Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

– Что я делаю не так? – жалобно спросил он. – У меня что, заразный триппер?

Дафф рассмеялся.

– У них золотая лихорадка. А ты возможный соперник. Ты можешь умирать от жажды, и никто из них даже не плюнет на тебя, чтобы ты не набрался сил и не застолбил какой-нибудь участок. – Он посерьезнел. – Мы теряем время. До темноты еще час. Давай сходим посмотрим сами.

Они прошли к разрытой земле. Здесь в шурфах кирками и лопатами работали люди: одни – худые и крепкие, с помощниками-туземцами; другие – располневшие от кабинетной работы, эти потели и стискивали зубы, преодолевая боль в стертых руках; их лица и плечи покраснели на солнце. Все встречали Шона и Даффа с одинаковой настороженной враждебностью.

Они медленно ехали на север и через каждые сто ярдов с пугающей регулярностью видели заявочные столбики с грудой камней у основания и прикрепленным к ней обрывком брезента. Грубыми буквами на брезенте малевали имя владельца и номер лицензии.

Многие участки были еще не тронуты; здесь Дафф спешивался, осматривал траву, подбирал куски камня и разглядывал их, прежде чем отбросить. И они ехали дальше, подавленные и все больше уставая. Заночевали после наступления темноты на открытом ветреном хребте и, пока готовился кофе, разговаривали.

– Мы опоздали.

Шон мрачно смотрел в костер.

– У нас есть деньги, парень, не забывай. Большинство этих джентльменов сломлены, у них не осталось ни надежды, ни мяса, ни картошки. Посмотри на их лица и увидишь на них отчаяние. Чтобы добывать золото из руды, нужен капитал, нужны механизмы и деньги на зарплату рабочим, нужно откачивать воду и выбрасывать пустую породу, нужны фургоны и время.

– Деньги бесполезны без участка, – сказал Шон.

– Держись меня, парень. Заметил – многие из этих участков не тронуты? Они принадлежат спекулянтам, и я думаю, что они предназначены для продажи. Через несколько недель ты увидишь, чем мужчины отличаются от мальчишек.

– Я хочу уехать. Я ждал совсем не этого.

– Ты устал. Выспись, а утром посмотрим, далеко ли уходит эта жила, и тогда я начну планировать.

Дафф раскурил одну из своих сигар; при свете костра его лицо казалось плоским, как у краснокожего. Посидели молча, потом Шон спросил:

– Что это за шум?

В темноте слышались глухие ритмичные удары.

– Привыкнешь, когда мы поживем здесь, – ответил Дафф. – Это молоты дробильни, которую мы видели сверху. Она в миле отсюда дальше по долине; утром проедем мимо нее.

Еще до восхода они снова были в пути и в смутном свете утра подъехали к дробильне. Черная и уродливая, она жалась к земле, словно чудовище, с которым недавно сражался ДонКихот. Челюсти ее гремели, дробя руду; она фыркала паром и издавала пронзительный скрежет.

– Не думал, что она такая большая, – сказал Шон.

– Да, большая, – согласился Дафф, – и стоит денег. Мало кто здесь может позволить себе такой механизм.

Дробильню обслуживало много людей – они засыпали руду и возились у медных столов, куда вываливался полученный из руды порошок. Один из них вышел вперед, чтобы проявить обычное здешнее гостеприимство.

– Это частная территория. Нам не нужны зеваки.

Это был щегольски одетый маленький человек с загорелым лицом и в котелке. Усы его щетинились, как у фокстерьера.

– Послушай, Франсуа, жалкий земляной червяк, если будешь так со мной разговаривать, я тебе поверну голову лицом назад, – сказал Дафф, и франт неуверенно поморщился, подошел поближе и стал подслеповато всматриваться.

– Кто ты такой? Я тебя знаю?

Дафф снял шляпу, чтобы человек увидел его лицо.

– Дафф! – радостно воскликнул человечек. – Да это старина Дафф!

Он подскочил, чтобы пожать руку спешившемуся Даффу. Шон с улыбкой наблюдал за долгожданной встречей. Радостные приветствия продолжались довольно долго. Наконец Дафф сумел взять ситуацию под контроль и подвел маленького африкандера знакомиться.

– Шон, это Франсуа дю Туа, мой старый друг еще с Кимберлитовых алмазных полей.

