Вороная - Анна Рыжак

взял руки Софьи в свои и заглянул ей в глаза. Она почувствовала, что они больше никогда не встретятся. Настенька обняла ее в слезах и шепнула ей на ухо, чтобы она была счастлива и постаралась выжить. Солдаты вывели арестованных, и Софья, было, направилась за ними, но охрана закрыла ей выход из вагона винтовками.

— Стоять, гражданочка! — грубо буркнул один из них.

И только когда их увезли, баронессе разрешили выйти. Софья шла по платформе и не знала, куда ей идти, ведь в Екатеринбурге она не знала ни души. Пепельное небо плакало вместе с ней по Царственным Узникам.

— Подождите! — кто-то крикнул сзади, но она не поняла, что обращаются к ней, и продолжала тихо плестись по платформе с потертым чемоданом.

Ее схватил за локоть какой-то солдат, отчего она вздрогнула.

— Не бойтесь! — сказал он. — Я покажу вам главную станцию, где стоит вагон с вашими людьми.

Она посмотрела на него с недоверием, но все же отправилась за ним. К ее удивлению, солдат сдержал слово и довел ее до вагона, где до сих пор находились слуги и учителя: мсье Жильяр и мистер Гиббс. Они обнялись и остались еще на ночь в вагоне, пока прислуга узнавала в городе, куда же отправили детей Царя.

***

— У меня постоянно такое чувство, будто за нами кто-то крадется. То же самое я чувствовала в Тобольске, — сказала Софья мистеру Гиббсу.

Они сидели в привокзальном ресторанчике и пили чай.

— Неудивительно, — фыркнул мсье Жильяр. — Ведь по обе стороны от нас сидят солдаты.

Софья огляделась вокруг. Через окно она видела, как по дороге ездили автомобили с комиссарами, с немецкими генералами и сестрами милосердия.

— Я узнал, что в Екатеринбург сегодня прибыла миссия Немецкого Красного Креста в связи с репарацией бывших военнопленных, — шепнул мсье Жильяр. — Большевики делают все, чтобы угодить им.

— Похоже, немцы теперь играют огромную роль после Брест-Литовского соглашения, — мистер Гиббс задумчиво потер щеку ладонью.

— Лично я им не доверяю, — Софья все еще смотрела в окно ресторана. — Мне кажется, мы все равно находимся с ними в состоянии войны. Думаю, что Император не признает мирный договор, заключенный большевиками с ними.

Официант принес чай, хлеб с маслом и джемом.

— Можем ли мы им как-то помочь? — спрашивала будто сама у себя Софья.

— Так, чтобы не навредить им, вряд ли, — ответил ей мистер Гиббс. — Слишком сильно мы раздражаем комиссаров. Кроме того, у нас мало денег, нам остается только ждать.

Софья подумала о своей коробке с драгоценностями, она сейчас жалела, что целое состояние было спрятано где-то в Тобольске. Где? Она и сама не знала. Предположила, что можно было бы поторговаться с большевиками и выкупить Царя с Семьей на эти деньги.

Они увидели в дверях вокзального ресторана кухонного служителя Пюрковского, он вернулся из города. Встретившись взглядом с Софьей, он подошел к их столику, что-то шепнул мистеру Гиббсу и быстро выскочил вон, ушел в сторону вагона.

— Что он сказал? — не выдержала баронесса.

— Жители города даже не подозревают о присутствии в городе Императора, настолько все секретно, — сказал чуть слышно учитель. — Но…

Мсье Жильяр и Софья нагнулись к нему ближе.

— Один человек сказал ему, что их отвезли в дом некого Ипатьева. Он расположен в центре города, огражден высоченным забором, и окна его замазаны краской!

Софья поднесла руку к губам в изумлении. Какое-то время они просидели молча, обдумывая новую информацию, после чего баронесса заявила:

— Во что бы то ни стало я найду этот дом! Вдруг мне посчастливится увидеть кого-то…

***

Несколько дней фрейлина ходила вокруг особняка Ипатьева. Она то шла, то останавливалась, чтобы проверить не следят ли за ней. Обстановка была точно такая, как ее описал кухонный служащий, из-за высокого забора почти ничего не было видно.

В один из дней она изобразила, будто заходит в банк. Зашла и быстро вышла, остановившись на крыльце. Оттуда как раз был хороший обзор на особняк. Ворота открылись и на территорию дома заехала машина. В этот момент открылась форточка, в которой мелькнула нежная белая ручка в розовом рукаве блузы.

«Это рука Великой Княжны Марии или Анастасии!», — мелькнула радостная мысль. — «Они живы, и, похоже, действительно, все вместе».

Несколько дней баронесса приходила на это место, чтобы еще раз увидеть кого-то. Но удача больше не улыбнулась ей. Однажды фрейлина вернулась в дешевую гостиницу, которую они с учителями сняли в ожидании изменения ситуации. На крыльце ее ждали два солдата, которые вручили ей бумагу.

— Что это? — Софья развернула конверт и прочитала вслух, — Письменный приказ от Совета покинуть территорию Пермской губернии в течение двенадцати часов, предписано поселиться в Тюмени.

— Убирайтесь отсюда! — хохотнул один солдат, и они ушли с чувством выполненного долга.

Такие же письма пришли и учителям. Мсье Жильяр, мистер Гиббс и баронесса Буксгевден оплатили на последние деньги вагон четвертого класса, который подцепили к бесконечно длинному составу беженцев с восточного направления. Поезд отправился в Тюмень.

— Может быть, в том городе власти будут более сговорчивыми и чуть позже дадут разрешение вернуться в Екатеринбург? — спросила Софья у учителей.

— Возможно, — мистер Гиббс пожал плечами. — Я надеюсь, что нам когда-нибудь удастся связаться с несчастной семьей, которая оказалась в лапах Уральского Совета полностью изолированной от мира.

Софья вспомнила нежную ручку одной из княжон в окне дома Ипатьева. Это был последний взгляд, который она смогла бросить на кого-то из них.

Глава 20. Напряжение перед бурей

Тобольск, 1984

Каблуки стучали по асфальту Комсомольского проспекта. По дороге торопливо шла стройная девушка. В темных косах блестела золотая чулпа, усыпанная самоцветами и разноцветными эмалевыми вставками.

Она будто сошла со страницы журнала парижской моды — настолько хороша была в элегантном черном платье. Проходившие мимо парни сворачивали себе шею, оглядываясь на ее точеную фигурку, а девушки заинтересованно рассматривали необычный покрой и фасон наряда. По темным соболиным бровям и черным, как южная ночь, глазам угадывались капли восточной крови, придающие девушке особое очарование.

Зоя направлялась из ателье на автобусную остановку, перебирая рукой мелочевку в маленькой сумочке. Мать не любила, когда дочь опаздывала к ужину. Она почти проскочила мимо площади, где рабочие начали устанавливать памятник великому ученому тобольской земли — Дмитрию Менделееву. Но на мгновение все же заинтересованно остановилась, чтобы рассмотреть серьезное, задумчивое лицо химика, высеченное из серого гранита. Спустя пару секунд снова заспешила к остановке. Заставляли идти второпях и собравшиеся на небе тяжелые тучи, наполненные дождем. Природа вокруг затаилась: птицы спрятались под крыши и ветви деревьев не шелестели. Напряжение нарастало, вот-вот обещая разразиться бурей. Зое подумалось, что такая