Шхуна «Колумб» - Николай Петрович Трублаини

— Должны появиться оттуда, — сказал Анч. — После полуночи стемнеет, и мы их, безусловно, увидим. Сегодня нам нужно проплыть на байдарке двенадцать миль, то есть почти двадцать три километра. Это советская прибрежная полоса. Когда выйдем из неё, окажемся на палубе парохода, и наши приключения будут окончены. «Кайман» будет стоять там и ремонтировать машины, которые неожиданно «придут в неисправность». Капитан постарается подойти поближе… Это, между прочим, возмутительно со стороны Советского правительства — объявлять такую широкую прибрежную полосу. У большинства государств она равняется только трём милям… А вот и наше логово.

Они подошли к тому месту, где заранее спрятали байдарку, и сразу же улеглись за песчаным валом, чтобы отдохнуть после утомительного дня и следить оттуда за морем. Оба посматривали на часы. Часы Ковальчука показывали 22 часа 41 минуту, Анча — 22 часа 40 минут. Инспектор помнил, что время на его часах точно совпадало с временем на часах адской машинки. Сказал об этом Анчу. Тот кивнул, но ничего не ответил. Приближался решающий момент. Ковальчук жёг спички и не сводил глаз с секундной стрелки. Оставалось двадцать секунд, десять, пять, три… тик-тик-тик-тик… тик-тик-тик… две секунды сорок шестой минуты. В море царила тишина. Ковальчук окаменел, спичка выпала из его пальцев и погасла. Он поднял голову и невидящим взглядом смотрел на звёзды. Часы Анча показывали 22 часа 45 минут… тик-тик-тик-тик… отстукивала секундная стрелка. Проходили секунды, и всё так же царила тишина. Десять, одиннадцать, двенадцать… на двенадцатой секунде с моря долетел звук взрыва.

Анч, следивший за своими часами, не оборачиваясь к Ковальчуку, сказал:

— Взрыв произошёл за четыре километра отсюда. Ваши часы спешат на одну минуту.

22. НА «БУРЕВЕСТНИКЕ»

Семён Иванович Трофимов вышел из каюты и поднялся на мостик, где из угла в угол прохаживался вахтенный начальник. Увидев командира корабля, вахтенный остановился и хотел доложить, что во время вахты ничего не случилось, но капитан-лейтенант кивнул ему и подошёл к фальшборту. Он опёрся руками на планшир и стал внимательно всматриваться в море, куда вышли «Колумб» и две шлюпки с «Буревестника» на ночную прогулку.

На эсминце, как обычно, в это время царила тишина. Большинство краснофлотцев после весело проведённого дня только что улеглись спать. Часть была в море на шлюпках и шхуне. Вахтенные стояли на своих постах. Семён Иванович любовался ночью и думал о завтрашнем походе в свой порт и о послезавтрашней учебной стрельбе с торпедных аппаратов. Роскошная лунная ночь не давала полностью сосредоточиться на будничных заботах, а вызывала желание с кем-нибудь поговорить. Командир обернулся к вахтенному, чтобы спросить, как тому понравился рыбачий праздник, но увидел, что вахтенный всматривается в прибрежную полосу бухты, и сам стал смотреть туда. Вскоре он увидел три чёрных точки, приближающиеся к эсминцу, и услышал плеск от ударов рук по воде. К кораблю приближались какие-то пловцы.

— Это что за мода по ночам так далеко заплывать? — вслух выразил свою мысль командир. Вахтенный обернулся и сказал, что это, наверное, купальщики с выселка.

— По-моему, плывут они совсем не с выселка…

Трое пловцов быстро приближались к кораблю.

Вахтенный и командир внимательно следили за ними. Пловцы обгоняли друг друга. Но вот один из них вырвался далеко вперёд и поплыл к кораблю, не уменьшая скорости.

— Это что же, они соревнование устроили? — снова спросил командир и, помолчав, добавил: — Предупредите согласно уставу.

Вахтенный встал по стойке смирно, набрал в лёгкие воздуха и закричал:

— Эй, там! Не под-плы-ва-ать! Держи сто-ро-но-ой!

Пловцы плыли, будто не слышали. Один из них что-то кричал, но пока что нельзя было разобрать, что именно. Вахтенный, прислушиваясь, приложил руки к ушам.

— А ну-ка, отправьте шлюпку, — сказал Семён Иванович. — Пусть задержит этих молодцов. Надо проучить… Знают же, что возле военного корабля плавать нельзя.

Не успели выполнить распоряжение командира, как передний пловец выразительно прокричал:

— Быстрее поднимите на борт! Быстрее!

Было ясно, что это не обычные купальщики.

Что-то случилось, иначе зачем бы они спешили к эсминцу? Командир корабля резким голосом отрубил приказ:

— Последнее предупреждение, чтобы ближе не подплывали. Немедленно отправляйте шлюпку. Держите наготове тревогу.

В тот же миг шлюпка отошла навстречу пловцам. Несколько минут спустя первый из них ухватился за борт и ловко вскочил в шлюпку. Это был Марк. На этот раз он опередил Люду.

— Товарищ командир, немедленно на корабль. «Колумб» сейчас взлетит в воздух! Надо спасать людей!

Молодой командир на шлюпке ничего не понимал. Он знал, что нужно забрать пловцов, и шлюпка шла за другими, находящимися приблизительно за сто метров. Но оттуда доносился девчоночий крик:

— Плывите на корабль! На корабль! Не задерживайтесь!

Марк так настойчиво требовал немедленно вернуться на корабль, а двое других пловцов остановились и, казалось, кричали то же самое, что командир шлюпки приказал возвращаться. Краснофлотцы хоть и не разобрались ещё, в чём дело, но почувствовали в поведении Марка что-то тревожное и изо всех сил налегли на вёсла.

Минуту спустя Марк бегом поднимался по трапу на палубу корабля, его повели на командирский мостик. Но он не шёл за провожатым, а сам бежал впереди, и провожатый вынужден был спешить за ним.

— Кто такой? — резко спросил командир.

— Юнга со шхуны «Колумб», Марк Завирюха.

— Что случилось?

Марк торопливо рассказал, в чём дело. От волнения и спешки получалось немного путано, но капитан-лейтенанту стало сразу понятно, что «Колумбу» угрожает опасность.

— Коротко, — сказал он, — что там?

— Адская машинка. Сейчас произойдёт взрыв.

— Когда?

— В 10 часов 45 минут…

Командир взглянул на часы. Стрелки показывали 22 часа 27 минут. Оставалось 18 минут…

В двадцать два часа тридцать одну минуту «Буревестник» снялся с якоря и покинул бухту, развивая самую большую скорость. Сливаясь с берегом, в бухте чернели две точки. Двое пловцов медленно плыли параллельно берегу, следя глазами за эсминцем. Казалось, к берегу они возвращались неохотно.

За кормой корабля оставался бурно-вспененный след. От бортов его широко расходились волны. Машины работали в полную силу, равнявшуюся силе мощной электростанции. Корабль рассекал морской простор, луна и электричество освещали взволнованные напряжённые лица моряков. На всём корабле, казалось, спокойными оставались только хронометры и лицо капитан-лейтенанта Трофимова.

Возле капитана стоял Марк и рассказывал, о чём узнал от Найдёнки, и о своих наблюдениях за Ковальчуком. Рассказ его был отрывистым. Время от времени он замолкал и, замерев, всматривался в простор, будто измерял на глаз скорость корабля. Потом вспоминал о своём слушателе и снова поспешно произносил несколько слов.

«Буревестник» прошёл широкую горловину бухты и очутился в море. Вдали были