Михаил Федоров - Искатель. 2014. Выпуск №4

— Да, это серьезно. Но вы бы, товарищ художник, лучше думали бы об этом, когда за бутылку брались. А, может, вам лечиться надо? Одно сейчас посоветую: пора завязывать с выпивками.

— Как же вы правильно говорите! Даже слушать приятно. Но это не так просто. Я согласен и на лечение, только не шлите казенную бумагу.

— Я человек тут новый. Но попробую помочь. Пусть придет жена и подтвердит все, что вы сказали тут. А заодно и напишет заявление о вашем направлении на лечение.

— Ну, конечно, это мы обязательно. А когда ей подойти-то можно?

— Чем скорее, тем лучше. До завтрашнего вечера не появится, пеняйте на себя.

— Какой же вы, право, внимательный человек! Так приятно с вами разговаривать. А с женой мы это моментально организуем. Бегу, бегу, — потянул за собой к двери опустевшую сумку.

— Гражданин художник! Вы картины забыли!

— Ой, да не до них сейчас! Тут сердце прямо разрывается.

Бородач торопливо собрал картины и вышел.

— Виктор Иваныч! Крячко! — крикнул Комлев в коридор и, когда дежурный появился, сказал: — Прошу ко мне посторонних не пускать.

— Добро, Афанасий Герасимыч, — произнес Крячко. — Обычно начальник любил с алкашами душеспасительные беседы проводить. Вот я и подумал… Профилактика…

— Наверно, у вас это лучше получится…

— С чем?

— С профилактикой.

— Это уж точно!

— Ну вот и договорились. А ключи от этой двери у кого? — показал на стенку.

— Начальник вам же отдал. Там, наверно, на связке.

Комлев посмотрел на дверцу сейфа, в замке которого поблескивали ключи, и произнес:

— Разберемся. Так. Этот от сейфа. Этот от кабинета. Этот… Попробуем.

Позвенел металлической гроздью, повернул руку вправо. Дверь открылась.

— Надо же, даже не заржавел.

— А чего ему ржаветь-то… Он для дела предназначен.

— Не знаю, для какого, но мне тайный ход этот не нужен. Тут не пещера Али-Бабы. По всей видимости, этот ключик совсем без надобности.

— Ну, если так, мы эту дверь вам наглухо гвоздями забьем.

— Да уж сделайте одолжение, — сказал Комлев.

Крячко вышел и через минуту вернулся с молотком и длиннющими гвоздями в горсти.

— Давайте я сам, — произнес Комлев.

— Нате.

Комлев первым же ударом расщепил доску.

— Афанасий Герасимыч! Лучше с улицы. Профессиональнее будет.

— Вот и забивайте!

Крячко вышел во двор и глубоко вогнал два гвоздя в верхний и нижний косяки. Попробовал дверь:

— Вроде надежно, — а про себя добавил: «Да ты совсем пенек! Мой юный командир. Другие этот лаз чуть ли не сливочным маслом смазывали».

Зазвонил телефон. Комлев взял трубку:

— Да, я новый сотрудник. Исполняю обязанности. Спрашиваете, как вчера сработали? — глянул в сводку на столе. — Было шесть пьяных. На сколько расчитан вытрезвитель, Да я пока… Наверно, на двадцать пять. Ну и что, что пропустовало девятнадцать коек? У нас план, что ли?.. Откуда я взялся такой умный? Да вот уж прислали…

Услышал металлический писк в трубке и, удивившись, задумчиво положил ее на рычаг.

«Неужели здесь тоже вал? А с другой стороны, у нас пьют-то по-черному. А в вытрезвителе койки пустуют…»

Пригласил инспектора по учету и, когда в кабинет, представившись «Татьяной Исидоровной», вошла рыжеволосая сухонькая женщина с блекло подтаявшими глазами, спросил:

Звонили из управления. Интересовались, почему девятнадцать коек вчера пропустовало?

— Так я и знала, что будет звонок, — удрученно произнесла Татьяна Исидоровна, выпячивая вперед свой острый морщинистый подбородок. — От нас требуют работы с плюсом. А тут на такой район и шесть пьянчужек! Дым Дымыч уже бы наряд вызвал и прочихвостил.

— А что такое с плюсом?

— Не знаю, откуда это взялось, но сколько работаю в вытрезвителе, метода одна и та же. Ну, как вам пояснить. Скажем, в прошлом году на такую же дату в вытрезвителе побывало восемнадцать человек, а вчера мы положили только шесть. Получается, что сминусовали на двенадцать. Это же ужас! А с «плюсом» — нам надо было бы обслужить более восемнадцати человек.

— А, понимаю. У нас было тоже главное — галочка в отчете. Никодим Никодимыч бы кого прочихвостил? Вот и позовите.

— Ясно, — произнесла Татьяна Исидоровна и вышла.

В кабинет с бухающим громыханием сапог стали заходить милиционеры по подбору пьяных: плешивый верзила — старшина Бусоргин, чуть ниже ростом пучеглазый рыжий крепыш с бородавкой на мясистом носу — старший сержант Кисунев и еще ниже ростом мелкоглазый толстячок — младший сержант Балыков.

— Присаживайтесь, — сказал Комлев и, когда милиционеры чинно сели, продолжил. — Мы мельком сегодня уже встречались. Так что будем считать знакомство состоявшимся.

Заметил, как обменялись продолжительными взглядами Балыков с Кисуневым, и неожиданно для себя сухим, чуть надтреснутым голосом заговорил:

— Я сегодня за начальника. Поэтому жду от вас действий.

— Да магазин у нас рядом, — засуетился Кисунев.

— Убавьте прыть! Обмывать свою должность с вами не собираюсь, — сказал Комлев.

— Да мы понимаем…

— Лучше объясните мне, почему вчера на вытрезвление доставлено так мало? Что случилось?

Милиционеры тяжко молчали и переглядывались.

— Или у вас так положено, когда начальство болеет, то работаете спустя рукава?

— А че, Балык у нас телепат. Он все знает за день, накануне чувствует, — Кисунев хлопнул по плечу соседа.

— Ну, не успели мы вчера, машина поломалась. Погнались за двумя, они от нас. Мы через овраг, напрямик, долбанулись на выбоине и кардан полетел, — стал объяснять Балыков.

Комлев вопросительно посмотрел на верзилу. Тот кивком блеснувшей макушки подтвердил сказанное.

— Раз опрохвостились, значит, сегодня будете наверстывать. Машину-то починили?

— С утра не вылазил из-под нее. Но вроде фурычит и бегает, — буркнул Бусоргин.

— Тогда за дело.

— Значит так! Мы зибиваем трезвяк и свободны. Верно? — спросил Кисунев.

— Ну, что ж. Тогда я сам хочу посмотреть, как вы работаете.

— Поедете с нами? — разинул рот Балыков.

— А что?

— Тогда будем вас ждать. Скоро алкаши со смены поползут, — сказал Балыков.

Милиционеры вышли.

«Врут, прохиндеи, — подумал Комлев. — Ничего у них не ломалось. У нас тоже такой шоферюга был. Стоит только ему сказать «пора выезжать», как в ответ услышишь «а я поломался».

У стола Комлева вытянулись дежурный Крячко и его сменщик старший лейтенант Пустоболтов.

— Крячко дежурство по вытрезвителю сдал!