Анатолий Ромов - Поединок. Выпуск 17

— Не знаю, что считать новым. Простите, Константин Кириллович, вы никогда не слышали такого имени — Марина Шахова?

— Марина Шахова… Что-то ужасно знакомое, где-то я слышал это имя. Причем слышал несколько раз. Но где — не могу вспомнить.

— Может быть, в связи с Арвидом Петровичем?

— Где-то я это имя, безусловно, слышал, но знаю точно, оно никак не может быть связано с Лещенко. Вы не просветите, кто это? Замужняя женщина? Девушка?

— Девушка, причем очень красивая девушка. Из-за этой девушки, Марины Шаховой, я и пришла к вам.

— Пока даже не могу вспомнить, где слышал это имя. Может быть, что-то говорил Долгополов. — Уваров поморщился. — Признаюсь, я старался с ним не сталкиваться, но поневоле приходилось. Уверяю, если даже Долгополов говорил Арвиду Петровичу о девушках, тот всегда, понимаете, всегда, как правило, пропускал это мимо ушей. Кто вообще эта девушка? Откуда она?

— Работает официанткой в ресторане «Тройка». Вернее, работала. Около года она была связана с задержанным по подозрению в убийстве Лещенко Лагиным.

— Связана с Лагиным. Так. А почему — «работала»? Что, уже не работает?

— Вчера она ушла в отпуск, а потом… Есть подозрение, что сегодня ее убили. Окровавленные вещи Шаховой нашли на квартире подруги. Тело ищут, но пока поиски ни к чему не привели. Факт смерти еще не установлен, но, скорей всего, ее уже нет в живых. Я хотела вас спросить именно о связи с Мариной Шаховой: могла ли такая девушка — красивая, двадцатипятилетняя, работающая официанткой, могла ли она всерьез разбираться в монетах?

Уваров задумался.

— Видите ли, Юлия Сергеевна, если говорить честно, во всем Ленинграде не так много людей, всерьез разбирающихся в монетах.

— Вы хорошо помните допрос Лагина, тот, на котором вы присутствовали? Тот момент, когда Лагин пытался объяснить, почему именно он вдруг решил показать ценную монету, которая у него хранилась, Лещенко. Помните? Хотелось бы знать, не было ли в этом объяснении какого-либо несоответствия? Лагин сказал, что всегда считал монету поддельной, но, достав ее, усомнился в этом.

— Помню этот момент. Скажу так: здесь прежде всего следует решить, насколько компетентен в нумизматике сам Лагин. Вообще же его объяснения именно в этом месте похожи на правду. Человек, в собственности которого находится монета такой ценности, даже если он подозревает, что она поддельная, обычно назубок знает все ее приметы. Изучить монету проще простого, достаточно взять лупу и часа два тщательно разглядывать монету со всех сторон. Так вот, как правило, владелец, подозревающий, что в его монете может быть заключено целое состояние, обычно совершает такие осмотры не раз, не два и даже не три, а гораздо чаще. Поневоле он запоминает мельчайшие неровности рельефа, шероховатости, царапинки, изъяны своей монеты. Если вдруг допустить, что, в очередной раз взглянув на монету, он заметит какие-то изменения — естественно, он сразу поймет, что это другая монета.

— Значит, такое могло случиться с Лагиным, Константин Кириллович? Кто-то мог подменить монету, положив вместо фальшивой настоящую? Какой в этом мог быть смысл?

— Не знаю. Может быть, никакого смысла не было.

— Тем не менее, Константин Кириллович, мне очень хотелось бы знать ваше мнение: могла ли Марина Шахова, именно Марина Шахова, в принципе сделать это?

— Во-первых, о Марине Шаховой я первый раз слышу. Во-вторых, то, что официантка может разбираться в монетах, исключено. Мое мнение: либо здесь что-то скрывает Лагин, может быть, даже не скрывает, а путает, либо… — Уваров замолчал.

— Да — либо?

— Не знаю.. Думаю все же, ваша девушка не имеет к этому отношения. Но есть один человек, единственный в такой ситуации, который мог бы это сделать. Единственный. Он достаточно понимает в монетах, а связи у него… Даже я позавидовал бы этим связям. Это Эдуард Долгополов.

— Это очень важно, Константин Кириллович. Как эксперт вы могли бы подтвердить, что Долгополов, именно Долгополов, мог затеять подмену принадлежащей Лагину монеты, пусть нелогичную?

— Безусловно.

В этот день в силу обстоятельств мне опять пришлось вызвать Лагина на допрос. Я прибегла ко всем ухищрениям: задавала каверзные вопросы, ставила ловушки, несколько раз неожиданно меняла тему. Нет, все мои ухищрения не действовали. Лагин стоял на своем. Наконец, задаю вопрос о «Елизавете»:

— Согласно вашим показаниям, эта монета пробыла у вас около двенадцати лет?

— Ну, около двенадцати. Мне подарили ее после армии, я же сказал.

— Сказали, Так вот, когда вам ее подарили, куда вы ее поместили?

— Положил у матери, в ящик секретера. Потом… потом отбывал наказание.

— А монета? Оставалась там же?

— Там же.

— Вас не волновало, что кто-то может ее похитить? Подменить?

Слово «подменить» я произнесла будто между прочим, мельком. Как я и ожидала, скрытого смысла Лагин не заметил, впрочем, может быть, не показал, что заметил?

— Подменить на фуфель, вы это имеете в виду?

На фуфель. На фальшивку. Ну да, Лагин считает, что в конце концов монета, его монета, оказалась настоящей.

— Да, на фуфель?

— Что вы, Юлия Сергеевна. Мама бы не дала, да и потом — там запор с секретом.

— А потом, когда вернулись из заключения, где хранилась монета?

— Сначала там же, у мамы. Потом у меня, в Лугове.

— Давайте еще раз: как хорошо вы знаете свою монету? До какой зазубрины?

— Сказал ведь уже, Юлия Сергеевна. Знаю, конечно. Вы третий раз уже об этом спрашиваете.

— Вы могли бы сейчас все-таки перечислить особенности штампа монеты, неровности рельефа, царапины, дефекты?

С сожалением покачал головой:

— Я ведь уже говорил, Юлия Сергеевна. Про большую царапину сказал, но до такой степени не помню. Ведь сколько эта монета провалялась без движения? Вы же сами знаете — двенадцать лет.

Я могла бы поклясться, что взгляд Лагина сейчас был совершенно искренним. Призвав на помощь весь свой опыт, попыталась понять, нет ли в этом взгляде и в этих словах какой-то фальши. Фальши не было. Что ж, если так, я прихожу к важному выводу: «Лагин действительно мог не заметить, что ему подменили монету, теперь я почти уверена, что это могла сделать Марина — по наущению Долгополова. Момент, чтобы выяснить это, неплохой, очень даже неплохой.

— Двенадцать лет — большой срок, так, Лагин?

— Ну, большой.

— Почему вдруг вы заинтересовались монетой — именно сейчас, Лагин? Что вас толкнуло на это?

Лагин явно колебался, прежде чем ответить. Вздохнул:

— Если откровенно, Юлия Сергеевна, деньги были нужны.