Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

прыгая то на одной, то на двух ногах. Усмехнувшись их счастливому виду, он не стал делать замечания и пошёл дальше.

В соседнем вагоне, открытом пространстве, сидели студенты разных курсов и возрастов. Его тут же радостно стали приветствовать, шептаться и коситься в его сторону студенты младших курсов. Когда он прошёл уже за середину, маленькая девочка-слизеринка набралась сил и обратилась к нему.

— Мистер Нотт, а правда, что в следующем году школа закроется?

Теодор нахмурился.

— Хогвартс не закрывался даже в годы серьёзных испытаний. Почему бы ему закрыться теперь?

— А вы пойдёте в школу?

— Мне остался последний курс. Разумеется, я пойду в Хогвартс и сделаю всё, чтобы в школе было безопасно. Можете не переживать, — улыбнулся он. Кто-то даже зааплодировал. Артур бы назвал это вновь «локхартовщиной», как он сказал ему утром в тот самый понедельник девятнадцатого мая, но Теодора грело внимание молодых магов.

В тамбуре его окликнул Луи. Они с Гримом подбежали к нему с несколько виноватым видом.

— Теодор, ты говорил, что, ну, позовёшь нас на каникулы? — спросил брат. Тео потрепал его за волосы.

— Не могу говорить однозначно, но вполне вероятно. Я зайду к тебе в конце июня, пока что лучше проведи время с родителями, — улыбнулся Тео.

— Понятно… — ответил слегка расстроено мальчик. — А Грима?

— Это надо будет обсуждать с мистером Фоули. Грим, ты можешь сам сказать деду о своих пожеланиях, — улыбнулся и ему Нотт. Молчаливый хаффлпаффец с серьёзным видом кивнул.

Тео продолжал путь через поезд, когда наткнулся на Грейнджер. Та выглядела чуть расстроенной, а в уголках её глаз виднелись морщины. Это был последний вагон поезда, и староста Гриффиндора поманила его пальчиком в задний тамбур, где они уже уединялись почти два года назад.

— Драко сказал тебе, да? — спросила она грустно. — Мы не вернёмся в Хог вчетвером. Директор оставил нам задачу.

— Могу представить. Будете партизанить по лесам? — ухмыльнулся Теодор. — Поттер вообще как относится к тому, что вы там будете вчетвером?

Грейнджер вспыхнула.

— Мы с Гарри просто друзья, — кротко сказала она, отведя глаза. — У него слишком важное задание, чтобы тратить силы на… всякое. Я поддерживаю его и буду поддерживать. Мы все команда.

— Ох, Грейнджер… — он вздохнул. — А что будет с твоими родителями?

— Я хотела как раз посоветоваться с тобой, — спешно ответила она. — Ты же получил лицензию, да?

— Обливатора? Не я один.

— Я хочу стереть им память и отправить их в другую страну. Нужно их сфокусировать на воспоминаниях обо мне и заставить их забыть?

Теодор ужаснулся её словам.

— Ты набралась дури у своего бывшего? Это покалечит их разум навсегда!

— Навсегда? Но ведь это обратимое проклятье!

— Слишком много нюансов. Ты хочешь осиротить себя сама! О, Мерлин, это твоё дело, конечно же, но лучше бы тебе серьёзно с ними поговорить и убедить их уехать без этого. Советую, Грейнджер.

Он толкнул дверь тамбура, намереваясь уйти обратно в вагон, когда она вздохнула.

— Ну, что ещё?

— Ты невыносим, Нотт, — слабо улыбнулась девушка. — Спасибо тебе.

Он кивнул и мысленно подивился тому, как второй из их «команды» благодарит его.

* * *

Выйдя из поезда с саквояжем, Теодор дождался Джинни и тепло попрощался с ней. Погожий июньский вечер ласкал взгляд тёплыми красками фонарей на платформе. Тут и там родители встречали детей, и на секунду, переглянувшись с Артуром, он почувствовал грусть — их вновь никто не встречал.

Которое лето подряд они были единственными друг у друга.

— Как там Золи, не приедет на лето к нам? — спросил Тео, чтобы отогнать неприятные мысли. Артур вздохнул.

— Я пригласил бы её. Но, сам понимаешь… у нас почему-то все уверены, что летом стоит ждать беды. Говорят, организаторы не поскупились на тройную охрану каждого квиддичного стадиона, где будет лига.

Мистер Карамеди после похорон отвёл Теодора на пару слов в сторонку и поблагодарил — Нотт не знал, насколько это было дежурной благодарностью, — за то, что в школе не случилось массовой резни студентов из разных лагерей. И вручил юноше десяток пригласительных билетов на разные июльские матчи. Не то, чтобы у него было настроение туда идти.

— А зря. Сводил бы её на квиддич… там, небось, в это тупое регби играют.

— Не, ну и квиддич тоже популярен, но не так, как регби, да…

Перебрасываясь обо всём и ни о чём, они дошли до аппарационной площадки — как и на зимних каникулах, Министерство наложило на платформу (или даже на весь вокзал) защитный купол, и аппарировать можно было лишь с ограниченного пространства. Выстояв небольшую очередь, они прошли в квадрат, и Тео, подхватив друга под руку, потянулся магией к своему дому в Аберайроне.

Миг — и они уже были там.

— Тео, ты… меня щас вырвет, — пожаловался Гамп. Впрочем, он тут же расхохотался и хлопнул его по плечу. — Ты бы видел своё лицо!

Перед сном Нотт потёр парное зеркало — и, как и много раз до того в замке, дождался, пока Джинни не ответит. Обычно ему везло, (а иногда — даже очень везло, когда девушка только выходила из душа и не успевала одеться в пижаму; он подозревал, что она не догадывалась, какой именно обзор он мог получить… а, может, хитрая юная ведьма наоборот делала всё так, как хотела), но в этот раз ждать пришлось долго.

— Ой, Тео! Прости, — улыбнулась она солнечно в зеркало, и все нервные слова, которые он хотел сказать, куда-то испарились при виде ямочек на её веснушчатых щеках. — У нас тут дядя Руперт, и они несколько… ну, ссорятся.

— Дай угадаю… с Биллом?

— Откуда ты знаешь?

— Мне сказал аврор Кингсли, что Билл собирается жениться, и я сам догадался, что на Флер Делакур.

— О, мистер Холмс! — рассмеялась девушка. — Вижу, детективный клуб Герми не прошёл для тебя даром!

— А то, — усмехнулся Нотт. — А почему ты сама мне об этом не рассказывала?

Джинни закусила губу и отвела взгляд.

— Мне не нравится Флёр, — призналась она. — Тогда на балу, когда ты вышел… помнишь, на Рождество моего третьего курса, она подошла ко мне. Сказала, что завидует тому, какая у нас большая семья, у Уизли. Я что-то ответила ей… не помню, что, и она обозлилась. Она пообещала мне, что докажет, что может тоже стать такой же, как мы.

Теодор только покачал головой. Наверняка Джин сказала что-нибудь эдакое… ксенофобское, вспомнил он слово, которое однажды отбрил Артуру Дерри.

— А Дерри там всё ещё у вас?

— Мама не нарадуется, — Джинни повеселела от смены темы. — Дядя Руперт, правда, считает Дерри идиотом,