Юрий Тарский - Искатель. 1968. Выпуск №3

— Сдавайтесь!

В тот же миг ударили два выстрела. Били на голоса. Ударом приклада Виктор сбил доски с окна и высвободил собаку от поводка. Рекс взвился молнией.

Внутри домика послышались возня, стоны. И тут же — отчаянный вопль в три голоса:

— Сдаемся!..

С Георгием Кульчицким и Валентином Адаменко я познакомился в Баку в день финиша пограничной комсомольско-молодежной эстафеты. Они несли эстафету на последнем этапе. Оба кряжистые, как молодые дубки, русоволосые, сероглазые. Солдатская форма с зелеными погонами сидела на них словно влитая. И у одного и у другого на груди медаль «За отличие в охране государственной границы СССР» и знаки «Отличный пограничник».

— Братья, что ли? — не удержался я от вопроса.

— А то? — усмехнулся Валентин.

— Земляки мы. Сегодня, между прочим, познакомились, — сказал строже Георгий.

Они с Одессщины. На границе третий год. Георгий перед призывом закончил среднюю школу, а Валентин успел даже год поработать токарем на судоремонтном заводе. Пограничники оба опытные и, видать, хваткие.

Мы сидели под жидкой тенью старого карагача. О том, за что наградили медалями, парни рассказывали охотно, не тушевались. Только записать в блокнот мне вроде было и нечего. Говорили они о разном, а получалось примерно так: «Пошли в наряд. Видим, нарушитель. Мы ему: «Стой!» После долгих уточнений и помощи товарищей Валентина и Георгия картина прояснилась.

…Нудный сентябрьский дождь. Ночь чернее черного: вытяни руку — ладонь не углядишь. Глухо рокочет река, неширокая, быстрая. До сдачи участка три часа. А там — теплая казарма, яркий свет, кружка обжигающего чаю. Ох, как это здорово — спокойный свет и горячий кок-чай после промозглой ночи!..

И вдруг две быстрые тени за рекой. На чужом берегу. Мелькнули и сгинули, будто и не было их.

Георгий толкнул локтем напарника, Василия Разукова.

— Гляди!..

Оба плюхнулись наземь, прямо в болотную жижу. Замерли. По-прежнему однотонно рокотала река и шуршал по траве дождь. Промокшие насквозь гимнастерки ледяными пластырями прилипали к телу. Зубы выстукивали неумолчную дробь.

Так прошел час, а может, и больше. Лежать было уже невмоготу. Разуков пошевелился, чуть приподнял голову. Георгий сдавил ему плечо, прошептал в самое ухо: «Лежи!»

Василий затих. Прошел еще час. Голову Георгия сдавило будто стальным обручем. Тела он уже не чувствовал, оно стало совсем чужим. А Василий шептал:

— Да ушли они. Нет их…

— Лежи ты! — зло прошипел на него Георгий.

И тут тени на чужом берегу появились снова. Они слились на мгновение, потом разделились: одна растворилась в черноте прибрежных кустов, другая… «Где же она, вторая?!.»

Плеснула вода. Раз… Другой… Плеск приближался. Еле слышно осыпалась галька под осторожными шагами. Уже на нашей стороне, Георгий показал Разукову рукой, и тот сразу принял приказ: бесшумно пополз к реке, перекрывая нарушителю дорогу обратно.

Георгий остался один. Снова зашуршала галька. Он до боли сжал пальцами приклад автомата.

Черный зыбкий силуэт в ночи. Он возник неожиданно близко. Рядом.

Тот, с чужой стороны, тяжко дышал. Стоял пригнувшись. Прислушивался. Потом распрямился. Облегченно вздохнул.

И тут же раздалось негромкое, твердое:

— Стой! Руки вверх!..

И у Вали Адаменко с напарником Мишей Зеленко была своя непроглядная дождливая ночь и крадущиеся через границу черные тени. И ненавистное пепельно-серое лицо с остекленевшими глазами. А на земле у мелко дрожащих ног «багаж» — аккуратная водонепроницаемая сумка, в ней пухлые пачки денег и полный «набор», необходимый шпиону и убийце…

— И не страшно было? — спрашиваю.

Георгий пожимает плечами и молчит. Валентин улыбается.

— Мы-то что, бывалые уже пограничники, а вот сегодня нам хлопцы рассказывали об одном парне. Салага, можно сказать, на границе без году неделя, а такого зверюгу заловил!..

С пограничной вышки просматривается большой участок долины. В окулярах мощного оптического прибора проплывают поля хлопчатнике с ровными, будто проведенными по линейке, бороздами, уже пожелтевшие луга, камышовые джунгли вдоль берега реки — широкой, быстрой, с буро-желтой водой. Это наша земля.

Чуть приподнимаю окуляры — и я за рубежом, на «сопредельной стороне», как говорят пограничники. Передо мной узкая полоска пыльной земли с редкими группками деревьев, а за ней до самого горизонта — песчаные крутобокие холмы, изборожденные серыми волнами барханов. Отсюда начинается великая пустыня.

«Эффект присутствия» ошеломляет. Оборванные мальчишки возятся в песке у самого берега. Старик в халате трусит на крошечном ишаке, едва касаясь земли босыми ногами. Возле глинобитной мазанки судачат женщины в черном. Кажется, я даже слышу их голоса…

Капитан, начальник заставы, снисходительно улыбается:

— Считайте, что без паспорта и визы побывали за границей.

После доклада старшего пограничного наряда он надолго припадает к окулярам. Оторвавшись, наконец, от прибора, задумчиво говорит:

— Пожалуй, за этим участком стоит особо понаблюдать. Запишите в журнал…

Мы идем вдоль границы по едва приметной тропе. Немилосердно печет повисшее в зените солнце. Его диск окружен желтым колеблющимся ореолом. В камышах жужжат комары. С шумом взлетает выводок вспугнутых нами перепелов, а спустя миг рядом с моей ногой бесшумно скользит стремительная змейка.

— Это гюрза, — спокойно объясняет капитан. — Вот и наряд, — говорит он несколько минут спустя.

Перед нами редкие, насквозь просматриваемые кусты, но я никого не вижу. Только подойдя вплотную, обнаруживаю двух бойцов. У ног одного из них распластался огромный пес: уши торчком, умнющие глаза сторожко ощупывают меня…

Останавливаемся перед контрольно-следовой полосой — широкой лентой мелко измельченной земли с ровными бороздами.

— Анахронизм, — безапелляционно говорю я и привожу не меньше десятка примеров, как преодолеть эту полосу.

— А вы попробуйте оставить самый крошечный след, — предлагает капитан.

Выполняю его просьбу. А потом, сидя на корточках, с четверть часа, не меньше, пытаюсь «снять» этот след, осторожно ровняя борозды ладонями. И у меня, конечно же, ничего не получается,

— Выходит, не анахронизм? — подсмеивается капитан и, посерьезнев, говорит: — В дополнение к таким вот полосам, зоркому глазу следопытов и к тонкому нюху джульбарсов и рексов у нас есть еще и современная умная техника. Ученые и конструкторы, спасибо им, не забывают пограничников…