полквартала, заметила, что мертво сжимаю выхваченный у сержанта паспорт. Даже после, в спокойной обстановке, не смогла восстановить в памяти, когда успела забрать столь нужный в моей ситуации документ. А пока я просто запихала его глубже в карман необъятного малахая и продолжила движение. Глаз выхватил неприметную вывеску. — «Скупка золота, ломбард».

Плюнув на палец, стянула колечко. Оглянулась и шмыгнула в тамбур старого дома. Полуподвальное помещение, затёртый линолеум, давно немытые стекла. Вид соответствовал содержанию. Прожжённый, плюгавого вида старик, в меховой безрукавке, поверх клетчатой байковой рубахи, вопросов не задавал. Осмотрел кольцо, задержал взгляд на камне. — Сдаёте, или в залог? — Острым взглядом приметив паспорт, спросил он.

— Лучше продавайте, — посоветовал он, услышав ответ. — Все говорят, что выкупят, но это бывает редко. Зачем терять деньги?

Я мотнула головой, подтверждая решение.

— Ну, в залог, так в залог. — Он заполнил квитанцию, взвесил изделие, вписал каратность. — Десять тысяч. «Сумма явно занижена, но должно хватить». Я кивнула головой. — Согласна.

— Девушка, — разглядев, что клиентка достаточно молода, повторил опытный ювелир. Рекомендую продать, дам восемнадцать.

Я чуть было не согласилась, но, вспомнив, что это кольцо выбрал Алексей, передумала. Воспоминания понемногу слабели, а такое, материальное подтверждение реальности его присутствия, не давало списать всё на обыденное сумасшествие.

Упрямо отказалась. — В залог. Он вздохнул и отсчитал десять купюр. Спрятав деньги, выскочила на продуваемый свирепым ветродуем проспект. Вещи купила в стоковом. Очень похожем на обычный секонд–хэнд. Новые, но какие‑то залежалые, тряпки стоили копейки. Тёплая спортивная куртка Норд, шапочка, джинсы и сапожки. Весь наряд обошёлся в четыре тысячи.

Спортивный наряд сделал меня похожей на типичного подростка, узнать в котором полусумасшедшую бомжиху мог только очень проницательный человек.

Повторное возвращение в город Петра и трёх революций прошло совсем обыденно. Билет в плацкарт стоил недорого, осталось и на такси, и на ужин. В гостиницу вернулась утром следующего дня. Вышколенный администратор проверил документы, но, не моргнув глазом, выдал ключ.

Словно возвращаясь в родной дом, зашла в свою одноместную комнатку. В глаза бросилась гитара, прислонённая к стене.

«Как мало человеку нужно, и как просто сгинуть в этом мире». Я сбросила куртку и, плеснув из стоящей на столике бутылки коньяка, уселась в кресло возле тёплой батареи. Помедли я чуть в том продуваемом ветром парке, где меня прихватили обнаглевшие от вседозволенности патрульные, всё могло сложиться гораздо хуже.