Николай Солнечный. Книга первая. Новогодняя ночь - Ульяна Михальцова

– Мне не хватает любви, – с расстановкой проговорил Коля.

Лёд у него под ногами откровенно затрещал.

– Сработало! – чуть слышно выдохнул Коля.

– Погоди, не радуйся. Может, мы потом в яму навозную провалимся. Давай с любовью разберёмся, – предложил Рарог.

– А что с ней разбираться? Нет её нигде, – пожаловался Коля. – Она как душа, только ещё хуже. Все о ней говорят, но никто её не видел.

– Но ты же любишь кого-нибудь? – спросил Рарог.

– Сестру, наверное, люблю. Она же у меня одна. Только она и надоедает мне иногда, и злит. Я кашу гречневую люблю. Это я знаю. Штаны спортивные люблю носить, а брюки не люблю. А про сестру… это всё неточно, – ответил Коля.

– А себя ты любишь? – спросил Рарог.

– Себя? За что это? Зачем? – искренне недоумевал Коля.

Лёд под ним стал откалываться мелкими кусочками и стрелять по сторонам. Один такой кусочек откололся и, пролетая мимо, зацепил Коле щёку. Из ранки брызнула кровь.

– Душа у тебя ещё и кровоточит. Понятно, – протянул Рарог. – И про любовь к себе ты не знаешь. Любить себя не умеешь, а ждёшь, что тебя другие любить будут.

– Я не жду, – буркнул Коля.

– Ты же сам сказал, что тебе любви не хватает, – напомнил Рарог.

– Сказал, да, – подтвердил Коля, ощущая, как лёд под ногами раскалывается, и стоять на нём становится всё сложнее.

– Любви не хватает только тому, кто сам любить не умеет, – сказал на это Рарог. – Любовь не извне берётся, а внутри созревает. И у тебя, думаю, любви этой бескрайние просторы. Просто ты их в себе ещё не нашёл.

– Любовь во мне? Целые просторы? – удивился Коля.

– Конечно! – улыбнулся ему в ответ Рарог, похлопав по плечу.

Лёд с оглушительным звуком треснул, образовав щель. Коля и Рарог в этот пролом провалились и упали на мягкую траву. Коля от неожиданности и тепла в блаженстве закрыл глаза. А когда открыл их снова, то увидел вокруг цветочный луг и сухой дуб совсем рядом.

Глава 19. Дедушка Тополь

– Из зеркала мы выбрались, а в лес не попали, – констатировал очевидное Дуб.

Коля сидел в траве. Лицо его щекотали луговые цветы. Ярко светило солнце, и от этого становилось спокойно и радостно. Не хотелось никуда уходить. Разноцветие луговых трав и цветов привлекало к себе и несло ощущение покоя и счастья. Хотелось лечь и наслаждаться их сладковатым запахом, слушать, как жужжат пчёлы, как лёгкий ветер колышет цветы, как весь мир будто обнимает и согревает тебя.

– Здесь так красиво. И тепло, – проговорил Коля.

– Хочешь здесь остаться? – спросил Дуб.

– Я уже устал от постоянных приключений. Мне кажется, я в лесу уже состарился лет на триста, – возмущался Коля, отогреваясь на тёплой траве.

– На пару годков повзрослел только, не больше, – не согласился с ним Дуб.

В небе появилась чёрная точка, которая стремительно приближалась.

– А вот и Стражник, – прошелестел Дуб. – Давненько тебя не было видно, – проговорил он, когда ворон подлетел и сел на ветку. – Нет, вернуться и перейти овраг я пока не могу. Прости. Знаю, что я тебе другое обещал. Нет, я не обманывал тебя. Я сам искренне в это верил. А теперь всё изменилось.  Я по льду чужой души ходил! Я ему про общее энергополе толковал. Да я только сейчас сам понял, сколько во мне жизни. Я даже гнить перестал! Мой потомок там, наверное, выздоравливать начал, удивляя всех врачей своим неожиданным преображением! Я ему уже всю душу истрепал своими требованиями поехать в ближайший детский дом и устроиться туда на работу хотя бы вахтером. Старикам нужно быть рядом с детьми, чтобы энергии у них поднабраться. Детвора бегает, расплёскивает, а ты себе в ковшик собирай да радуйся. Хорошо, когда твои собственные внучата приезжают, своей любовью да заботой твои дни продлевают, от тебя мудрости набираются и встречами этими нити родовые укрепляют. Но коли своих растерял, так хоть чужим добрым дедушкой стань. Всё польза. Чувствую, на днях уже поедет. Истеребил я ему всю душу! – рассказывал Дуб то ли ворону, то ли себе самому.

– А когда вы это успели? Вы же всё время со мной были? – удивился Коля, оторвавшись от разглядывания цветов.

– Так я же дух! – усмехнулся Дуб. – Я могу быть одновременно в разных… местах. В разных ипостасях. Я же бестелесный. Это здесь мы деревяшками траву топчем, корнями в землю уходим, ветвями небо щекочем. Так что я тебе даже благодарен, что ты меня в зеркало души утащил. Приятно снова в человеческом обличье побыть.

– Да, я тоже рад, что не один там оказался. Угораздило же меня зеркала перепутать. Могли бы сейчас уже с ребятами быть, – сожалел Коля.

– Нам ещё морошку твоему деду отнести нужно, – напомнил Дуб.

– Какому деду? – удивился Коля и перестал нюхать какой-то диковинный цветок.

– Духу твоего рода. Он же твой прапрапра и так далее прадед. Можно просто дед. Правда, дед твой с прибабахом, – неохотно сообщил Дуб.

– Что значит с прибабахом? – насторожился Коля.

– Значит, по голове, то бишь по кроне его прибабахали много раз, вот и тронулся умом, память растерял и вообще хлюпик. Частенько ему ветки обламывали, вот он и стал, как это у вас говорится… неадекватным. Такие у нас тоже бывают, – вздохнул Дуб.

– Я думал, что дух рода должен быть мудрым, – разочарованно протянул Коля.

Он сорвал травинку и порезал палец, вспомнил о пораненной щеке. Прикоснулся к месту пореза, на подушечке пальцев осталась кровь.

– Так мудрость духа рода от потомков зависит, – ответил ему Дуб. – Он же вашими делами и помыслами наполняется. Если потомки мудрые, степенные, чистые душой, сильные духом, то и дух крепчает, мудреет, охраняет, подсказывает, если в почёте. А коль потомки разгильдяи бестолковые, рода не помнящие, воры или убийцы, пьяницы да ленивцы, то и дух им под стать. От каждого в роду зависит, каким весь род будет. Чем наполнишь сундук, то потом и возьмёшь, – объяснил Дуб.

– Я думал, всё от предков зависит, – протянул Коля, найдя подорожник, оторвав от него два небольших листа: один приложил к щеке, а второй к порезу на пальце.

– Нет, не только. От потомков ещё больше. Вот угостишь деда морошкой, может, и просветлеет у него и в кроне, и в корнях, и в стволе, – воодушевлял Колю Дуб.

– Так чего же я сижу тогда? – вскочил на ноги Коля.

– А и правда! Чего сидишь? – подхватил Дуб.

– Нам же идти надо! – придерживал Коля лист подорожника к щеке.

– Верно! – поддержал Дуб.

– Так идёмте! Как