Ледяные отражения - Надежда Храмушина

— Да! — С азартом поддержал меня Сакатов — Очень интересный случай, но я думаю, он не первый в истории, раз уж есть слова, как короля-ворона клятвой связать, наверняка найдутся слова, чтобы эту клятву расторгнуть.

— Не надо мне ничего! — Упрямо проговорила Валентина Тарасовна — Мне уже недолго доживать тут. Не будет меня, не будет и клятвы.

— Валентина Тарасовна, а ведь именно Вы мне сказали, что надо тапочки у Марии Кондратьевны поменять, иначе ещё один покойник будет. — Вспомнила я — Так это что было? Тоже колдовство. Но ведь Вас это не смутило!

Валентина Тарасовна снова отвернулась к окну и тяжело вздохнула. Мне почему-то подумалось, что дело было вовсе не в том, что она не хотела, чтобы снова рядом с нею колдовали. Одинокая старая бабушка, у которой только что умер последний близкий ей человек. Вот так она и обратила на себя внимание. А может, я не права.

— Ну так что, домой? — Подал голос Илья — Вообще-то уже второй час ночи. Нам ехать до города почти два часа, итого на сон остаётся всего три часа.

— Домой. — Согласилась я.

— Наталья Михайловна, Вы к следующим выходным можете снова сюда приехать? — Спросил Сакатов — Я боюсь, что без Вас наша Любава не будет активной.

— Ну что, раз надо, значит приеду. Созвонимся. — Кивнула Наталья Михайловна.

— Надо сначала нам этих птиц отвадить. — Сказал Сакатов, когда мы сели в машину — Иначе опять нам всё испортят.

— Ничего не испортят, если вы этого горе-орнитолога с собой не возьмёте. — Возразил Илья — Пусть дома сидит, ворон своих считает. Если бы наперёд знать, так и в этот раз всё как надо бы получилось. Всё-таки, чтобы мне кто ни говорил, я считаю, что в каждой старой бабке живёт ведьма.

И тут я поняла, что не сказала самое главное! Всё наше внимание было приковано к птицам, и все подумали, что именно из-за них у нас не получилось выпустить Любаву.

— Вынуждена вас огорчить, но Любава и не собиралась выходить в наш зеркальный коридор. — Сказала я — Первое зеркало разбили не птицы, а те чёрные лапы из ледяных отражений. Я бы даже сказала, что зеркала и так были обречены.

В машине воцарилось молчание. Сакатов повернулся ко мне, и в глазах его было написано невысказанное удивление напополам с недоверием.

— Да, как-то мы ошиблись с этим коридором. — Продолжила я — Сама не понимаю почему. Антонида мне ведь так и сказала, что Любаву должны заинтересовать зеркала, для неё это обычная обстановка, она живёт среди зеркал, и она безбоязненно шагнёт к ним, как к новой игрушке. А вышло так, что она, хоть и уставилась на них, я видела, как её красные глаза вспыхивали в отражениях, но наружу выползли лишь эти чёрные лапы.

— Так может надо на зеркала нанести имитацию изморози белой краской? — Спросил Илья — Она же живёт в зимнем коридоре, и зеркала там ледяные, значит не такие чистые.

— Или тот коридор в Стыни совсем не так выглядит? — Дениска зевнул, и потёр глаза — С чего мы решили, что зеркала там вдоль стен расположены? Может, они висят там на потолке или на полу стопочками лежат?

— Короче, у нас неделя, чтобы точно определиться с зеркальным коридором, и чтобы узнать всё про договор с птицами, и … — Сакатов тоже зевнул — Самое главное, это чтобы нашу Наталью Михайловну в ту дверь не затащили.

— Она завтра уже уезжает из Шумилово, а сегодня с ней Аня. — Успокоила я его.

Всю остальную дорогу мы все спали, кроме Ильи, конечно. Я проснулась только тогда, когда Илья остановился возле моего подъезда. Дениски в машине уже не было, видимо, Илья его первого отвёз домой. Рядом со мной сладко посапывал Сакатов, я не стала его будить, махнула на прощание Илье, и пошла досыпать уже к себе на диван. Конечно, на следующий день я вышла с красными от недосыпа глазами, еле отработала смену, и сразу после работы, в восемь вечера легла спать. В девять часов меня разбудил звонок Сакатова. Голос у него был бодрый, конечно, он ведь не работает, наверное, весь день проспал и только что проснулся.

— Оля, мы всё правильно делали! — Торжествующе начал он.

— Сакатов, я уже сплю! — Остановила я его — Давай завтра об этом.

— Я буквально два слова тебе только скажу, и снова можешь спать дальше. Ты понимаешь, она никогда добровольно и не выйдет из каменной стены!

После этих его слов, сон с меня сразу слетел. И чему он тогда радуется? Меня просто бесит, когда он начинает профессорским тоном говорить загадками. Он тем временем радостно продолжал:

— Тебе надо просто поймать её отражение в зеркале, и не отпускать его! Ей вовсе и не обязательно выходить в коридор, ты поняла?

— Нет. — Честно призналась я. — Как я не отпущу в зеркале её отражение?

— Ну ты что, просыпайся! Соображай!

— Слушай, или ты говори дальше, или я положу трубку. — Пригрозила я.

— Ладно, не кипятись. Она с тобой из камня разговаривала. Да?

— Да. — Согласилась я — Нет. — Тут же поправилась я — Она со мной из коридора разговаривала, камень исчез.

— Исчез, не исчез, откуда мы знаем! В любом случае, понимаешь, какое у неё должно быть тело, чтобы сто лет в стуже жить, в смысле в Стыне, а потом через камень появляться на его поверхность?

— Какое?

— Никакое! Она везде одинакова будет. И в тёмном пятне, и в камне, и в коридоре, и в отражении зеркала. Она везде одинакова! — Снова повторил он — Вернее не так. Правильнее будет сказать, что она существует везде, где отразится. И это всё будет она в её теперешнем состоянии. В Стыни место такое, особенное, там ничего не материально! Ты могла сразу же начинать читать тот ритуал, когда она отразилась в зеркале, и слова твои, также бы подействовали на неё, как если бы она вышла из своего холодного коридора и стала напротив тебя. Самое главное — это тебе самой увидеть её отражение.