Илья Варшавский - Искатель. 1974. Выпуск №4

— Эдди! — нетерпеливо крикнул я и остановился, чувствуя, как все у меня внутри оборвалось… — Эдди, где тот, что шел ниже тебя?

— Все там, хозяин, — явно удивленно ответил негр, махнув рукой в сторону морского берега.

— Сколько их там?

— Трое, хозяин.

— А минуту назад их было четверо.

— Ай-ай! — Он прикрыл рукой рот, что означало испуг. И дрожащим голосом повторил: — Их было четверо!

Я резко повернулся и побежал к связисту с переносной рацией. Карабкаясь по склону, задыхаясь, я не переставал все же восхищаться находчивостью, и хитростью Мартина. Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди. Он проскользнул сквозь наше оцепление, используя классический прием прячущегося от противника «коммандос»: растворился на местности, делал то же, что делали все. Он использовал первую же возможность скрыться, исчезнуть. Мартин Убийца находился в цепи прочесывающих достаточно времени, чтобы к нему привыкли, а потом растаял в камнях.

Задыхаясь от тяжелого подъема, я взобрался на вершину холма и вырвал из рук связиста микрофон. Мне сразу ответил Ван Виллинген.

— Он прорвался! Я уверен в этом. Он сейчас позади цепи! — закричал я.

Ван Виллинген, оставшийся в конце перешейка, крепко выругался:

— Я же здесь почти один!

— Растяните своих людей в цепь! Я сейчас же поверну своих!

— Но что случилось?

— Расскажу потом. Все.

Обратно мы шли быстрее. Возле самого перешейка я увидел картину, от которой у меня отлегло на сердце. Дюжина человек перекрывала узкое горло перешейка, и каждый из них видел другого.

— После сообщения прибыло еще несколько моих парней. Нам повезло. Он не мог проскользнуть. Так что же произошло?

Я объяснил тактический прием, использованный Мартином. Пока я рассказывал, лицо сержанта хранило ядовито-ироническое выражение.

— Неужели вы его не заметили? — раздраженно спросил он, когда я кончил.

— Нет, конечно… Разве вы не понимаете: он шел вместе со всеми с того момента, как его заметили. Став частью общей картины, он улизнул.

— Ну, здесь-то он не мог проскользнуть, — повторил полицейский, окидывая взглядом окрестности. — Времени у него на это не было. Вы, наверное, снова прошли мимо него.

— И не мудрено: кругом столько пещер.

— Что ж, рисковать больше не будем… Мы запечатаем полуостров так, что никто отсюда не уйдет. Не возражаю, если придется так ждать целый год. — Голос его был угрюмым и решительным. — Если мы плотно запечатаем перешеек, с Робберга ему не уйти. Единственный путь — по суше, а выплыть отсюда нельзя из-за акул. Остается только подождать.

Я покинул Робберг около семи вечера. На землю спускались сумерки. Оставаться там не было смысла. Ван Виллинген, вернув всех людей с полуострова, плотно закупорил перешеек и практически взял под контроль каждый ярд. Едва ли в данной ситуации я мог оказать ему большую помощь, чем здоровенные местные полицейские с фонарями и тяжелыми дубинками из железного дерева. Кроме того, мне хотелось домой, какой бы прием там меня ни ожидал.

По пути домой я все время возвращался к словам Ван Виллингена о том, что Мартин не сможет выплыть с полуострова. Они меня почему-то тревожили… Никак я не мог понять почему. Опять звенел в голове колокольчик тревоги. Снова напоминал о прошлом. Но о чем именно?.. Никак не вспомнить.

Что же?.. Что-то связанное с опасностью, с побегом, с решением какой-то задачи… Из головы не выходила плывущая вдоль самого берега Циндарелла… А возможно, и были… Подходя к дому, я отказался от попытки немедленно разобраться в этой головоломке. Я предчувствовал, что мне предстоит иметь дело с еще одной — с Хелен.

Женщины загадочны, непонятны, восхитительны. Никогда до этого вечера я не получал большего доказательства этой формулы.

Едва я вошел в дом моего тестя, едва открыл дверь, как услышал крик Хелен. В следующую же секунду она бросилась мне на шею, словно я только что возвратился из успешной экспедиции к Северному полюсу. А ведь еще утром она головы не подняла, когда я объявил, что иду в полицейский участок.

— О милый! Я так боялась, что тебя убьют! — воскликнула она.

— Убьют?!

— Да, да!.. — Она снова целовала меня, и трудно вообще было представить в этот момент, что смерть существует на свете. — Мы слышали, что нашли машину. Я знала, ты пойдешь искать этого ужасного человека. Что там было?

Я коротко описал ей дневные события вплоть до неудачного прочесывания Робберга. Однако в заключение утешил Хелен тем, что Мартин в данный момент крепко заперт новым кордоном.

— Так, значит, ты был прав, когда указывал Виллингену местонахождение убийцы?

— Похоже на то.

— Какой ты умный!

— И голодный.

— И любимый.

— И любящий.

— Постараюсь обо всем этом позаботиться.

Она провела меня в гостиную, где я оказался лицом к лицу с фигурой Джеймса Форсита, восседавшего в кресле наподобие некоего символического олицетворения Злой Воли.

— Вы вернулись?! — устрашающе гаркнул он. — Давно пора!

— Папа, не будь зверем с моим мужем! — твердо сказала Хелен, держа меня под руку.

— А, что ты сказала? — приложил он ладонь к уху.

— Ты слышал.

Он было заговорил, но сразу умолк. Стоило Хелен повернуться ко мне спиной, он подмигнул, видимо поздравляя с победой.

Обед прошел весело. Радость возвращения домой заглушила все мысля о Мартине, загнанном на пустынные склоны Робберга, о его отчаянии и одиночестве, о сырой пещере, в которой он прячется с компанией летучих мышей и дасси. Мы выпили шампанского. Тесть мой рассказал несколько историй о трансваальских пионерах. Истории их приключений были так преувеличены и неправдоподобны, что я не сомневался в их реальности. Хелен то и дело ловила мой взгляд влюбленными глазами. В дверях кухни сиял добрый Тиммоти. Он радовался за всех.

Хелен уже ушла в спальню, а я собирался пожелать тестю спокойной ночи, когда он сказал несколько слов, все изменивших и решивших.

Мы беседовали о Циндарелле, огромной акуле.

— Рад, что вам удалось увидеть ее, — произнес Джеймс Форсит. — Мне вот видеть ее не доводилось. Но зато я видел акулу, пойманную в Дурбане несколько лет назад. Весом больше сотни фунтов… Ничего с такой штукой не сделаешь, если свалишься со скалы не вовремя… Если, конечно, нет с собой этой химии.

Химии… химии… Отпугивающего акул препарата! Колокольчик тревоги отчетливо зазвонил в моей голове. Теперь мне было известно, как решил скрыться Мартин Убийца.

Девиз королевских морских пехотинцев — Per mare, per terram,[2] что попросту значит: иди в любое место, иди куда пошлют. В войну этот девиз вызывал появление странных привычек, вызывал присутствие в солдатских рюкзаках некоторых необычных предметов. Потому-то никого не удивляло, что при форсировании Рейна в 1944 году у Мартина был с собой пакет порошка для отпугивания акул.