Поляк с поплавками - Анджей Загребельный

Девки решили вмешаться в самый последний момент, когда их мужья распустят руки. Им, походу дела, тоже, наверное, было охота попугать школьника-переростка. Но когда они выскочили за забор, было поздно. Возле ворот дядь Фёдора первый валялся батька Адам с отпечатком подошвы кеда на спине. На полдороги сидел и мотал головой дядька Йон, пытался встать и тут же падал. Возле лавочки моего дома лежали без сознания Богдан с Антоном. А меня уже и след простыл.

Затащили домой братьев-мужей и привели в чувство. Те и рассказали, что подошли к лавочке, а я там уже сидел со спортивной сумкой такой и болтал ногами. Они попытались взять меня на испуг и пригрозить тумаками, но тут произошло что-то необъяснимое. Я встал, одним ударом уложил Антона, вторым Богдана, засветил в солнечное сплетение подбежавшему Йону, да так, что он, взбрыкнув ногами в полёте, потерял один кед. Этим кедом я и запустил в спину удирающего Адама, тот споткнулся и решил притвориться растением.

— Андж, зачем так сильно-то? — с укором спросила Златка, — они не злые, ну выпили, чутка взревновали. А теперь у них под глазьями синяки, в город не выедешь, в магазин не сходишь.

— Девчат, вы забыли, что я на сутках через сутки?

— Да нет не забыли, но зачем.., — начала Анька и осеклась, — слух, да ты же действительно на море был, мы же тебе плачинт с собой напекли!

— Ну, так и я о чем! Как я мог кого-то побить здесь, когда я на пляже в Архипке валялся среди красоток и дельфинов?

Златка и Анька недоуменно хохотнули и пожали плечами. Сперва они не понимали, как школьник (хотя и весьма здоровый) смог избить за несколько секунд четверых взрослых мужиков? А теперь они не понимали, как я мог это сделать, находясь в нескольких десятках километров от станички?

Я пригласил девчонок в летницу, в прохладу под вентилятор. С одним лишь намерением. Подождать, пока расслабятся. И заставить сделать то, что я хочу! Молдаванских пирогов! Девчонки расслабились, попили чайку и согласились нажарить мне ещё каких-то пирожков. Мне только надо будет сходить в магазин кое-что прикупить. Придут после двух на прополку, сходят в душ и возьмут в руки скалки.

Я пообещал девчатам разобраться, кто же всё-таки избил их мужей. Но им посоветовал ничего не говорить, пусть в себя приходят.

— Их счастье, что не я это был, — закончил с пафосом.

— А то шо, убёг бы? — подколола Златка.

— Нет, всё проще, — и я со злодейской мордой вытащил из тумбочки пугач-револьвер.

Девки ойкнули и закрыли рты ладошками. Пришлось сгладить ситуацию, сильно уж они испугались.

— Ну, теперь за ваших мужей знаю, и их не тронут. Передайте, если проблемы возникнут, пусть говорят что они от пОляка!

Анька со Златкой пообещали именно так и сделать и ещё раз, почему-то бросив взгляд на мои шорты, ушли, переговариваясь вполголоса и оглядываясь на меня.

Я с довольной лыбой сидел за столом. До меня дошло!

Иван Драга в городе! При крайней нашей встрече я обесцветил и подстриг Борьку Саватеева, как в голову пришло. А Борьке понравилось. Он был похож на Дольфа Лундгрена, лицо конечно попроще. Значит, Драга здесь на каникулах. А раз так, значит, скоро снова появится!

***

Дел было невпроворот. Закрывшись в самогонной, поставил на шухер Тихона (который тут же забил на свои обязанности ). Сперва перецеживал брагу в бидоны. Воняло знатно. Вентиляцию я раскупорил раньше, но вонь самоходом выходила плохо. Приходилось пару раз выходить на свежий воздух и дышать. Ведра два бодяги для соседских чушек набралось. Фёдор и его любимый хряк «Михал Сергеич» порадуются. Потом перецеживал через сито и марли. Извазюкался, как молдаванин в цементе. Часа полтора убил. Но баллоны снаряжены, аппаратура собрана. Вперёд!

Я засвистал что-то героическое из «Землян» и завопив:

— И снится нам не рога косморога! — врубил газ.

Потом всё-таки сбегал в летницу за вентилятором, кумар под струями воздуха начал потихоньку отступать. На листочке накидал цифры с предполагаемым выходом готового продукта. Ну, литров сорок точно будет. Потом спиртометром вымеряю градусы и рассчитаю степень бодяжности. Сильно разбавишь — потеряешь лицо торговой марки, поэтому надо быть осторожнее. Пока шёл выгон и рубка голов, хвостов, повторный и прочая хрень я подумал, что надо написать про это дело книгу. Распишу и подпольно издам. Денег заработаю! Всё-таки меня вштырило от этих паров конкретно... Потом меня поймают другие самогонщики и начнут пиздить. Ибо, как сказал дед:

— Каждый дрочит, как он хочет!

Я потаенного смысла тогда не уловил и очень обиделся на то, что дед раскритиковал мой перепускной клапан, изготовленный в заводских условиях. А, между прочим, этот клапан запускал только определенную порцию пара, а если давление повышалось, стравливал пар в воздух, предохраняя всю конструкцию от большого Баха-бабаха.

Когда закончил, пот с меня лился струями. Засыпал розовые лепестки и мяту, потом лущёные переборки грецких орехов и снова залил в предварительно ещё раз обожжённый бочонок. Я выполз наружу без задних плавников и пополз к лавочке возле мангала, постепенно эволюционируя в прямоходящее существо. Два часа! Сейчас придут молдаванки, а я ничего так и не купил! Ну вот они идут, носами водят. Видать порция хмельного пара просочилась в атмосферу.

— Ань, Злат, не успел я в магазин, — пожаловался я, — заработался.

— Да, блин, не успел и ладно, сейчас Анька на рыночек с хозяйкой прошвырнётся, она как раз и зашла спросить, купил ты чего или нет? — махнула рукой Злата.

Я сбегал в летницу за деньгами. Анька, взглянув на мои шорты, снова хихикнула и, погрозив Златке и мне кулаком, умчалась.

Злата, опять скинув халат, принялась окучивать грядки, напевая что-то под нос, а я закимарил прямо на лавочке. Проснулся от того, что меня поливали водой из шланга.

— Ну, бля, вот зачем?! — заорал я и проснулся. Анька уже пришла с рынка и решила привести меня в чувство путём полива. Увидев, что я очнулся, заржала и, бросив шланг, кинулась убегать между грядок. Я в отместку, схватив шланг, окатил её со спины водой. Зрелище отличное. Теперь явно видно, что под спортивными трусами ничего нет! А тянущая головная боль прошла, и я снова в форме! И жрать очень уж охота.

«Крестьянки»