Деннис Уитли - Сокровище царя Камбиза

Раздался выстрел О’Кива, прекрасно высветивший его. Я нажал курок, но в царящем вокруг гвалте даже не услышал щелчка. Я нажал еще и еще и лишь затем понял, что магазин пуст.

Лихорадочно выкинув пустую обойму, я вставил полную, но при новой вспышке увидел, что О’Кив исчез. И рванулся за ним к лестнице.

Поднявшись на верхнюю ступеньку, я услышал звук его торопливых шагов. В этот самый момент загорелся свет; очевидно, Хэнбари удалось найти выключатель. Свет на мгновение ослепил меня, а затем я увидел О’Кива впереди, в дальнем конце узкого, длинного коридора. Я вскинул пистолет и выстрелил.

На секунду мне показалось, что я попал: О’Кив остановился как вкопанный. Но в следующий момент он резко повернулся и выстрелил в меня. Мы оба были хорошими стрелками, но, вероятно, сказалось напряжение схватки, и его пуля тоже прошла мимо цели, прожужжав у меня над ухом.

Прежде чем я успел выстрелить еще раз, О’Кив нырнул в ближайшую дверь и с лязгом захлопнул ее. Я подскочил к ней и изо всех сил ударил, пытаясь выбить, но сразу понял, что О’Кив ускользнул: дверь оказалась стальной.

Я рванулся назад по коридору, но, к удивлению и ярости, обнаружил выходящую на лестницу дверь запертой. Это была точно такая же стальная дверь, и, видимо, обе они управлялись электрическим приводом. О’Кив, должно быть, нажал кнопку, закрывавшую их одновременно, и запер меня на верхнем этаже дома.

Прошло не более минуты, как я оказался здесь. Я едва успел перевести дыхание и еще кипел от ярости, как вдруг донесся глухой взрыв, от которого все здание заходило ходуном. Похоже, где-то на нижнем этаже взорвали бомбу, но стальные двери обладали хорошей звукоизоляцией, и, сколько я ни вслушивался, ничего больше не услышал.

Я стоял в нерешительности, размышляя, что же теперь предпринять, как вдруг несколько выходящих в коридор дверей — а их было по пять или шесть с каждой стороны — одна за другой приоткрылись и опять поспешно закрылись. В ближайшей я успел заметить мелькнувшее лицо негритянки, с ужасом взглянувшей на меня, прежде чем захлопнуть дверь.

В этих комнатах, очевидно, и содержались «ангелочки» перед отправкой кто на Запад, кто на Восток. Если Сильвия находилась в этом доме, ее следовало искать здесь.

В два шага я достиг ближайшей двери, и изо всех сил ударил ногой по замку. Раздался звук раскалываемого дерева, дверь распахнулась, но негритянки нигде не было.

Комната была довольно хорошо обставлена. В углу я заметил пару чемоданов, а на кресле — аккуратно сложенную одежду и нижнее белье; одеяло с кровати съехало на пол, видимо, когда началась схватка, девушка спала.

Я предположил было, что негритянка со страху выпрыгнула в окно, но, заглянув под кровать, обнаружил ее там.

Сунув руку под кровать, я попробовал вытащить ее оттуда. Она сопротивлялась, как тигрица, и успела больно укусить меня, прежде чем удалось извлечь ее из-под кровати и поставить на ноги.

Обращаясь к ней то по-арабски, то по-французски, я тщетно пытался выудить из нее что-либо насчет Сильвии — она лишь бормотала что-то неразборчивое на своем варварском языке. Мне пришлось оставить ее и толкнуть дверь напротив.

В этой комнате, обставленной точно так же, на кровати сидела белая девушка — довольно милое создание лет двадцати.

Девушка молча курила сигарету, сохраняя полное самообладание. Вдруг она спросила по-французски:

— Что за шум, cheri? У них драка с пьяницами?

Было ясно, что, несмотря на юный возраст, она, как и большинство белых девушек, отправляемых на Восток, не новичок в своем деле.

— Я из полиции, — сразу сказал я. — Облава. Известно ли вам что-нибудь о белокурой англичанке, доставленной сюда сегодня?

В ответ она грязно выругалась, затем безразлично пожала плечами и улыбнулась. Вероятно, она хорошо знала, что, в худшем случае, ей грозил лишь небольшой срок тюрьмы.

Я пропустил ругань мимо ушей и повторил:

— Известно ли вам что-нибудь о белокурой англичанке, которую доставили сюда сегодня? Если известно, я могу попросить полицию помягче обойтись с вами.

Она покачала головой.

— Mais non. Это очень странное заведение. Девушкам здесь не позволяют видеться друг с другом, и мы остаемся тут всего лишь на одну — две ночи.

— Спасибо, — кивнул я и вышел из комнаты, оставив девушку в покое.

В коридоре раздавался стук со стороны стальной двери, выходящей на лестницу, но я ничем не мог помочь и надеялся лишь, что ее попытаются взломать не мешкая. Взглянув на оставшиеся запертыми двери, я начал во все горло звать Сильвию по имени, но все мои старания были напрасны, и мне ничего не осталось, как начать самому взламывать двери.

Я прошел в дальний конец коридора и выбил крайнюю дверь. В комнате за ней я увидел прелестную маленькую китаянку, хрупкую, как дрезденский фарфор. Она казалась спокойной, но волнение выдал злобный выкрик на ломаном английском:

— Уходи! Мадам говорит, тут незя. Уходи вон!

— Прошу прощения, — улыбнулся я, — но я ищу англичанку, которую привезли сегодня. Вы знаете что-нибудь о ней?

Маленькая китаянка покачала головой.

— Моя не вид ей. Скази мадам. Она, верно, знайт.

Я выскочил из ее комнаты и атаковал дверь напротив.

К моему удивлению, с первой попытки она не поддалась, и, осмотрев ее, я обнаружил, что сделана она из более крепкого дерева и запиралась на два замка.

Я отступил назад и с разбегу ударил ступней, целясь в замки. Несмотря на громкий треск, они все же не поддались, и мне пришлось разбегаться еще дважды, прежде чем дверь открылась.

Комната была погружена во тьму. Я встал в дверном проеме и нашарил на стене выключатель.

Вспыхнул свет, и моему взору предстала абсолютно голая комната, без всякой мебели — лишь потертый ковер на полу и толстая решетка на окне.

В углу, на спине, плашмя лежала Сильвия, и на ней не было ни клочка одежды. В Каире я часто восхищался ее фигурой — она была высокой, длинноногой девушкой, грациозной от природы, — но сейчас в ее наготе не было ничего привлекательного. Она лежала в неестественной позе, одна рука была вывернута за спину, а другая безжизненно упала поперек тела, прикрывая живот. Ее голова касалась стены, так что подбородок упирался в грудь, а спутанные серебристые волосы закрывали лицо. На бедре темнел огромный фиолетово-красный синяк, а на правом плече — сгустки запекшейся крови.

Я оцепенел от одной мысли, что опоздал и сейчас смотрю лишь на ее брошенный сюда труп. Но, когда я сделал шаг в ее сторону, она застонала и перевернулась.

Я мгновенно оказался рядом и, поддерживая одной рукой ее голову, другой лихорадочно пытался вытащить из кармана фляжку с бренди.