Идите к черту - Александр Пантелеймонов

Вздыхая и охая, я с трудом передвигался, борясь со своими впечатлениями. Выбравшись из вмятины под новые звуки толпы, не похожие на аплодисменты, уже второе орудие поворачивалось в мою сторону, пока предыдущее активно готовили к выстрелу. Встав на четвереньки, мне все еще было трудно выйти из ступора и собраться с мыслями. Враг не ждал, когда это произойдет и вдогонку я получил несколько уколов копьем, заставив мои крылья резко расправиться, а мне оставалось наблюдать как несколько половинок тел, хлюпая, падают на землю.

Настал конец моим попыткам взять себя в руки, конец ненависти и начало погружения внутрь собственной жалости и отвращения к тому, чем я был, и всему, что меня окружало. Чья здесь вина или это просто война без правил? Как и всегда, победителей не судят, и даже в мирском существовании все сводится к этому. Зачем мне нужны ответы на вопросы, из-за которых я ввязался во все это?

Неважно, что произошло в этом мире или со мной. Я просто цеплялся за прошлое, чтобы найти путь назад к жизни полной самообмана, в том, что все в ней будет хорошо, что все впереди. Хотел вернуться к простым проблемам с неправильным выбором фирмы или компании людей, с которыми не нужно работать, чтобы найти понимание или поддержку. Не той девушкой, на которую стоило бы тратить время, не в том мире, в котором стоило бы жить. Все это должно идти к черту!

Легко сказать, но только моменты благополучия избавляют людей от всего этого по-настоящему. Кто-то еще пытается погрузиться в бытовые проблемы, отвлекаясь на заботу о близких. А тем, кому уже нечего терять, не имея рядом никого, есть только один путь потери всякого самообладания и здравомыслия. Когда даже обыденные разговоры и подбадривание людей, не желающих быть безучастными, превращаются в издевательство.

Красивые истории о том, как вера спасает людей, меркнут на фоне того, на какое жалкое существование обрекают себя массы. И теперь эти люди гибнут за право верить в своих богов, которых они никогда не видели и не увидят. Безумная борьба не за мирное существование, а за наркотик вожделения их благословенной благодарности.

Для меня это был момент, когда все перестало иметь значение. События начали мелькать вспышками осознания происходящего вокруг. В один миг я стоял возле ближайшего солдата и его соратников, в другой за мной оставались только пепелища от повозок, окруженные трупами. Следующий, я стоял у разрушенных ворот. В последний раз я почувствовал ужас, вырвавший меня из лап настоящего безумства, держа в руках чью-то оторванную моргающую голову, посреди криков ошарашенных людей в стенах форта. Единственная мысль теперь правила мной, я должен был бежать без оглядки подальше от этого места, чтобы не натворить большего.

Глава 12

Новые горизонты

Я не знал, что делал в стенах форта в последнюю минуту, но сейчас, когда его силуэт скрылся за бледными снежными холмами с голым лесом, до меня начал доходить весь ужас содеянного. Одним взмахом я лишил жизни около пяти сотен человек, и кто знает, сколько еще смогли скрыться в убежище. Так ли люди на войне теряют свою человечность? Из разных рассказов и сплетен я слышал о бесчувственных истуканах, вернувшихся с боевых действий и мучающихся оставшуюся жизнь от периодических ночных кошмаров.

Определенно, я боялся потерять самообладание еще задолго до того, как стал монстром. Выгорание в офисе приводило к недовольству окружающими, или их поголовное тунеядство с надменностью и предвзятым отношением были его причиной. Трудоголику, как и увлеченному человеку, трудно чувствовать себя нормальным в этом повседневном разгильдяйстве. Приводя такого либо к преследующим страхам лишения работы, либо желанию изувечить чью-то наглую рожу, требующую уважения. В последнем случае я старался терпеть до конца, пока в моей трудовой деятельности не будет стоять отметка «уволен по собственному желанию», под недоуменные разговоры сослуживцев.

Последний вид моей деятельности походил на работу наемника, в очередной раз отработавшего больше своей нормы. Нельзя было сказать, что я вообще могу выдержать какую-то норму подобного рода занятий. Впору искать себе новых работодателей с прилагающимся психоаналитиком, которые обойдутся без подобных спринтов и начнут с объяснения всего происходящего, хотя бы с их точки зрения. Но мне достались сожаление о произошедшем и ненависть к самому себе за глупое ввязывание во все это.

Закопавшись поглубже во впадине ближайшего склона, я пытался забыть обо всем произошедшем, как о страшном сне. Зарекаясь, что даже под угрозой собственной жизни не вернусь выяснять, что и как там произошло. Поняв, как легко я теперь терял себя, дорога в общество сумасбродных противостояний мне была противопоказана. Времени для самобичевания хватало, а альтернативных тем для продуктивного размышления не попадалось, пока я не начал думать о странной канализации. По крайней мере, после проведенного времени с этими людьми, мне открылся целый мир загадок, погребенный под слоями земли, который еще предстояло открыть.

Больше ничто не держало меня от возможности отправиться на подробное исследование. Раньше я даже и не думал, что все эти леса и поля скрывали под собой целый мир. Но теперь я знал что искать. Смешно было представлять туземцев, увидевших первый раз корабль. Они не понимали, на что они смотрят, замечая только волны и разводы на воде. Теперь я был в подобной ситуации, но мысль о том, что под обыденным диким ландшафтом скрываются бескрайние руины городов, все еще не укладывалась в голове. Сколько времени должно пройти, чтобы все это скрылось под слоями перегноя, оставленного от растений и животных, или природный катаклизм постарался сравнять останки в считанные дни?

В последний раз, отбросив мысли о прошлом, я почувствовал, как тяжесть упала с моих плеч. Теперь предстояло найти первые ориентиры, указывающие на массивные подземные конструкции. Форт я сразу исключил из этого списка, но учитывая размеры найденной мной подземной магистрали, наткнуться на что-нибудь подходящее поблизости не составило бы труда. Неизвестно, была ли это полностью подземная дорога или всего лишь участок, ныряющий под центральные городские строения и парки, я лишь отмечал предполагаемые направления.

Было бы легче, если в торговом центре остались хоть какие-то обозначения ближайших построек, которые любили рекламировать себя перед посетителями таких людных мест. Но руины могли напомнить лишь о себе. В этих размышлениях я не заметил, как наступил вечер. Чувствуя, что за этот день мои силы истощились как никогда, мне быстро удалось погрузиться в сон, убаюкивая себя