Сгорая по минутам - Дарья Аркадьевна Егорова

К концу первой банки Женя успешно избавилась от тяжёлых мыслей и смогла полноценно включиться в разговор. На самом деле, она в какой-то степени даже была благодарна алкоголю за это чувство расслабленности и открытости. Независимо от эпохи, в общем-то. Но, стоит признать, сейчас выбор напитков был гораздо больше, чем раньше. Правда, количество плохого пойла тоже порядком возросло, однако годы упорных тренировок не прошли даром, и умение выбирать хороший алкоголь стало таким же естественным, как умение дышать.

Опьянение сделало орущие компании вокруг не такими назойливыми, а музыку — не такой мерзкой. В какой-то момент Женя даже закивала головой в такт, но вскоре ей это надоело, и она принялась осматриваться вокруг, быстро хлопая глазами. Лёгкий ветер ерошил волосы и приятно обдувал лицо.

В груди стало тепло.

Всего лишь на несколько секунд. А потом тени поблизости засуетились.

Подруги и не заметили, как покинули пышущий жизнью центр посёлка и оказались в паутине пустынных закоулков.

Несмотря на выпитое, Женя не утратила своей способности слышать тьму, а потому тут же напряглась. На первый взгляд ничего особенного не произошло, но ощущение присутствия чего-то инородного становилось всё сильнее. Как будто бы кто-то чужой был по ту сторону темноты и пристально за ними наблюдал.

— Чувствуете? — прошептала девушка, лёгким движением руки останавливая остальных.

Соня прищурилась, а затем сняла очки. Её глаза недобро сверкнули.

— Здесь кто-то есть.

Только сейчас Женя заметила, что ветер внезапно стих. Воздух стал душным и тягучим, а в горле запершило. Нужно было срочно что-то придумывать, но вместо побега Евгения на секунду окунулась во мрак с головой.

Это было похоже на прыжок в воду. Так обычно прыгаешь в детстве с очень высокого моста — смотришь вниз, в глубину, и липкий страх стискивает грудь, не позволяя ни выдохнуть, ни вдохнуть. А друзья рядом смеются и подначивают.

«Давай уже! А то толкнём!»

Ты делаешь шаг — просто потому, что больше не хочешь их слышать. И летишь. А затем проваливаешься в ослепительную синеву, видя только пятно света над головой, и невольно думаешь — а стоит ли плыть ему навстречу?

Женя открыла глаза и увидела перед собой уродливое серое лицо, больше похожее на маску. Оно пялилось пустыми глазницами, а затем растянуло рот в неестественно широкой улыбке и захохотало так, что заложило уши. От испуга девушка замерла, как загнанная лань, и даже не заметила, как чьи-то руки стремительно потянули её обратно — к тому самому светлому пятну на поверхности тьмы.

— Бежим! — кажется, голос принадлежал Агате.

И они побежали. Побежали, спотыкаясь на кочках и выемках, поскальзываясь на мелких камнях и чувствуя, как в обувь забивается песок. Вновь налетевший ветер толкал их в спину, словно старался хоть как-то помочь; жуткий смех давил на слух, заглушая все прочие звуки. Казалось, что его неказистый обладатель на шаг позади, стоит оглянуться — и он протянет свою мерзкую сухую руку, схватит за горло и утащит за собой туда, откуда уже вряд ли можно вернуться.

Поэтому Женя не оборачивалась. Она даже не чувствовала, как сбивается дыхание и начинает колоть правый бок — всё это было совсем неважно. На подкорке сознания билось две мысли: «бежать» и «не уронили ли мы пиво».

Девушки позволили себе остановиться только тогда, когда почувствовали под ногами мягкую траву. В этот миг на их плечи навалилась вся игнорируемая до этого усталость, и они без сил повалились на землю, утопая в стеблях и листьях.

Каким-то образом путь привёл их в лес. Как будто тело само знало, где ему будет хорошо и спокойно, а все переулки специально подстроились под необходимый маршрут.

— Ну и что это было?

Вопрос, заданный Соней, повис в воздухе. Ответить не мог никто.

— Ты про того уродца, которого мы увидели? — переспросила Есения, приподнимая голову. Впрочем, из-за высокой травы её всё равно было плохо видно. — Не знаю. Может быть, мы только что убежали от какой-то бабули.

— Не-ет, — отозвалась Агата. Женя не видела, но почувствовала, как та покачала головой. — Не бабуля. Ты эту морду видела?

— Видела. Тогда дедуля.

— Чёрт, — Агата тяжело выдохнула. — Если бы я могла видеть… Чуть больше. Как раньше.

— Отставить, — Соня перевернулась набок. Над травой замельтешила её голова. — Даже если бы ты смогла предугадать, что мы встретим сегодня какую-то озлобленную сущу, это бы не огородило нас от встречи. Может быть, мы на неупокоя нарвались. Мало ли, что в темноте живёт.

— Нет. Это не неупокой, — подала, наконец, голос Женя, отстранённо глядя на небо, густо усыпанное звёздами. — Это что-то хуже. Гораздо хуже. Но почему-то…

Она замолчала на несколько секунд.

— Почему-то мне кажется, что оно ничего бы нам не сделало. Я почувствовала…

— Беспомощность, — продолжила за неё Соня. — Да.

— Да. Как будто у тебя есть руки и ноги, но ни бегать, ни хватать не умеешь. Как будто парализован. Вот что-то подобное и с… этим.

— Но всё равно стрёмно, согласитесь, — произнесла Агата.

Девушки вновь погрузились в тишину. Опьянение как рукой сняло — испуг поспособствовал. Ему на смену пришла какая-то особая эйфория, которую можно было почувствовать только в этом лесу и только под этим ночным небом. В отличие от Дома, энергия здесь была не домашней и спокойной — она была дикой, необузданной и хаотичной. Этот хаос струился по каждому листу и лепестку, уходя корнями глубоко в землю. Если замереть в одной позе на достаточно долгое время, лес может и тебя сделать своей частью, и тогда вся эта мощь и сила заструится по твоим венам и артериям.

Женя прикрыла глаза, улавливая дыхание природы.

Через минуту — а может, прошло несколько часов — где-то рядом скрипнула ветка.

Магия, потревоженная непрошеным гостем, развеялась, оставив себя пряное послевкусие на языке. Девушки вскочили как ужаленные.

Привыкший к темноте взгляд различил впереди мужскую фигуру и мерцающие огоньки посёлка позади неё. Запах свежести всего на секунду сменился на гнилостный аромат осеннего утра, но этого хватило, чтобы Женю вывернуло в какую-то ямку, так кстати расположившуюся поблизости.

К ней тут же подскочили остальные; Агата вовремя придержала волосы, а Соня и Есения обеспокоенно начали гладить девушку по спине, то и дело поглядывая в сторону неизвестного, который сделал несколько шагов вперёд. Подняв голову, Женя всмотрелась в его лицо.

Это был Алексей. И он, кажется, был очень пьян — настолько, что в попытке удержаться на ногах упёрся рукой в ствол дерева.

— Приветики. Ой, Женя! Ты в порядке?

Женя ничего не сказала — только неопределённо