Уилбур Смит - Весы смерти

— Сейчас чуточку прогуляюсь и спать.

Сара тоже встала.

— Я с вами.

Сара восхищалась Вики все более явно и последовала за ней, как преданный щенок.

Выйдя из лагеря, они пошли бок о бок под великолепным ночным небом, усеянном звездами, и Сара серьезно сказала Вики:

— Они оба очень желают вас, и Джейк, и Гарет.

Вики опять неловко рассмеялась, снова выбитая из колеи прямотой Сары.

— Да что вы!..

— Да-да, когда вы рядом с ними, они напрягаются и следят друг за другом, как собаки, которые вот-вот начнут обнюхиваться.

Сара хихикнула, и Вики тоже пришлось улыбнуться.

— А кого вы выберете, мисс Камберуэлл? — спросила Сара.

— Господи, разве это необходимо? — Вики все еще улыбалась.

— Конечно, нет. Вы можете заниматься любовью с обоими. Я бы так и сделала.

— Да? — удивилась Вики.

— Конечно. А как иначе узнать, кто из них вам больше нравится?

— Что ж, верно.

У Вики даже перехватило дыхание от сдерживаемого смеха, но логика девушки ее восхитила. Тут есть разумное зерно, решила она.

— У меня будет двадцать мужчин до того, как я выйду за Грегориуса. И тогда я буду уверена, что ничего не упустила и ни о чем не пожалею, когда стану старая, — заявила девушка.

— А почему именно двадцать, Сара? — Вики изо всех сил старалась не уступать ей в серьезности. — Почему не двадцать три или двадцать шесть?

— Что вы? — возразила Сара чопорно. — Не хочу, чтобы люди думали, будто я пропащая женщина.

Больше Вики сдерживаться не могла и громко расхохоталась.

— Но вы-то, — вернулась Сара к насущной проблеме. — С кого вы начнете?

— Решите вы за меня, — предложила Вики.

— Трудная задача, — призналась Сара. — Один очень силен, и сердце у него горячее, другой очень красив и наверняка все умеет. — Она тряхнула головой и вздохнула. — Нет, очень трудная задача. Не могу выбрать. Могу только пожелать вам много радости.

Как оказалось, разговор этот растревожил ее больше, чем она думала, — хотя Вики страшно устала после утомительного дня, заснуть ей не удалось, она лежала без сна под одним одеялом на твердой раскалившейся за день земле, и ее одолевали грешные мысли, которые вообще едва поддавались обдумыванию. И потому она еще не спала, когда Сара поднялась и бесшумно, словно призрак, проскользнула к тому месту, где лежал Грегориус. Девушка сняла свое широкое одеяние и была теперь в одних узких, в обтяжку, расшитых серебром шароварах. При свете звезд и молодого месяца ее стройное тело казалось изваянным из полированного черного дерева. У нее были маленькие груди и тонкая талия. Она подошла к Грегориусу, который тут же вскочил, и они оба, забрав с собой одеяла, рука об руку покинули бивуак, чем еще больше встревожили Вики.

Она лежала и вслушивалась в ночную жизнь пустыни. В какой-то момент ей почудилось, что кто-то негромко вскрикнул, но в конце концов это мог быть и шакал. К тому времени, когда Вики все-таки уснула, юная парочка в лагерь еще не вернулась.

* * *

На седьмой день после выхода из Асмары граф Альдо Белли получил радиограмму от генерала де Боно, которая очень огорчила и даже оскорбила его.

— Он обращается ко мне, как к подчиненному, — жаловался граф своим приближенным. — Он сердито взмахнул желтым листком бумаги и возмущенно прочитал: — «Настоящим предписываю вам…» — Граф тряхнул головой с насмешливым недоумением. — Обратите внимание, ни «прошу вас», ни «пожалуйста»!

Он скомкал радиограмму, швырнул ее в брезентовую стенку штабной палатки и с царственным видом стал расхаживать взад-вперед, положив одну руку на пистолетную кобуру, а другую — на рукоятку кинжала.

— Судя по всему, он не понял моих сообщений. Судя по всему, мне придется объяснить ему мое положение лично.

Эта мысль все больше и больше нравилась графу. Великолепная обивка автомобиля и мягкая подвеска, сконструированная господами Роллсом и Ройсом, значительно облегчат тяготы обратной дороги, к тому же они компенсируются — и с лихвой! — квазицивилизованными удовольствиями городской жизни. Мраморная ванна, чистое белье, прохладные комнаты с высокими потолками и электрическими вентиляторами, свежие римские газеты, общество милых дам из казино — все это вдруг показалось графу неотразимо привлекательным. А кроме того, представлялась возможность лично проследить за упаковкой и пересылкой охотничьих трофеев, завоеванных в такой дали от Италии. Ему особенно хотелось, чтобы львиные шкуры правильно выделали и аккуратно заштопали многочисленные дыры от пуль. Весьма симпатичным показался ему и план напомнить генералу, каково его, графа, происхождение, воспитание и политическое значение.

— Джино, — коротко рявкнул он, и сержант влетел в палатку, машинально наводя фотоаппарат.

— Не теперь, не теперь, — раздраженно отмахнулся граф. — Мы едем назад, в Асмару, на совещание с генералом. Передай шоферу, пусть готовится.

Ровно через двадцать четыре часа граф вернулся из Асмары, желчный и свирепый. Ничего хуже этой встречи с генералом де Боно граф не переживал за всю свою жизнь. Он никак не мог поверить, что генерал всерьез вознамерился отстранить его от командования и с позором вернуть в Рим, — не верил до тех пор, пока генерал в его присутствии не продиктовал приказ своему ухмылявшемуся адъютанту капитану Креспи.

Эта угроза и сей час нависала над красивой кудрявой головой графа. У него оставалось двенадцать часов на то, чтобы добраться до Колодцев Халди и захватить их. Иначе — каюта второго класса на военно-транспортном судне «Гарибальди», через пять дней отплывающем из Массаны в Неаполь, — именно эту каюту велел забронировать для него генерал.

Граф Альдо Белли направил длинную и очень красноречивую телеграмму Бенито Муссолини, жалуясь на дерзкое поведение генерала, но ему неведомо было, что генерал его предупредил: перехватил телеграмму и преспокойно скрыл ее.

Майор Кастелани не принял всерьез приказ двигаться вперед, он ждал, что в любую минуту может последовать прямо противоположное распоряжение, и потому, оказавшись в первой машине, испытывал одновременно и недоверие, и торжество, когда понял, что грузовик покрывает последние пыльные километры по направлению к Колодцам Халди.

* * *

Воды от сильного ливня, пролившегося над Эфиопским нагорьем, стекали миллионами ручьев и водопадов, прорываясь в долины и низины. Большая часть потоков пробивала себе дорогу в южные болота, а оттуда — в Нил, который устремлялся на север, к Египту и Средиземному морю.

Другая, меньшая их часть вливалась в не имевшие стоков реки, вроде Аваша, или же бесследно исчезала в рыхлых песчаных почвах саванны и пустыни.