Моя Калифорния - Лея Сван

Одновременно с моим движением, что-то сзади внезапно загремело и покатилось. Подпрыгнув от неожиданности, я вскинула руки к груди, пытаясь унять метнувшееся в галоп сердце. Насторожённо вглядываясь в густой полумрак кормы, попыталась разглядеть причину шума, но кораблик вновь погрузился в безразличный покой, едва поскрипывая высокой мачтой. Сэм и не подумал встревожиться,

— Оставь, это баклан. Их тут полно, за день я видел с десяток. Наглые твари.

— Да. Наверно… — я потёрла уставшие глаза, решив, что метнувшаяся вдоль левого борта размытая тень мне привиделась.

— Крис, ты не ответила мне.

Ладони Сэма взяли моё лицо в плен, разворачивая к себе. Ночь изменила цвет его светлых глаз на чёрный, пугая неожиданным сходством. Эту одержимость я уже видела… Нет, это больше не повторится!

— Сэмми, прошу! — отшатнулась я от его рук. — Не надо! Мы же договорились! Договорились забыть обо всё что произошло! Пожалуйста, ты же знаешь — это было ошибкой. Просто ужасная ошибка. Моя ошибка! Ты обещал никогда не вспоминать об этом. Мы оба обещали тогда. Мы же друзья, Сэмми. Только друзья…

Торопливо отодвинувшись, я сплела руки на груди. Разговор окончен! Он понял. Подавив чуть заметный вдох, пожал плечами.

— О, кей. Будем считать, что этого разговора не было. Прости меня, птичка, — протянув открытую ладонь, выдавил привычно беззаботую улыбку. — По-прежнему друзья?

Я с радостью протянула свою, сжимая его сильные пальцы.

— Навсегда! Ты мой лучший друг, Сэмми!

— Навсегда! — подтвердил он, и поднявшись, задумчиво обвёл взглядом яркую россыпь звёзд. — Идёшь спать?

— Нет, посижу ещё немного, — качнула головой, оттягивая возвращение в свою каюту.

— Главное, не усни здесь, а то чайки утащат тебя на корм птенцам! — сделав пару шагов, он внезапно обернулся. — Кстати, если снова услышишь странные звуки — не пугайся, это наша принцесса Роберта похрапывает. Как выяснилось, это чудо с маникюром совсем не умеет пить. После пары бокальчиков виски на брудершафт, братца нашего радушного хозяина вырубило прямо на месте. Что я мог поделать? Пришлось оставить его дрыхнуть прямо на том диванчике, под звёздами.

— Что?! Как ты мог! — выдохнула я, сообразив, что мерзавец напоил бедняжку Бобби, чтобы избавиться от его компании этой ночью.

— А что я то?! Я тут не причём! Он сам накидался до беспамятства, — хихикнул Сэм, изобразив балетное па носорога. — Хорошей ночи, птичка!

Его большая фигура растворилась в ночи, оставляя меня наедине с мыслями. Не знаю сколько я ещё просидела, разглядывая танец лунного света в волнах, пока озябшие ступни не напомнили о времени. «Пора спать — утро вечера мудренее и всё такое» — это соображение заставило подняться на нетвёрдые ноги. Однако, ведь Роберто так и брошен там один на носу яхты! Этот факт взывал к моему милосердию. Надо бы проверить как он, бесчеловечно оставить беднягу спать под открытым небом.

Направившись вдоль борта, невольно замедлила шаги возле кают — компании, заинтригованная странными звуками, доносившимися из приоткрытой стеклянной двери. Затаив дыхание, подалась ближе. На храп не похоже. Прислушалась … и отшатнулась, едва не грохнувшись назад. «О, да, дааа мии-лыыый!» — хриплый стон изменил голос Сьюзи, но не настолько чтоб не узнать. Протяжные постанывания и громкое пыхтение разом стали понятны, разбудив полусонный мозг ударом кувалды очевидности. В кают-компании горячо занимались любовью. Догадаться, кто именно не составило труда. В отчаянии я мотнула головой, отказываясь верить своим ушам. Нет, нет, нет… только не он! О нет, пожалуйста! «Дааа, дааа… Оххх…» — тоненько вскрикивала Сью, в едином ритме с шумным мужским дыханием. «Нет, нет, нет!» — зажала я уши, ринувшись оттуда. Не глядя под ноги, неслась по палубе, не разбирая дороги — всё равно куда, лишь бы не слышать, не видеть, не чувствовать эту глухую боль, разрывавшую грудь…

Бестолково заметавшись по корме, сделала несколько бессмысленных кругов, не в силах успокоить движение и своё, бешено стучащее сердце. Не могу, не могу больше тут находиться! Всё что угодно, но только не это…

Если бы у меня были крылья, взлетела бы и унеслась далеко — далеко лишь бы не слышать, не думать, не чувствовать этого больше. Но крыльев не было, зато взгляд выцепил с левого борта темный квадрат надувного спасательного бота. Фернандо как-то показывал его мне, хвастаясь современной конструкцией и надёжностью. Куда-то там надо было дёрнуть и бот надуется в небольшую лодочку. Ну, или в нечто похожее. Детали я не запомнила. Зато помнила, что в комплекте есть небольшой комплект для выживания: вода и сухой паёк. Про еду я всегда запоминала лучше всего. Так, Кристи, соберись! Надо вспомнить, что там и как, и валить отсюда!

Слово было грубым, из словаря Сэма, но лучше всего подходило сейчас. Всё что мне хотелось — это исчезнуть отсюда, с этой яхты! Оказаться за сотни световых лет от Марка, от его губ, глаз, его голоса и от его новой любви.

Под дрожащими пальцами грубые узлы, которыми был привязан бот к металлу крепления, отказывались поддаваться. «Ну вот — одно к одному! Что за день такой?!» — дёрнула сильнее за трос, едва сдерживая прорывающиеся слёзы. Нет, ну кто так привязывает?!

— Тебе помочь? — вопрос застал врасплох, едва не вынеся за борт подскочившее тело. Развернувшись, собрала волю в кулак и язвительно проронила прямо в пронзительные чёрные глаза.

— Не надо! Сама справлюсь!

— Как хочешь, — Марк и не подумал вынуть руки из карманов, продолжая с интересом наблюдать за моими усилиями. — Далеко собралась?

— Тебя не касается. Подальше отсюда!

— О, какая жалость. А что так? Кольцо не понравилось, карат маловато?

— Иди к чёрту! — пожелала я ему от всей души, сильнее рванув упрямый жгут и почувствовав резкую боль в ладони. Ай, без разницы!

— Я и так оттуда, хочешь сказать что-то ещё напоследок?

О, сказать я хотела. Много! Очень много всего! Этот день вынес мне душу, растерзал нервы и ранил в самое сердце, так что мне было что сказать…

Развернувшись к нему, рывком отбросила назад разметавшиеся волосы, прямо взглянув в глаза.

— Что, что тебе надо от меня?! Зачем ты приехал? К чему… К чему всё эти игры?! Зачем ты это делаешь? Я написала тебе тогда всё в письме. Если ты хотел поговорить, то мог бы просто…

— Поговорить?! — зло перебил он меня. — С тобой?! О, нет. Никаких разговоров. Просто было любопытно взглянуть, ради кого и чего горячо любимая жена бросила меня. Заурядное любопытство, ничего больше.

— Отлично! Посмотрел? А теперь не мешай мне! — оттолкнула я его руку, вцепившуюся в державший