В погоне за временем - Инна Ташнева

разочаровав Лелю. Она надеялась, что ей сразу все выдадут и прочитают. А тут надо ждать.

– Как долго? – нетерпеливо спросила она. – Так хочется поскорее.

– Не волнуйся, они сейчас будут заниматься только этим. Им ведь тоже интересно, – с пониманием объяснила Мадлен. – Пойдемте, пока чаю попьем, а Ольга Петровна нам расскажет об этой шкатулке поподробнее. Правда?

– Да, с удовольствием. И угощу сухим тортиком.

Они сидели в фондах Эрмитажа на замечательных креслах прошлого столетия и пили самый лучший в мире чай. Потому что он был налит хоть и из обычного чайника, но в самой необычной атмосфере. Они в одну минуту почувствовали себя своими в этом загадочном музейном мире. Их приняли, как своих. Пусть и ненадолго… И работа музейщика, такая скучная со стороны, им показалась самой интересной в мире.

– Эта шкатулка, как я уже говорила, – начала Ольга Петровна, – попала к нам в фонд после революции из коллекции Лихачева. И у нас много ценностей, благодаря его таланту собирателя. Согласно описанию из его архива, он приобрел ее у Александра Александровича Коссаковского.

Она нахмурила лоб.

– Нет, не буду сочинять. Сейчас я поищу поподробнее.

И, встав, куда-то удалилась. Она вернулась минут через двадцать, когда Сережа уже исчерпал все темы для светского разговора, потому что Леля, услышав фамилию Коссаковского, впала в полную прострацию. Тень Лавалей снова упала на эту историю, и это уже точно не случайно. Она не могла ни о чем больше думать и в напряжении ждала Ольгу Петровну.

– Ну что? – почти вскрикнула она, завидев ее.

Ольга Петровна рассмеялась.

– Лелечка, Вы так нетерпеливы. Итак, Александр Александрович Коссаковский был незаконнорожденным сыном графини Коссаковской, урожденной Лаваль. Ее, кстати, тоже звали Александрой. Он жил в России на деньги матери, много пил и гулял, умер в молодом возрасте, имел двоих дочерей. И, кстати, Лихачев пишет, что он подписывал векселя фамилией Иванов, утверждая, что это фамилия его отца. Все это есть в архиве Лихачева. Он написал об этом так подробно потому, что приобретал у него ценные вещи неоднократно. По всей видимости, сынок прогуливал мамино наследство. А вот откуда шкатулка у мамы – непонятно.

– Но у Лавалей же была своя роскошная коллекция, – заметила Мадлен, – вполне возможно, что это часть приданного. Тем более, Юрий Семенович сказал, что на оправе герб Слеповрон, а он был гербом Коссаковских. Значит, она была уже замужем, когда заказывала оправу.

– Очень может быть, хотя зачем они тогда ее с печатью разделили? Они ведь должны были знать про тайник.

– Если бы знали, тайник был бы пустой, скорей всего. Хотя они могли и сами его использовать. Только бумага больно древняя, не 19 века.

Слушая эту беседу, Леля чуть не подпрыгнула, когда услышала фамилию Иванова. В голове четко всплыло, что найденные в кладе ценные бумаги были выписаны на имя некоего Александра Иванова. Значит, клад в доме Шаховских был спрятан именно им, внуком семьи Лаваль. Незаконным, но все же. Все удивительно сходилось в одну точку, а именно, к семье Лаваль.

В этот момент все вдруг зашевелились, и она увидела даму из отдела реставрации, которая несла с собой шкатулку.

– Ну, кто желает посмотреть? – торжественно вопросила она и сунула флешку в компьютер. На экране отразились какие-то листы бумаги, с текстом на каком-то незнакомом языке. Все было именно какое-то неопределенное. Ничего четкого и понятного, вроде: «Лелечка, иди туда и возьми это», – не было.

– Кто-нибудь знает язык? – с надеждой в голосе спросила она.

– В нашем отделе нет, но не думаю, что это проблема, – спокойно ответила Ольга Петровна. – Это древнерусский, написано скорописью, полууставом. Пригласим эксперта и прочитаем, изучим бумагу, через пару недель будет окончательное заключение. Здесь еще много работы, – почти с удовольствием произнесла она.

«Но у нас нет столько времени», – подумала Леля и вслух сказала:

– А можно мне сделать копию текстов?

– Почему нет? Вы же у нас героиня дня. Только, пожалуйста, помните о том, что публиковать нельзя. Все права на публикацию у Эрмитажа. – И, рассмеявшись, добавила:

– Смотри, не подведи старуху.

– Ну что Вы, Ольга Петровна, какая Вы старуха?! Даже когда Вам будет сто лет, про Вас так нельзя будет сказать. Вы ведь такая умница!

– Ну да, я сама уже музейный экспонат! – улыбнулась она и, наклонив голову, спросила:

– А как насчет византийской печати, вы не оставите нам ее? Хотя бы на время.

– Я принесу ее вам и подарю Эрмитажу, честное слово! – Леля даже прижала руки к груди, чтобы быть убедительной. – Но, прямо сейчас никак не могу. Простите, пожалуйста!

– Ну что Вы, это же ваша вещь, я все понимаю. Только тогда я ее сфотографирую и составлю опись. Она может понадобиться экспертам.

– Конечно, делайте все, что надо – мы подождем.

– Это недолго, – произнесла Ольга Петровна, и положила печать под лупу, – буквально пять минут.

И ребятам была предоставлена возможность еще раз убедиться в ее удивительном профессионализме. Вскоре они уже сердечно попрощались со всеми, обещав обязательно созвониться.

Глава 15

Оставшись одни, они нерешительно остановились, не зная, что предпринять.

– Феодорит, Мокий, вы здесь? – машинально спросила Леля

– Все в порядке, мы знаем, что произошло, – послышался успокаивающий голос Феодорита.

– Вы сможете перевести древнерусский язык на современный? – произнесла она несчастным голосом. – Мы не знаем, что делать дальше.

– Ну, наконец-то вы наелись приключений! – обрадовался Мокий, – и настроение у вас как раз для Публичной библиотеки. Когда свой мозг устал, воспользуйся чужим!

– Да…, идем за знаниями. Ты абсолютно прав, Мокий, своих мозгов мне явно не хватает, – страдальчески согласилась девушка.

– Ну, не так критично. Как ты здорово про шкатулку сообразила – музейные дамы были в восторге. Да и мы тоже.

– Правда? Спасибо, – Леля вяло улыбнулась, – ну, наконец-то, и я пригодилась.

– К тому же, пора окончательно разобраться с графьями, да и с бабушками тоже, – подвел итог Сережа. – Вперед! Нас ждут великие дела. Не унывай, Лелишна.

– Это точно, – рассеянно ответила Леля. Было видно, что она почти не слушает, машинально поддерживая беседу.

Глядя на нее, все замолчали. Девушка смотрела куда-то внутрь себя и ничего не замечала. Она казалась удивленной и расстроенной.

– Да что с тобой, Лелечка? – спросил Феодорит, – поделись с нами.

– Мне пришла в голову глупая идея, и я пытаюсь от нее избавиться, – прошептала она.

– Может, не надо? – посоветовал Мокий и шутливо добавил, – способность рождать идеи – это почти единственное, что отличает людей от обезьян. По крайней мере, так думают дарвинисты.

Сережка хмыкнул, а Лелишна даже не услышала. Она собралась с