Александр Мартынов - Подкова на счастье

Володька Светлов по прозвищу Свет соскочил с коня на рыси, пробежался рядом, останавливая его и, отпихивая заскакавших рядом псов ладонями, крикнул младшим мальчишкам:

— Не стойте, не ждите, я сам вычищу!

— Да что мы, тебя ждём, что ли?! — возмутился Олег. — Вообще старшие охамели, думают, что все для них живут! Пошли, Тим!

Свет нагнал их обоих, облапил за плечи и стукнул головами — несильно, со смехом:

— Не дуйтесь, ну?! Смотрите, какой день! — и, насвистывая, пошёл к

конюшне, куда уже сам собой ушагал его рыжий.

— Не только ловушки проверять ездил, — определил Олег и подмигнул

Тимке: — К девчонке к своей, в Христофоровку.

— Деревня, что ли? — уточнил Тим.

— Ага, — Олег кивнул. — Староверческая, километров пятнадцать отсюда. Мы с ними дружим семьями… Э, Свет! — крикнул он следом. — Как она? От двора не отказала?!

— Всё наше здесь! — отозвался, не поворачиваясь, Свет. Легко подпрыгнул, схватился руками за переруб конюшни и выжался на нём в «уголок», из которого и спрыгнул, раскачавшись, куда-то в глубину.

Там заржали и зафыркали кони…

9. У ДОРОГИ ЕСТЬ НАЧАЛО

Тим проснулся где-то за полчаса до общей побудки. Обычно за ним этого не водилось — он спал "до упора", как кто-то выразился — но сейчас Тимка открыл глаза и уставился в потолок, по которому уже неспешно начинал ползти солнечный квадрат. Спальню построили когда-то с хитрым расчётом — чтобы в летние дни солнце начинало в неё заглядывать как раз ко времени подъёма.

Когда Тимка несколько дней назад впервые заглянул в общий спальник мальчишек, то удивился тому, насколько он просто обставлен. В сущности (если не считать всё той же искусной резьбы), тут всего и было-то, что двухъярусные кровати, да намертво пристроенные к стене лавкисундуки для одежды и вообще вещей. Только позже Тимке объяснили: в спальник вообще днём заходить не рекомендуется, тут только спят и больше не делают вообще ничего. Для всего остального есть другие комнаты. Тимка сперва очень удивился, но потом подумал, что это вообще-то разумно.

Двухъярусных кроватей было восемь, и заняты не все. На нижних секциях спали младшие. Под Тимкой, например, проживал семилетний Мирослав, которого вместе с сестройблизняшкой дядя выменял год назад на водку у родителей.

Так, подумал Тимка, а чего это я проснулся? Вроде бы никуда раньше остальных не надо. И лёг, как всегда. По дому, что ли, соскучился? Только вчера, когда они с Олегом проверяли энергетические ветряки, снабжавшие Светлояр электричеством, звонила мама, поговорили… Да и не скучал Тимка по дому.

Он вздохнул, выпростал руки изпод одеяла (всё та же шкура; окна в спальнике не закрывались летом круглые сутки и под утро бывало — если просто так — свежо!) и прислушался. Большинство мальчишек спали спокойно, но иногда кто-то принимался постанывать, а кто-то разговаривал во сне, это Тимка уже знал. Правда сейчас было тихо — та особенная тишина, которая предшествует подъёму. Тимке начало хотеться есть. Есть он тут хотел всё время, хотя кормили в Светлояре убойно по количеству и вкусности. Может быть, потому что за все свои четырнадцать лет Тимка никогда столько не работал — чисто физически, просто руками (и ногами, и поясницей, и плечами). Первые три дня у него буквально всё болело и вставать получалось только "через не могу". Потом прошло…

Да, ну а чего он всё-таки проснулся? Тимка вскинул к глазам руку — и усмехнулся. Часов не было, часы лежали вместе со старой одеждой в одном из сундуков…Здешние мальчишки и девчонки — не все, а те, кто тут пожил достаточно долго — умели каким-то непостижимым образом определять время просто так, неким чутьём, с точностью до минуты. Они вообще много умели довольно странного, Тимка уже устал удивляться и перестал мечтать, что и у него тоже начнёт получаться тоже. Хотя Олег убеждал, что начнёт, сам не заметишь… Но часы Тимка носить перестал просто потому, что не хотел выделяться. По этой же причине и к дяде пристал, чтобы перевёл его в общий спальник и нашёл одежду, как всем. Дядя хмыкнул, буркнул: "Может, тебе ещё татуировку… как у всех?" — но одежду нашёл, и нож отыскался. И сапоги. Тимка носил их, потому что босиком получалось плохо, ноги не терпели, особенно если бежать куда-то…

Татуировка… У младших её не было. Борька, например, всего на год младше Олега и живёт тут дольше намного, а татуировки нет. А у Олега есть. Тимка повернулся на бок. Через узкий проход на верхней секции спал Славка Найдёнов. Его холод явно не донимал — он вылез изпод одеяла до пояса и на плече отчётливо синели линии. Ничего общего ни с готической, ни с уголовной наколкой… Точно, Тимка был прав в первый раз, когда подумал — больше всего похоже на украшения рукоятей славянских мечей. Он спрашивал пару раз, но ответов не получал — разговор уходил в сторону. Это было само по себе необычно — тут все открытые и разговорчивые…

Тимка вздохнул и отвёл глаза. Он уже убедился, что на здешних нельзя смотреть пристально, даже если они спят или не видят тебя — обязательно почувствуют…

Так, ну а чего он проснулся-то?!

И тут он сообразил. Мирослав внизу тихонько хныкал. всё-таки хныкал, но так тихо, что сперва Тимка и не расслышал этого звука за общим сопением.

Тимка свесился вниз. Мальчишка скорчился под одеялом и вяло возился, словно от кого-то отпихиваясь рукой. В его хныканье, сперва нечленораздельном, абсолютно отчётливо прорезались слова: "Не хочу, не надо… пусти, не надо…"

Тимка вздохнул и мягким прыжком соскочил вниз. Мирослав продолжал возиться и жалобно хныкать;Тим откинул одеяло с его лица и легонько подул в лоб — мама говорила, что от этого плохие сны уходят. Распрямившись, усмехнулся — да, если бы кто видел, как он забеспокоился из-за какого-то сопляка…

Мирослав между тем открыл глаза — явно толком не просыпаясь — увидел Тимку, длинно вздохнул, закрыл их снова и устроился поудобнее, засыпая. Тимка усмехнулся опять и, встав, поправил на младшем одеяло, пробормотав: "Чудо, блин…" — а когда распрямился, то увидел, как со своей кровати соскакивает Олег.

— Ты чего вскочил? — шёпотом уточнил он у Тимки.

— Да вон хныкал чего-то, — Тимка кивнул в сторону Мирослава, — я и проснулся… Да и вообще пора.

— Пора, — согласился Олег. И неожиданно увесисто, но дружелюбно ткнул Тимку в плечо…

…За завтраком было шумней, чем обычно, но такая атмосфера Тимке нравилась. Он даже подумывал, что дома станет скучать есть один. Олег и Славка Бесик по прозвищу Бес сидели одетые в кожу для верховой езды. Тимка понял, что они куда-то собираются — и ему очень захотелось с ними. Но проситься Тимка не решился, чтобы не подумали, будто он отлынивает от общих работ — и сильно удивился, когда дядя Слава, подозвав его во время завтрака, предложил вполголоса: