Майн Рид - Жилище в пустыне

Сначала я не собирался стрелять, надеясь, что через некоторое время пекари успокоятся и разойдутся.

По истечении двух часов мы убедились, что это ни к чему не приведет. Пекари, правда, успокоились, но по-прежнему находились под деревом и, по-видимому, не собирались снимать осаду. Некоторые из них даже улеглись, чтобы проводить время в более удобном положении.

Я начал терять терпение, зная, что семья наверняка уже беспокоится из-за нашего долгого отсутствия. Поэтому я решил посмотреть, какое впечатление произведут на пекари несколько ружейных выстрелов.

Чтобы увереннее действовать, я спустился на самую нижнюю ветку и начал стрелять. Я сделал пять выстрелов, и каждый из них стоил жизни какому-нибудь одному пекари; но остальные вместо того, чтобы испугаться и убежать, с яростью кидались на туши своих убитых сородичей, а затем, сгрудившись у дерева, начали бить по стволу своими копытами, как бы собираясь подняться вверх.

Выстрелив в шестой раз, я с ужасом увидел, что у меня остался всего один патрон. И все же я снова зарядил ружье и убил еще одного пекари. Но нам от этого не стало легче. Животные продолжали окружать нас плотным кольцом, проявляя удивительное равнодушие к грозящей им гибели.

Мы уже не знали, к какому средству прибегнуть, и поднялись на верхние ветви, чтоб нас не было заметно пекари. Оставалось терпеливо ждать, надеясь, что ночь все-таки освободит нас от осаждающих врагов.

Некоторое время мы сидели на своих ветках, и вдруг увидели, что к нам поднимается дым. Сначала мы подумали, что это пороховой дым от наших выстрелов. Но он становился все гуще, и мы увидели, что цвет его совсем не похож на цвет порохового дыма. Он забивал дыхание, выедал глаза; мы уже перестали что-либо видеть и безудержно кашляли. Густое облако окружало наше дерево. Я прислушался к хрипам осаждавших нас диких животных, но они не были похожи на их прежние хрипы. Тут только я понял, что от выстрелов загорелся мох, и действительно, как только дым рассеялся, мы увидели бледное пламя. С радостью мы отметили, что пламя вряд ли может добраться к нам, так как мох лежал немного поодаль от дерева.

Чтобы избавиться от дыма, мы поднялись на самые верхние ветки. И все же мы опасались, как бы огонь не охватил нижние ветви и не заставил нас спуститься на землю, где нас поджидали свирепые враги. К счастью, мох с этих ветвей был нами снят, и огонь не смог бы так быстро распространиться по дереву.

С верхних ветвей мы увидели, что пекари сгрудились на некотором расстоянии от дерева, устрашенные огнем.

— Теперь, — сказал я, — если нам удастся спуститься незамеченными, это будет шансом на спасение.

Мы уже начали спускаться, как издали донесся собачий лай. Мы узнали наших собак. Не могло быть сомнения, что с ними идут Куджо и Генрих. Мы с ужасом подумали о том, что собаки будут разодраны разъяренным стадом пекари, не поздоровится и Куджо с Генрихом, если они не успеют влезть на дерево. Лай приближался, и мы уже различали голоса людей. Это могли быть только голоса Генриха и Куджо, которые, вероятно, шли искать нас. Я не знал, что делать. Может, мне спуститься одному и предупредить об опасности Генриха и Куджо? Только бы пекари не заметили моего бегства!

Я не медлил ни секунды. Оставив ружье Франку и взяв с собой только нож, я слез с дерева и бросился по направлению к горящему мху. Не успели мои ноги коснуться земли, как я увидел на расстоянии ста шагов от себя собак, а за ними Куджо и Генриха. Но в то же время позади все стадо пекари с диким визгом уже гналось за мной. Я успел предупредить Куджо и Генриха, и они стали взбираться на дерево, а собаки бросились на стадо пекари. Но бой этот быстро прекратился. Изведав на себе силу ударов пекари, наши собаки обратились в бегство. Они кинулись в ту сторону, где находились Куджо и Генрих. К счастью, ветви росли низко, и Куджо удалось поднять собак к себе. В противном случае они, несомненно, разделили бы участь пумы. Действительно, пекари, разъяренные нападением собак, преследовали их до самого дерева, которое и окружили в бессильной ярости.

Я вздохнул несколько свободнее. Я слышал крики Генриха и Куджо, лай собак и глухое хрюканье пекари. Длинное копье Куджо опускалось на пекари, и число наших врагов уменьшалось с каждым ударом. Генрих тоже стал стрелять из ружья.

Куджо и Генрих действовали так успешно, что через несколько минут вся земля вокруг дерева была покрыта мертвыми тушами, в живых осталось совсем немного наших врагов.

Они, по-видимому, ужаснулись участи своих товарищей и отошли от дерева. А потом и вовсе потянулись в лес. Поражение было полное, и у них, очевидно, не было больше желания нас беспокоить.

Вскоре мы все вместе тоже отправились домой, чтобы успокоить всех, кто с тревогой нас ожидал дома.

Впоследствии мы во время охоты не раз встречались с пекари; но они теперь старались обходить нас стороной.

А на следующий день мы вернулись на поле сражения, вспомнив о двуутробке. Но, к своему разочарованию, никого не нашли; животное перегрызло веревки и убежало вместе с детенышами.

XLII. Встреча с черными волками

В течение года мы дважды собрали урожай пшеницы, так как она созревала за два месяца, почти двадцать возов хлеба. Этого было достаточно, чтобы прокормиться самим и прокормить наших животных до следующего урожая.

Второй год мы провели так же, как и первый. Весной заготовили кленовый сахар и засеяли большую площадь пшеницей. Мы увеличили стадо наших животных, оленей и антилоп; поймали волчицу с многочисленным потомством. Конечно, самку потом пришлось убить из-за ее хищных инстинктов, но детенышей все-таки удалось приручить. Они стали такими же домашними, как и собаки, с которыми они жили в дружбе.

За лето и зиму на охоте с нами случилось много интересных приключений, которые я обхожу молчанием. Но одно было так необыкновенно и опасно, что, наверное, стоит рассказать о нем.

Стояла холодная зима, земля спала под глубоким снежным покровом. Я думаю, что это была самая суровая зима за все время нашего пребывания в долине.

Озеро покрылось гладким, как стекло, льдом. Мы часто катались на коньках. Даже Куджо увлекся катанием, а быстрее и увереннее всех нас катался Франк.

Однажды на каток отправились только Франк и Генрих, а я и Куджо остались дома, чтобы окончить неотложную работу. До нас доносился веселый смех ребят и их звон коньков, скользивших по льду.

Вдруг мы услышали пронзительный крик.

— Ох! Роберт! — воскликнула моя жена. — Под ними проломился лед!

Я схватил первую попавшуюся веревку, а Куджо вооружился копьем, полагая, что оно может ему пригодиться, и мы бросились на каток. Добежать туда было делом нескольких секунд, и вот мы увидели, как оба мальчика во всю прыть несутся на коньках к берегу озера, а за ними почти по пятам гонится целое стадо волков. Это были не обычные степные волки, а волки, принадлежащие к виду, известному под названием «большого черного волка Скалистых гор». Их было шесть, они бежали с опущенными ушами и раскрывшимися пастями, показывая красные языки и белые зубы.