Игорь Сапожков - Перегон

Через какое-то время, ну может месяца через три, я случайно натолкнулся на Анжелу в институтском дворе. Сидя на скамейке, она курила все те же длинные сигареты. Я подошёл и заговорил с ней, она меня конечно не узнала, мне было жутко неудобно, но в это время из институтских дверей появился Лёха. Он немного смутился увидев меня, поздоровался и рассказал, что замдеканша долго сопротивлась, но в конце концов утвердила академический отпуск на два семестра. Чтобы как-то загладить неловкость, Анжела пригласила меня на свой день рождения в ресторане гостиницы «Советская». Потом Лёха словил такси, усадил в него Анжелу и она, послав нам воздушный поцелуй быстро укатила. Мы остались вдвоём, потоптались на месте и я, чтобы заполнить паузу, спросил почему он пропустил плановые сборы и зачем ему академотпуск. Сперва Лёха что-то мямлил, а потом как-то собрался силами, будто для решающего удара и выпалил, дескать кого сейчас интересует спорт, это лишь зря потраченное время и здоровье. Тут пока начнут загранку выпускать, все мозги на ринге выбьют. И что сейчас самое время заниматься бизнесом, вот например, как друзья Анжелы. И живут между прочим совсем не плохо, текилу пьют, слыхал про такую. У них частная охранная фирма, всё легально, им бойцы всегда нужны, там за месяц заработать можно, как Коган за целый год, а то и больше… Я немного опешил, совершенно не ожидая такого цинизма. Конечно до меня доходили отголоски разных слухов связанных с Лёхой, но я был абсолютно не готов услышать это от него, к тому же так категорично.

О дне рожденья я напрочь забыл, но Зорро специально заехал ко мне на тренировку чтобы напомнить. На нём был фирменный адидасовский костюм и высокие белые Nike, предел мечтаний советского спортсмена любого уровня и вида спорта. Я помню, как весь спортзал не мог оторвать взгляд от трёхполосных рукавов и штанин. В нашей среде такой прикид считался чуть ли не статусом, подтверждающим высокие достижения.

— Костюм… — засомневалась Ольга, — а разве не медали?

— Ну сама подумай, получил ты звание или даже выиграл медаль, ты же не будешь щеголять в ней по Невскому… А костюм и кроссы, это совсем другое дело! Это престиж, или авторитет, как сказал бы Фадей, — Саша улыбнулся, вспомнив товарища.

— Вобщем закончил я тогда пораньше, быстро принял душ и вышел к Лёхе, вокруг которого уже собралась толпа. От него терпко пахло спиртным, я ещё тогда подумал, может текилой? Вёл он себя очень дружелюбно, хлопал ребят по плечам, рассказывал какие-то анекдоты. А когда все разошлись напомнил мне про день рождения. Я пообещал приехать, правда не к семи, а ближе к девяти.

В тот день, я как назло заболел, лежал весь день дома в старой папиной тельняшке и от безделья смотрел телевизор. Мама вернулась с работы пораньше, с порога поставила диагноз ОРЗ и бросилась меня лечить народными средствами. Сперва она напоила меня горячим молоком с мёдом, затем сварила картошку и заставила меня подышать над паром. К нашену обоюдному удивлению, вскоре мне стало легче и я стал собираться в ресторан. Мама всё твердила, что это временное облегчение и была категорически против того, чтобы я выходил на улицу, но я её не послушал…

Саша немного помолчал.

— Так или иначе я быстро оделся, выпил на дорожку два анальгин и поехал в «Советскую». Ты была там когда нибудь?

Ольга отрицательно покачала головой.

— Зал ресторана был огромный, как стадион и весь сверкал. Их столик я увидел сразу, над ним висело облако дыма, а гости перекрикивали оркестр. Именинница по-моему опять меня не узнала, сунула подаренные мной цветы в графин с минералкой, процедила «псибо» и тут же обо мне забыла. Я поискал глазами Лёху и увидел его что-то кричащим на ухо музыканту. Стол ломился от закусок и выпивки, свободных мест за ним не оказалось и я не знал что мне делать, пока не вернулся Лёха. Он тут же приволок стул, усадил меня рядом с собой, налил мне и себе по полному фужеру водки и кивнул в сторону оркестра, мол слушай. Тут толстый, бородатый гитарист подошёл к микрофону, по-хозяйски обвёл глазами зал и объявил: «Дорогие гости! А теперь для Анжелочки и её гостей в подарок от Лёши Зорро звучит Королева Красоты!» Не дождавшись первого аккорда «дорогие гости» резво вскочили и пустились в пляс. Анжела бросилась Лёхе на шею, потом схватила его за руку и потащила на площадку перед оркестровой сценой. «По переулкам бродит лето, солнце льётся прямо с крыш…» — на удивление приятным голосом пел гитарист.

Набитый под завязку зал кипел, как разорённый муравейник. Люди толкались, огрызались, но до драк не доходило. Вскоре я познакомился с друзьями и подругами Анжелы, мы болтали, танцевали, пили вино, девушки непрерывно курили и звонко смеялись. Лёха появлялся, наливал, произносил один и тот же тост «За именинницу!», выпивал и опять исчезал. К концу вечера он уже был крепко пьян. Сперва я собирался уйти «по-английски», но увидел в каком он состоянии Лёха, решил не оставлять его одного. Он кстати уже больше никуда не исчезал, а мирно спал за столом, уложив голову на руки. В два часа ночи бородач объявил, что ресторан закрывается и оркестр исполняет последнюю на сегодня композицию «Не надо печалиться, вся жизнь впереди…» Некоторые посетители пытались возражать, но их быстро угомонили плечистые официанты.

На улице Лёха быстро пришёл в себя, а у Анжелы наоборот испортилось настроение, она всё время огрызалась, хотя Лёха ничего обидного ей не говорил. В конце концов они разругались и она цокая каблуками ушла вперёд. У меня же опять разболелась голова и стали слезиться глаза, видимо закончилось действие таблеток. Я пытался ловить такси, но как назло дороги были почти пусты. Анжелу мы догнали у освещённой витрины какого-то магазина, глядясь в стекло, как в зеркало она поправляла волосы. Я остался у дороги в надежде остановить машину, а Лёха зачем-то опять стал выяснять с ней отношения. В это время и появился наряд — четыре мента, идущие шеренгой плечом к плечу. Услышав крики они сбавили ход. В их руках появились дубинки, которые как раз в это время перекочевали из арсенала спецподразделений к обычным патрульным мусорам. Дальше они остановились, переглянулись и один них, кстати самый маленький, грубо обратился к Лёхе:

— Эй урод, забирай свою биксу и вали отсюда, пока я добрый…

— А повежливее нельзя, дядя Стёпа? — Зорро тут же окончательно отрезвел.

— Повежливее с тобой утром в вытрезвителе поговорят…

— Слушайте мужики, — попытался перейти на дружеский тон Лёха, — шли бы вы своей дорогой…

— А это и есть наша дорога… Ну-ка стоять на месте, пьянь позорная…