Франсуа поздоровался с Шоном и снова начал возбужденно восклицать:

– Gott, как приятно видеть старину Даффа!

Он хлопал Даффа по спине вопреки попыткам того помешать. Прошло еще несколько минут, прежде чем Франсуа успокоился и смог сделать связное заявление:

– Послушай, старина, я сейчас как раз чищу столы с амальгамой. Идите в мою палатку. Я буду там через полчаса. Скажите моему слуге, чтобы готовил завтрак. Я скоро, приятель. Gott, как приятно снова тебя видеть!

– Твой старый любовник? – спросил Шон, когда они остались наедине.

Дафф рассмеялся.

– Мы вместе работали на алмазных полях. Я однажды оказал ему услугу – вытащил из шахты после обрушения. Он тогда только сломал ногу. Он хороший парень, и то, что мы его здесь встретили, – божественный ответ на наши молитвы. То, что он расскажет нам об этом золотом поле, не расскажет никто другой.

Через обещанные полчаса Франсуа влетел в палатку. За завтраком Шон молчал, слушая оживленный разговор, где почти каждая фраза начиналась с «А помнишь?..» или «А как там старина?..»

Потом, когда тарелки опустели и кофе был налит, Дафф спросил:

– Так что ты здесь делаешь, Франсуа? Это твоя установка?

– Нет, я по-прежнему работаю на Компанию.

– Неужели на этого выродка Градски? – с наигранным ужасом спросил Дафф. – Эт..т..то уж..ж..ж…жасно, – изобразил он заикание.

– Перестань, Дафф. – Франсуа занервничал. – Хочешь, чтобы я потерял работу?

Дафф повернулся к Шону и объяснил:

– Норман Градски и Бог равны, но в этой части света Богом командует Градски.

– Перестань, Дафф.

Франсуа снова встревожился, но Дафф невозмутимо продолжал:

– Организация, через которую Градски проявляет свою божественную власть, именуется всеми с почтительным придыханием ненависти просто «Компания». Полное ее название – «Южно-Африканская горнодобывающая и земельная компания». Понял?

Шон с улыбкой кивнул, и Дафф добавил, словно дополнительное пояснение:

– Градски сволочь, и он заикается.

Для Франсуа это было чересчур. Он наклонился и схватил Даффа за руку.

– Послушай, старина. Мой слуга понимает по-английски, так что прекрати, Дафф.

– Значит, Компания начала работу и на этом поле? Ну-ну, поле, должно быть, неплохое, – вполголоса заговорил Дафф, и Франсуа с облегчением ухватился за менее опасную тему:

– Так и есть. Подожди и сам увидишь: алмазные поля покажутся рождественским базаром.

– Расскажи-ка, – попросил Дафф.

– Ее называют Гнилой жилой, или Банкетной, или Гейдельбергской, но на самом деле здесь не одна жила, а три. Они проходят одна над другой, как слои торта.

– И все три дают золото? – напористо спросил Дафф, и Франсуа отрицательно покачал головой. Глаза его загорелись – о золоте он говорил с удовольствием.

– Нет, о внешнем слое можешь забыть, там только следы. Средний слой – главный – немного получше, местами он до шести футов толщиной и дает неплохую добычу, а местами теряется. – Франсуа наклонился над столом; он говорил возбужденно, и его африкаандерский акцент стал заметнее. – Победитель – нижний слой, мы называем его Главарем. Он всего в несколько дюймов толщиной и местами совершенно исчезает, но он богатый. Золото там как ягоды в пудинге. Он богатый, Дафф, говорю тебе; не поверишь, пока сам не увидишь.

– Я тебе верю, – сказал Дафф. – А теперь скажи, где я могу раздобыть немного этого Главаря для себя.

Франсуа мгновенно протрезвел – он словно опустил занавес, и все недавнее возбуждение исчезло.

– Весь разобран, – словно обороняясь, сказал он. – Все участки заняты. Вы опоздали.

– Что ж, верю, – сказал Дафф, и наступила тишина. Франсуа ерзал на стуле, жевал кончики усов и мрачно смотрел в кружку.

Дафф и Шон терпеливо ждали; было очевидно, что Франсуа переживает внутреннюю борьбу – верность компании сражается с благодарностью другу. Один раз он даже открыл было рот, но снова закрыл; он дул на кофе, чтобы остудить, и от кофе шел пар.