Кеннет Оппель - Небесный скиталец

Около полудня мы пролетали над Гавайями, и капитан сбросил скорость и спустил корабль пониже, чтобы пассажиры могли полюбоваться пейзажем. В других рейсах мы иногда делали остановки, но этот перелет был безостановочный, так что им оставалось довольствоваться тем, что они могли разглядывать буйную зелень, слушать вопли ара и паукообразных обезьян, туканов и какаду, вдыхать пьянящий аромат цветов, долетавший даже сюда, на высоту тридцати метров. Мы пролетали довольно близко, и люди на земле махали и кричали нам, и загорающие на пляже заслоняли глаза загорелыми ладонями, чтобы посмотреть на величественный корабль, огромная тень которого скользила по песку и воде.

Мы проплывали над внешними островами, когда капитан, усмехаясь, вошел в салон.

— Леди и джентльмены, обратите внимание. По правому борту у нас вулкан Матаурус, и, если я не ошибаюсь, вот-вот начнется извержение.

Почти все побросали вилки и ножи и кинулись к окнам. Там в отдалении виден был остров и вулкан, огромная каменистая громада, больше всего походившая бы на кузницу дьявола, если бы не зелень пышной растительности. Из ее чрева вырывались огромные клубы серого дыма, с каждой секундой становившегося все чернее.

— Сейчас взорвется! — закричал Баз.

Конусообразная вершина горы словно выстрелила черными скальными обломками, а потом, мгновением позже, мы услышали звук, глубокие громоподобные раскаты, затопившие весь корабль и заставившие окна задребезжать. Это было несравненное зрелище. Мы находились с наветренной стороны, а не то очень скоро нас накрыло бы пеплом и дымом, которые вулкан выбрасывал высоко в небо.

Вскоре вверх начали лететь искры, а потом липкий язык черно-оранжевой лавы перевалился через край кратера и лениво пополз вниз по склону, сжигая дотла все на своем пути. Хорошо, что это необитаемый остров.

— Удивительно, правда?

Я скосил глаза — рядом стояла Кейт. Она смотрела в окно, но я знал, что говорит она не о вулкане. Мисс Симпкинс поблизости не было, и вообще возле нас никого не было; все так или иначе наблюдали за извержением, обсуждали его, указывали пальцами и щелкали фотоаппаратами.

— Невероятно, — отозвался я и заколебался, не зная, что еще сказать. Я вынул журнал из внутреннего нагрудного кармана и протянул ей. — Спасибо.

— Вы не поверили, — холодно произнесла она.

— Я этого не говорил. Но я и в правду не вполне уверен, что ваш дедушка действительно осознавал, что видит.

— Как вы можете говорить такое? Он целыми днями наблюдал за ними и вел записи, как ученый. Он не мог выдумать все это. В таких подробностях!

Да уж, богатое воображение, даже для сумасшедшего. Я припомнил его рисунки. Слабая, дрожащая рука не могла бы провести эти линии.

— Он всегда видел их издалека, — заметил я.

— Верно, но подумайте, что именно он видел! Кормление, роды!

— Эти рисунки в конце. — Я пересекал небо над Атлантикой и Тихим и никогда не видел таких существ. Как сказать ей, что дедушка ее был болен и его воспаленный разум разглядел все это в том неясном свете, который видели его слабеющие глаза? Я подумал обо всем этом ее фотографическом оборудовании, бутылках с растворами, и мне не хватило духу сказать ей правду.

— Вы думаете точно так же, как все остальные, — заявила она, и в голосе ее звучала незнакомая жесткость.

— Я думаю, ваш дедушка был нездоров и его посещали видения. Может быть, — добавил я. Дружелюбный взгляд ее глаз стал ледяным, и это было грустно.

— Нет. Он видел их. Он наблюдал за ними дни напролет.

Она обеими руками стиснула журнал так, что пальцы побелели.

— Потом он заболел, я думаю, — сказала она. — Но, может, он и не думал, что мы решим, будто эти последние рисунки — с натуры. Он просто воображал их.

— Ваш дедушка не первый видел некие существа. Они называются небесные келпи. Их видят время от времени, чаще как отражения в воде. Всякого рода таинственные атмосферные явления. Воздухоплаватели все время сообщают о них в рапортах. Вроде того как обычным морякам виделись сирены. А на самом деле это были дельфины, или нарвалы, или еще что — нибудь в этом роде.

Я видел, что сказанное ей очень не нравится. Я обидел ее. Но что еще я мог сказать? Я просто излагал факты.

— Может, вы поговорите об этом с капитаном? — предложил я. — Уверен, что он согласится побеседовать с вами, мисс.

Капитан Уолкен, разумеется, читал журнал в прошлом году, когда мы втащили гондолу на борт. Я было удивился, почему он никогда не говорил о странных вещах, о которых там шла речь, — но, конечно, он и не должен был. Он никогда не стал бы сообщать сведения из журнала другого капитана кому-либо, кроме компетентных офицеров и властей. Это — конфиденциальная информация. Он не стал бы разбалтывать ее экипажу и обслуге.

— Я не нуждаюсь в разговоре с капитаном. Полагаю, что услышала бы от него то же самое, что от вас.

— Не думайте, что я не искал их, — выпалил я, когда она повернулась уходить. — Я искал, пытался высмотреть хоть что-нибудь, можете мне поверить. Любую тень на небе. — Я помотал головой. — Я ни разу ничего не увидел. Но хотел бы. То, что описал ваш дедушка, это великолепно. У меня аж мурашки по телу побежали.

— У меня тоже! — кивнула она, нахмурясь. — Просто в дрожь бросает. И так каждый раз, когда я читаю это, а читала я раз сто, не меньше.

Все пассажиры в салоне, включая, к счастью, и мисс Симпкинс, еще толпились возле окон, поглощенные видом извержения. Вулкан устроил настоящее шоу. Пол-острова уже было в огне, лава потрескивала и дымилась, стекая в воду.

— А вы показывали журнал еще кому-нибудь? — спросил я ее. — Уж родителям-то наверняка.

Я увидел, как ноздри ее сузились и она сердито втянула воздух.

— Они заняты своим бизнесом. Мать всегда считала деда странным. Путешествия, воздушные шары. Так глупо. Они всегда думали, что он немножко псих. «Галлюцинации, — вот что они сказали, — лучше забыть обо всем этом». Вот почему я сама послала письмо в Зоологическое Общество.

Я прищурился.

— Я не могла допустить, чтобы родители помешали всему миру узнать об этом! Это же великое открытие — новое животное! Я написала им письмо, описала более или менее, что видел дедушка, и спросила, не хотят ли они взглянуть на факсимиле его журнала.

— Они ответили?

— О да.

Она достала из сумочки письмо. Оно было сложено прямоугольником и такое потертое на сгибах, что было ясно — она разворачивала и вновь складывала его множество раз. Я мог представить, с каким лицом она перечитывала его, каждый раз заново выходя из себя. Письмо было недлинное, и я быстро прочел его.