Карл Фалькенгорст - Нежное Сердце

Белая Борода прицелился. Тут Гассан воскликнул:

— Какое лицо! Совсем как у Акки!

Тут охотник побледнел, верная рука его дрогнула, он опустил ружье.

Действительно, карлик был получеловек-полуобезьяна, и Белой Бороде показалось, что он видит высоко на ветвях самого Акку.

Гассан удивленно взглянул на него.

— Это что же такое? — воскликнул он. — Не давать же этому молодцу душить Лео! Вы не стреляете? Ну, так с Богом!

Гассан прицелился. Прошло всего несколько секунд, но положение Лео значительно ухудшилось: он сидел верхом на сучке и держался правой рукой за ветку, расположенную повыше; шимпанзе сидел перед ним, крепко охватив его, так что Лео не мог двинуть левой рукой. С того места, где стоял Гассан, видно было только спину Лео, передние руки шимпанзе, еще державшего в когтях копье, и голову обезьяны, с яростью запускавшей в это время свои крепкие челюсти в затылок негра. Выстрел был опасным: можно было целиться только в череп обезьяны, а непосредственно над ним виднелась голова Лео.

Гассан медлил с выстрелом; вдруг из-под челюстей обезьяны по затылку Лео потекла кровь. В то же самое мгновение Гассан выстрелил… Еще не успело замолкнуть эхо, как шимпанзе выпустил жертву из своих объятий и исчез в море сучьев и листвы. Вслед за тем звук возвестил о его падении на землю.

Несколько негров подоспели с копьями, шимпанзе уже был недвижим. Он лежал вытянувшись с раскинутыми руками; в левой его было крепко стиснуто копье, отнятое у неприятеля.

Гассан и Белая Борода глядели вверх на Лео; последний понемногу приходил в себя от охватившего его страха, но еще продолжал держаться правой рукой за выступавший сук; освободившейся левой он ощупывал рану в затылке, из которой текла кровь.

Когда он услышал из-под дерева крики людей, что обезьяна убита, то медленно и осторожно стал спускаться вниз, на твердую почву; ноги его дрожали.

Белая Борода подошел к Гассану и, взяв его за руку, сказал:

— Это был мастерский выстрел, Гассан. Вы родились охотником и с детства знакомы с ружьем!

Тут Гассан побледнел и отдернул руку.

— Пустяки! — воскликнул он с досадой. — Это просто счастье и случай!

Теперь Белой Бороде пришлось удивиться.

Почему побледнел Гассан? Почему он отрицал то, что было так очевидно?

Когда рана Лео была перевязана, охотники отправились в обратный путь. Настроение было далеко не такое веселое, какое бывает после удачной охоты.

Говорили мало, только за банановым пивом в Сансуси языки несколько развязались, но и здесь и хозяин, и гость избегали смотреть в глаза друг другу.

Тем временем в людской в хижине старшего надсмотрщика происходила другая сцена.

Белая Борода велел Лео лежать, предписал ему покой, чтобы заживление пошло скорее, хотя рана была и не тяжелая.

Но пока другие праздновали удачную охоту, пили пиво и устраивали при свете костров занимательные игры-перебранки, смелый охотник также не особенно скучал.

Правда, Белая Борода находил, что скука — подчас лучшее лекарство, но ему не удалось провести своего мнения, потому что Зюлейка думала иначе.

Поздно вечером, когда перебранки достигли апогея и игра становилась все более шумной, она навестила старшего надсмотрщика.

Если бы Белая Борода подслушал у дверей, то он сказал бы, что Зюлейка — плохая сиделка, потому что взволновала больного.

— Чары ничуть не помогли! — сказала она горестно.

— Все-таки! Все-таки! — ответил Лео. — Они помогли, даже наверняка. Без них меня шимпанзе задушил или укусил бы до смерти.

На лице его мелькнула довольная улыбка; Зюлейка тоже улыбалась.

Месяц, заглянувший как раз через открытую дверь в комнату, подсмотрел эти улыбки. Известно, как любопытен этот месяц!

Глава X

Браконьер

Возвращение Араби. — Сожженные копья. — Предупреждение Зюлейки. Предчувствия. — Леопард. — Взгляд василисков. — Спаситель. — Товарищи. — Ночь на Ивана Купала. — Признание Гассана. — Как умер Красная Змея. — В Вогезах. — Лесничий Понсар. — Адское огнестрельное оружие. — Браконьер и убийца.

Со времени охоты на шимпанзе прошло две недели; Белая Борода собирался навестить Гассана. Причины, вызвавшие этот визит, были очень печальные. Уже и две недели тому назад виды на урожай были неважные, а продолжительная засуха последних дней окончательно уничтожила всякие надежды: многострадальной стране грозили еще недород и голод.

Гассан поэтому решил не подновлять своей серибы, а прямо переселиться в другую местность и там основать новую. Куда направиться, он еще не решил, но во всяком случае намеревался избрать для своей деятельности новые неисследованные страны. Вскоре после основания Сансуси он послал Араби с караваном слоновой кости в Мешеру, но последний не мог дойти до нее из-за враждебных действий динков. Целыми днями они осаждали Араби в наскоро устроенном укреплении из терновника; число врагов было так велико и град стрел, направленный на засаду, до такой степени силен, что люди Араби поддерживали костры древками неприятельских копий. Наконец динки рассеялись и Араби отправился в обратный путь. В виде доказательства осадного положения, которое им пришлось вынести, базингеры привезли с собой целые связки железных наконечников копий.

Что мог сделать Гассан в земле динков при таких обстоятельствах? Голод возрастал, и ему надо было торопиться с выступлением, пока еще оставались запасы хоть для базингеров. Динкам он давно перестал или вернее был вынужден перестать выдавать хлеб: печальны были последствия преступления Сади.

Белая Борода был очень расстроен этими известиями, и его удивляло всегдашнее веселое расположение духа Гассана. Конечно, он и не подозревал, как рад в душе торговец слоновой костью, что угрожающий голод вынуждает его покинуть свой прежний рай, давая возможность уйти под благовидным предлогом от французской экспедиции.

Только к вечеру Белая Борода собрался уйти из Сансуси.

— Ты идешь один? — спросила его Зюлейка.

— Да! — ответил он, удивленно глядя на рабыню, заграждавшую ему путь.

— Возьми с собой по крайней мере Лео! — говорила она. — Ведь тебе идти лесом.

— Оставь, Зюлейка, — сказал он, смеясь, — не впервые мне идти одному по лесу.

— Но не во время голода в стране динков! — мрачно ответила рабыня.

— Разве тогда в лесу надо опасаться убийц? Откуда ты знаешь это, Зюлейка?