Александр Маркьянов - Лик Зверя

А это значит, что нервы у преступников на взводе и могут сдать в любой момент. Если кто-то не выдержит и пустится в рок-н-ролл с АК-47 в руках — крови будет море. Этого только не хватало.

— Кто ведет сейчас переговоры?

— Профессор Анатолий Владимирович Петухов, он прибыл сюда час назад

Ну, тогда за эту часть можно быть спокойным. Профессор, доктор психологии Анатолий Владимирович Петухов из аналитического отдела — ас в вопросах проведения переговоров.

— Хорошо! — генера-майор Голавлев поднялся со своего стула, переключая внимание на себя. Майор Кабанов, вам дается час на разработку плана действий в кризисной ситуации (сказал бы уж — плана штурма — просто и понятно). Через час прошу вас, полковника Тихонова и профессора Петухова подойти ко мне сюда. На этом — все, джентльмены.

Сидение у самого входа имеет и свои плюсы — после завершения совещания я и полковник Тихонов оказались на улице первыми. Оглядевшись по сторонам, я заметил наши трейлеры (мы теперь перемещались на, похожих на рефрижераторные фуры трейлерах без опознавательных знаков. Обычные трейлеры, обычные белые американские подержанные Фрейтлайнеры как тягачи — удобно и не привлекает лишнего внимания), стоящие неподалеку. Значит, успели прибыть. Тем лучше.

— Пойдем, подумаем, что нам делать со всем этим дерьмом — добродушно сказал Тихонов

— Общий сбор всем кроме снайперов! — сказал я в закрепленную на левом плече рацию и пошел следом.

Кризисный штаб

— Так, по порядку! — жестко сказал я — один говорит, остальные слушают. Дмитрий!

Дмитрий Любинский, невысокий, худощавый очкарик, типичный ботаник поднял глаза от компьютерного монитора лэптопа, установленного в просторном кузове. У нас он отвечал за организационные мероприятия при подготовке к штурму.

— Товарищ майор, планы здания я загрузил в память и проанализировал — Дмитрий повернул экран монитора так, чтобы все могли видеть — основной точкой проникновения при штурме я бы выбрал спортзал. Он стоит немного в стороне от крыла, где находятся заложники, и что происходит в спортзале — из захваченной аудитории не видно. Оттуда же, вот по этому коридору и дальше сюда вы выходите прямо к захваченному кабинету. Вот здесь и здесь я бы порекомендовал поставить пару лестниц и отправить отряд штурмовиков на крышу — они закрепят веревки вот здесь и здесь и при штурме спустятся в аудиторию и ворвутся через разбитые окна. Запасной путь проникновения — здесь, через учительскую. Придется ставить лестницы до второго этажа, кроме того захваченная аудитория слишком близко и могут возникнуть проблемы. Но как запасной вариант — вполне сойдет. После штурма — эвакуация заложников — через основной вход. У меня все.

Дмитрий как всегда сделал свою работу на пять. Даже с плюсом.

— Молодец, Дмитрий. Теперь Павел!

Павел Кочнев отвечал на связь нашей группы с переговорщиками — тоже немаловажная функция. Доктор Петухов на совещании, конечно же, не присутствовал — отвлекать переговорщика от переговоров с террористами — последнее дело. Сейчас он сидел в небольшом неприметном фургончике, оснащенном, однако самой современной аппаратурой связи и разговаривал с террористами. Там же сидели двое его помощников — к доктору Петухову даже обращаться напрямую с вопросами было категорически запрещено — все решали помощники.

— Я разговаривал с Машей пять минут назад (Маша — аспирантка профессора Петухова, ходят упорные слухи, что не только аспирантка). Террористов четверо, старший среди них, как и предполагалось, Хамхоев. Умен, хитер, но находится на взводе. Требования: тридцать миллионов долларов, машина до ближайшего аэропорта, вертолет, шесть парашютов и паспорта без фотографий, но подлинные — восемь штук. Судя по всему, соображает, что ему светит, если он попадет в руки азеров — поэтому и хочет чистые документы. По два на каждого.

— А парашютов, почему шесть?

— Он сказал, что возьмет двоих детей в качестве заложников в аэропорт. Если парашюты будут неисправны — дети разобьются.

— Вертолет с экипажем или без?

— Без, в том то и дело. По нашим данным один из террористов, Бадаев, умеет пилотировать вертолет. Поэтому пилот ему не нужен — он у него есть в группе.

— Ясно, что еще.

— Петухов говорит, что все они на взводе, один похоже ранен. До ночи он их удержит, дальше — не факт. Хамхоев заявил, что если через четыре часа его требования не будут выполнены, он расстреляет ребенка и будет расстреливать по одному ребенку в час, а тела будет выбрасывать в окно прямо под объективы фотокамер. Док считает, что свою угрозу он безусловно выполнит.

— Им уже что-то передавали?

— Армейскую аптечку и несколько таблеток амфетамина. Брать еду, что для себя, что для заложников они отказались.

Умные, сволочи. Если бы они взяли еду — мы бы подмешали препарат, вызывающий потерю сознания и когда дети потеряли бы сознание — мы бы пошли на штурм. Для штурмовика нет ничего страшнее переполненного помещения с заложниками, которые при штурме могут начать метаться, перекрывать линию огня или даже броситься в поисках спасения на штурмовиков. Упаси бог от такого.

— Еще что-то?

— Больше пока ничего.

— Ясно. Центр Глазам! (глаз — позывной снайперов — прим автора). Кто видит цели и может стрелять — отзовитесь.

— Глаз один!

И все. Из четырех снайперов сейчас работать может только один. Это плохо.

— Глаз один, докладывай! — запросил я по рации Володю Бегунского

— Скверные дела, товарищ майор! Вижу одного из чехов. У него пулемет.

Твою мать!!!

— Я поднимусь к тебе, можно?

— Добро пожаловать, шеф…

Одно из правил — во время работы снайпера беспокоить и отвлекать нельзя. Даже подходить к его "лежке" не спросив разрешения — дурной тон.

— Все остаются на местах, я минут на пятнадцать.

Оставил в машине автомат, выскочил на улицу. Полушагом полубегом пошел к пятиэтажному офисному зданию старой постройки но с евроремонтом, находящему в ста семидесяти метрах от школы. На пятом его этаже, в одном из офисов оборудовал себе позицию Бегунский с напарником.

Тяжелая деревянная дверь старинной работы, закрепленная на пружине, поддалась с трудом, в крошечном вестибюле никого не было — всех эвакуировали. Лифт был прямо у меня перед носом, но я побежал на пятый этаж по узкой лестнице, перепрыгивая ступени. Терпеть не могу лифты — это самые настоящие ловушки и никогда не знаешь, на что напорешься, когда откроется дверь. Поэтому я поднялся по лестнице до пятого этажа, прошел по темноватому, застеленному черным ковролином коридору и постучал в дверь офиса N 510. Именно там сидел в снайперской засаде Бегунский.